— Без шансов, милый. — Демидова погладила меня по плечу. — Нет у него твоего… твоей харизмы и… животной привлекательности. — Харизмы? Животной привлекательности? Ну, пусть будет так… Не удержалась во время танца и Юсупова: — Алексей, а когда уже эта Стефания домой уедет? А то загостилась она в Москве. У Кристинки попыталась сегодня этот вопрос аккуратно выяснить, так та меня чуть не послала! Понятие «аккуратно выяснить» и фамилию «Юсупова» у меня как-то не получилось поставить рядом в голове, но интересоваться подробностями я не решился. — Не знаю, Инга, она мне ничего не говорила. — Бесит меня эта Стефания! — безапелляционно заявила Юсупова. — И не меня одну! Представляю, как тебе с ней трудно приходится. Но мы все понимаем твое положение, даже вон Джузи после того как вас с ним… вашего отсутствия, — быстро поправилась она, — на эту француженку смотреть боится. Даже переключился, бедолага, на охмурение Аньки Шереметьевой. Кстати, Алексей, — Инга заулыбалась, — как ты отнесся к этой инициативе итальянца? — Сугубо положительно, — поморщился я. Девушка хотела сказать что-то еще, но вовремя передумала. Одна только Наташа Долгорукая, святая женщина, танцевала со мной молча, чем доставила ни с чем не сравнимое удовольствие. В итоге отдых в «Метрополии» прошел без всяких происшествий: Стефания продолжала демонстративно игнорить Джузеппе, тот к француженке не подходил и близко, к Александру Романову тоже не было никаких претензий. Одни только Демидова с Юсуповой периодически троллили Стефанию, но рамки все же соблюдали. Расходиться начали в четвертом часу утра, поблагодарив Андрея Долгорукого за гостеприимство. Джузеппе мы с братьями проводили до машины посла и предложили забрать его завтра из гостиницы, но тот отказался, сказав, что в Жу-ков-кю его привезут. Дома, к моему немалому облегчению, Прохор в гостиной меня для профилактической беседы не дожидался, а вот уже в душе, в который я залез смыть сегодняшний «трудовой пот», на меня напал проклятый Кузьмин, для которого мое появление в особняке не прошло незамеченным. Стандартно накинув колокол и проигнорировав подкатившую дурноту, я только перешел в атаку, как Ваня, бес проклятый, опять исчез! Очухавшись после безуспешных поисков Кузьмина, я увидел свое отражение в запотевшем зеркале и не смог удержаться от нервного смеха: мокрый, в пене, с мочалкой в руке и тюбиком геля в другой, но несломленный нападками гадского колдуна!!! * * * Пока Тагильцев ходил встречаться с одним из своих осведомителей, отец Олег Бирюков сумел спокойно скачать из «облака» запись разговора оставшихся в Рязани батюшек и прослушать ее. — Чего и следовало ожидать… — пробормотал он и с ненавистью кинул телефон на диван. — Вот же… твари трусливые! Все планы насмарку! — Олег вскочил с кресла и налил себе коньяка, после чего уселся обратно. После первого бокала последовал второй, а затем и третий. — Похоже, Мифа отыграл свою роль, интриган хренов! Совсем с катушек слетел на почве бессонницы! Как бы все дальше ни сложилось, но со сцены ему пора уходить. И желательно под бурные и непрекращающиеся аплодисменты… * * * Утро воскресенья оказалось стандартным: Николай с Александром не смогли отказать себе в удовольствии и мелкими глотками распивали в столовой сухонькое, пообещав Прохору ограничиться только одной бутылкой на двоих; воспитатель многозначительно поглядывал на меня, он был явно в курсе вчерашнего, но от комментариев воздерживался; Сашка Петров просто завтракал; Владимир Иванович так и вовсе устроился в уголке столовой и тихонько дремал на стуле; один только Иван выглядел хмурым и невеселым. — Что-то с Алексией? — не выдержав, спросил я у него. — Нормально все у нее, — отмахнулся Кузьмин. — Утром с Пафнутьевым общался. — И хмыкнул. — Такими темпами мы с Виталькой скоро снова лучшими друзьями станем. А так… — он посерьезнел, — что-то сердце у меня второй день давит… Если Владимир Иванович только слегка встрепенулся на своем стуле и открыл глаза, то вот Прохор замер и медленно повернулся к колдуну: — Есть предпосылки? Или на погоду давит?.. — Скорее всего, на погоду, — натянуто улыбнулся колдун. — Точнее сказать не могу. — Твою же!.. — теперь воспитатель смотрел на Михеева. — Быстро объявляй повышенную готовность! Проверить все посты и камеры видеонаблюдения! И пусть эти два обморока из «Тайги» клювами на дежурстве не щелкают! — Есть! — ротмистр выбежал из столовой. — Прохор, ты чего возбудился-то? — покривился колдун. — Ну, давит сердечко, и что? — Ваня, почему еще вчера не доложил? — нахмурился Прохор. — А если бы?.. Ты же сам знаешь, сколько раз нам твои… ощущения жизнь спасали? — Так это когда было? — колдун невозмутимо пожал плечами. — Нынче-то не то что давеча… Может, у меня эта, как ее, вегетососудистая дистония? Не молодею же, к сожалению… — Понятно, — кивнул воспитатель. — Будешь мне теперь постоянно о своих старческих проблемах докладывать. Ясно тебе? — Ясно. — Постоянно, Ваня! — Прохор поднялся со стула. — Так, слушаем внимательно мой приказ, господа курсанты и подающие надежды художники! В Жуковку выдвинитесь при полном сопровождении, по дороге ушки держать на макушке, обратно тоже! Приказ понятен? — Понятен. — Отлично! — он вздохнул. — Была б моя воля, я бы вас вообще из дома в ближайшие дни не выпустил. А теперь, Ваня, пошли Саше звонить, цесаревич должен быть в курсе твоих ощущений. Уверен, он предпринятые мною меры полностью одобрит… Отцу я позвонил первым и попросил его договориться с командованием училища о продлении для всех приглашенных в Жуковку курсантов увольнительной до десяти часов вечера. — Могу хоть до полуночи, — просто ответил он. — Давай до десяти, до двенадцати не выдержу, — хмыкнул я и заметил, как расстроились Николай с Александром, которым, в отличие от меня, в казарму совсем не хотелось. — Договорились. * * * — Ну, рассказывай. Князь Шереметьев смотрел на уже одетую для пикника внучку. Не укрылось от него и хорошее настроение Анны. По мере рассказа внучки о том, как прошел вчерашний бал в Кремле, князь мрачнел все больше и больше. Аналогичная реакция была и у его старшего сына. Когда девушка закончила, глава рода переглянулся с наследником. — Джузеппе Медичи, говоришь? — еле сдерживая раздражение, поинтересовался князь. — Да, — заулыбалась Анна. — А как же великий князь Алексей Александрович? — А он тут при чем? — она с недоумением уставилась на деда. — У него есть эта Стефания, Женька Демидова, Инга Юсупова и много кого еще. Князь повернулся к сыну: — Приплыли… — Похоже на то, — кивнул тот и посмотрел на дочь. — Аннушка, ты действительно не понимаешь, чем твое… излишне романтическое и незрелое поведение может обернуться для рода? — А при чем тут род? — пожала плечами она. — Я ничего такого не делала. — Еще бы ты что-то такое делала! — рявкнул князь, а девушка вздрогнула и вся сжалась. — Мы, значит, тут вовсю с Романовыми о твоем браке с Алексеем договариваемся, а ты хвост перед каким-то приезжим итальяшкой распушила! И что такого в том, что за Алексеем бегает столько девок? И пусть бегают! Главное, с кем из них он под венец пойдет! А уж там… — Шереметьев глубоко вздохнул и заставил себя хоть немного успокоиться. — Аннушка, признайся, ты ведь с этим Медичи любезничала, только чтобы Алексея позлить? — Сначала да, а потом как-то втянулась… — она замялась. — Ясно. Ты же понимаешь, что мы не можем тебя сегодня в Жуковку отпустить? Чтобы ты еще большей глупостей не наделала? — Девушка молчала. — Все, иди в свои покои. Анна с потерянным видом направилась на выход из дедовского кабинета. — И звонить никому не надо, внучка, — сказал ей князь в спину. — Если будут спрашивать, ты приболела. Все ясно? — Да. — И за девушкой закрылась дверь. С минуту в кабинете стояла тишина, пока наследник не решил высказаться: — Как бы не оказалось поздно, отец. — Поглядим-посмотрим… — вздохнул князь. * * *