Команда была выполнена, а Прохор как-то неуловимо подобрался и уставился на жандармов, как будто видел их в первый раз. Орлов быстро уловил изменения в обстановке и резко скомандовал: — Построились! — А сам встал во главе. Воспитатель по своей привычке стал прохаживаться вдоль строя. Наконец он остановился: — Господа и дама! Довожу до вашего сведенья, что высочайшей волей вашему подразделению дается полторы недели на боевое слаживание, после чего государь лично приедет на соответствующую инспекцию. Уверен, означенного срока вам хватит, чтобы показать ваши возросшие способности и повысившийся уровень боевой подготовки. — Прохор многозначительно оглядел волкодавов. — Лично от себя добавлю, что уверен в вас на все сто процентов, но советую эти полторы недели использовать по полной программе. Вопросы? — Вопросов нет, господин Белобородов, — кивнул Орлов. — Разрешите приступить к тренировкам? — Не возражаю, Иван Васильевич. — Прохор заулыбался. Понятно, что никто из командования подразделением сразу на полигон не кинулся и к тренировкам не приступил, офицеры жаждали узнать подробности инспекции с участием императора. — Государь будет точно, как и цесаревич, — развел руками Прохор, — ну, еще великий князь Николай Николаевич наверняка, как и великий князь Владимир Николаевич. Больше ничего не знаю. Пока Орлов, Смолов и Пасек пытались выяснить другие подробности, я успел немного пообщаться с Викой, которую не видел с субботы. — Романов, что у тебя там с этим итальянским принцем произошло? — хмыкнула она. — А то слухи разные ходят… Пришлось отчитаться. — Согласна с твоим царственным дедом, пережестил ты, Романов, — покивала она. — Впрочем, как и всегда. У тебя не будет из-за этого проблем? — Вроде не должно. Хотя… Я ведь еще и от Сашки Петрова потом получил. — И пересказал ей наш разговор с другом. — Вот-вот, Рембрандт дело говорит, пора тебе, Романов, с жестью завязывать, а то всех будущих подданных застращаешь. Ведешь себя, ей-богу, как слон в посудной лавке! — Да понял я, понял. У тебя-то как дела? — Нормально. Вчера к Леське заезжала, посидели чуть-чуть. — Она хмыкнула. — Представляешь, никогда не думала, что по собственной воле домой к Пафнутьеву заявлюсь, обычно он сам в гости заглядывает! Без приглашения… А тут: «Рад вас видеть, Виктория Львовна!», «Проходите-присаживайтесь, Виктория Львовна!», «Не хотите ли коньячку, Виктория Львовна?». Сюрреализм прямо какой-то! — Как там Леська? — Вчера мы с ней обменялись лишь несколькими сообщениями. — Да что с ней будет? — отмахнулась Вика. — Говорит, творческий кризис нечаянно нагрянул, а в стенах отчего дома она пытается найти вдохновение. — Ага, творческие люди, они такие… На обратной дороге из Ясенево поинтересовался у Прохора, как там поживает Кузьмин. — Нормально поживает, но периодически стонет от этих своих ощущений. Вчера все проверили по камерам, ничего подозрительного не обнаружили, посты тоже ничего не заметили. На всякий случай я повышенную готовность отменять не стал, да и с Удовиченко связался, чтобы в училище за тобой плотнее приглядывали. — Он вздохнул. — Может, и в правду Ванюша стареет? И я тоже?.. * * * Сегодня первому курсу после обеда поставили занятия со стихиями на полигоне, и курсантка Панцулая «оторвалась» там по полной программе, показав однокурсникам класс. Привычно похвалил ее и капитан Уразаев, выразив в очередной раз надежду на то, что девушка все же подтянет физподготовку к зимней сессии до требуемого уровня. Снова говорить командиру курса о том, что она не виновата в том, что браслеты действуют на нее сильнее, чем на остальных, Елена не стала и пообещала физподготовку подтянуть. Тут же она вспомнила великого князя Алексея Александровича, которого, по ощущениям, браслеты не тормозили вообще, и чуть не расплакалась от обиды на такую несправедливость, а вся радость от тренировки со стихиями улетучилась без следа. К ужину у девушки настроение улучшилось, а в общежитии она за подготовкой к завтрашним занятиям о своих грустных мыслях благополучно забыла. Около девяти вечера они с девочками с курса по традиции собрались в одной из комнат, чтобы поболтать и поделиться свежими новостями. Главными темами стали приезд в Москву французской принцессы и итальянского принца, а также бал, устроенный великими княжнами, на котором опять отличился их дерзкий, но такой милый однокурсник Романов. После произнесения это фамилии взгляды всех девочек устремились на Елену, которая покраснела и опустила глаза. А вот подробности конфликта Алексея с итальянцем Джузеппе Панцулая дослушать не успела: у нее зазвонил телефон. — Елена, — это был капитан Уразаев, — срочно явиться в спортгородок. Девушка извинилась перед подругами и направилась на выход, на ходу проклиная командира курса, доставшего с этой физподготовкой. К ее немалому удивлению, в самом дальнем конце безлюдного спортгородка, отгороженного от окон общежитий деревьями, ее ждал Уразаев в обществе двух человек в стандартном камуфляже и с балаклавами на головах. Лиц, понятно, разглядеть не получалось, но, судя по фигурам, высокий был мужчиной, а его сопровождающая — женщиной, ненамного выше самой Елены. — Господин подполковник, — начал Уразаев, — курсантка Панцулая по вашему… — Я вижу, капитан, — прервал его «высокий» и щелкнул пальцами. Как «женщина» двигалась к ней, Елена уловила лишь краем глаза, на темп перешла, а вот блок поставить не успела и, задыхаясь, полетела на землю. От удара ногой по ребрам уклониться тоже не смогла, и выставленный локоть обожгла острая боль. А «женщина» не собиралась останавливаться, просто запинывая Елену и не давая той подняться. Очень быстро тело девушки превратилось в одну большую ноющую гематому, а из легких вырывался только натужный хрип. Внезапно удары прекратились и прозвучала резкая команда: — Встать! Панцулая, шатаясь, поднялась и сквозь радужные круги перед глазами уставилась на этого «монстра в камуфляже». — Нападай, — так же резко прозвучала следующая команда. Собрав остатки сил и всю свою ярость, девушка бросилась в атаку. В этом «раунде» с ней играли, позволяя делать все, что она захочет, и Елена даже умудрилась пару раз попасть по этой стерве, но впечатление от этих попаданий было такое, что ударил по бетонной стене рукой, на которую надет браслет. В конце концов, «тетуське» надоело забавляться с Панцулаей, и девушка попала на удушающий, после чего была отброшена в сторону. Кое-как придя в себя, Елена уселась на ушибленную во многих местах пятую точку, снегом протерла себе лицо и замерла от увиденного: капитан Уразаев стоял на коленях и тряс головой, а над ним склонился «подполковник». — Капитан, ты меня слышишь? — Да-а… — Отлично. То, что ты бросился на помощь своей подчиненной, было очень благородно, но глупо. Кроме того, у тебя имелся приказ не вмешиваться, и ты его успешно нарушил, за что и поплатился. Без обид, капитан? — Без обид, господин подполковник. — Следующее, капитан. Хочу обратить твое внимание на то, что есть люди, хоть и редкие, но они есть, на которых браслеты действуют именно так, как на курсантку Панцулаю. Намек понятен? — Это точно? — Точнее не бывает. И Военному министерству совсем не хочется терять таких талантливых курсантов, как Панцулая, только потому, что у них якобы проблемы с физподготовкой. Надеюсь, я был услышан. Честь имею! Когда эти двое неспеша удалились, Панцулая встала и на подгибающихся ногах подошла к своему курсовому офицеру: — Вадим Талгатович, это кто вообще? — Покупатели, Лена, — поморщился тот и тоже встал на ноги. — Какие еще покупатели? — не поняла она. — Из военной разведки, если не круче, — опять поморщил Уразаев, потирая затылок. — Бьет как кувалдой этот подполковник, если он подполковник! — И глянул на девушку. — На тебя они приезжали посмотреть, что непонятного? Приглядываются, вынюхивают, пробивают… А эта баба бешеная… Я уж думал, она тебя сейчас в конец замесит, вот и кинулся останавливать… А вообще, Лена, только между нами, есть у меня ощущение, что без участия… некого крайне непоседливого молодого человека сегодняшние твои смотрины не обошлись. — Вы имеете в виду?.. — Именно, — прервал ее Уразаев. — Сходится просто все. Если это действительно так, тебя ждет блестящая военная карьера и совсем не в штабных коридорах, потому как этот молодой человек за столом сидеть очень не любит, а предпочитает душным коридорам свежий воздух. Так что учись, не залетай по ерунде — и будет у тебя все хорошо. — Поняла, Вадим Талгатович, — кивнула девушка. — О произошедшем сегодня и о нашем разговоре забудь. Ничего не было, вообще ничего. Если кто будет спрашивать про синяки, бегала под моим надзором кросс в браслетах и по темноте навернулась в овраг. А насчет физподготовки больше не переживай, я что-нибудь придумаю… * * * — Внимательно слушаю. — Смолов глянул на сидящую на пассажирском сиденье Вяземскую. — Ты же сам все видел, — пожала плечами та. — Лешка прав, эта девка нам подходит. Понятно, что не прямо сейчас, но на третьем курсе ее явно надо будет переводить на факультет Корпуса, а уж там… — Согласен. А со своей стороны могу предложить выйти еще раз через генерала на командование училища, чтобы они взяли Панцулаю на контроль прямо сейчас. В идеале, пусть за ней этот Уразаев приглядывает, он мне нормальным воспитателем показался, вон как защищать полез. — Именно по этой причине ты его и отоварил? — ухмыльнулась Вяземская. — Я бы его не отоварил, ты бы с ним что похуже сделала. — Это да… А так девка добрая, через пару годочков, когда доспех окончательно сформируется, я бы с удовольствием ее к себе взяла… * * * После нехитрого арестантского ужина я развалился на нарах и с чувством выполненного долга похлопал себя по животу: во-первых, день прошел спокойно, что не могло не радовать; во-вторых, я наконец-таки закончил все мероприятия по волкодавам; и в-третьих, забор училища, а также стены гауптвахты надежно оберегали меня от всей этой надоевшей и выматывающей светской жизни. Достав из кармана телефон, набрал Алексию и с удовольствием проболтал с девушкой почти час. Тему Кузьмина мы по молчаливому согласию не поднимали, зато обсудили все остальное, в том числе и кремлевский бал, про который Алексии рассказал Виталий Борисович. Не обошли стороной и визит к Пафнутьевым Виктории. По моим впечатлениям, настроение девушки приходило в норму, а из лекарств для души ей сейчас требовалось самое универсальное и проверенное — время. Остаток вечера посвятил чтению новостей в паутине, а также просмотру разных видяшек. В один прекрасный миг у меня появилось то же самое ощущение чужого взгляда в спину, что было утром на лекции. И опять поиск ничего не дал! Может, полковник Удовиченко, пока меня не было, в одну из стен видеокамеру засунул? Или мне опять поблазнилось? Да и хер с ним! Спать уже пора, а мне колдуны везде мерещатся…