* * * — Алексей Александрович, вы меня слышите? Бл@дь, ну почему так трещит голова? А этот звон в ушах? И кто вообще такой этот Алексей Александрович? Воспоминания о проигранном бое с Тагильцевым, как и о осознание себя в качестве Алексея Александровича, ударили в голову с такой силой, что я застонал от боли. — Алексей Александрович, вы меня слышите? — Да… — прошамкал я. И безуспешно попытался перейти на темп, чтобы проверить окружающую обстановку на предмет угроз. Закончилось это закономерно: новым приступом боли. — Вам нельзя так напрягаться, Алексей Александрович. — В голосе чувствовалось некоторое участие. — Не переживайте, мы убили Тагильцева, а вот Бирюков еще вначале вашего боя бросил Мефодия и сбежал. Тагильцев мертв? И его кончил не я? Сука! Попытка сесть закончилась полным провалом, а когда мне помогли, с трудом открыл глаза и рассмотрел этих «мы»: передо мной стояли двое обычных мужчин в стандартном камуфляже и балаклавах. — Алексей Александрович, у нас очень мало времени, я вообще удивлен, почему по училищу до сих пор не объявлена тревога, так что просто молчите и слушайте меня внимательно. Мы с напарником последние несколько дней следили за вашими передвижениями и страховали от возможного нападения. Сегодня утром и вечером вы чувствовали именно мое внимание, мне приходилось искать, когда мы вас теряли. Теперь по вашему бою с Тагильцевым. Могу сказать прямо, мы не вмешивались до последнего только потому, что надо было ударить наверняка, чтобы Тагильцев в очередной раз не соскочил. А перед тем как мы уйдем, позвольте представиться, отец Владимир, — он кивнул, — и отец Василий. — Его напарник даже не кивнул, а поклонился. Вот тут-то я и напрягся, чувствуя свою полную беззащитность перед этими тварями. — Алексей Александрович, не делайте поспешных выводов, так отчетливо читающихся на вашем лице, — усмехнулся отец Владимир. — Мы с отцом Василием, на секундочку, вам жизнь спасли, а вы, мы слышали, умеете быть благородным. Ждите нашего звонка, Алексей Александрович, разговаривать мы будем только с вами и ни с кем больше. Выздоравливайте! Батюшки на темпе рванули в сторону проходной, и только сейчас по всей территории училища начали завывать сирены. А я разлегся на снегу и просто уставился в звездное небо, ловя себя на ощущении, что могу в это небо провалиться без остатка… * * * Олег Бирюков все никак не решался нажать на иконку вызова абонента шифрованной видеосвязи. Наконец он выдохнул и щелкнул клавишей мышки. Вызываемый, несмотря на четко установленные часы созвона, долго не отвечал, пока экран ноутбука не показал седого старика в красной сутане кардинала Римско-католической церкви. Бирюков склонил голову в поклоне и замер, не решаясь посмотреть на экран. — Мефодий не справился? — вместо приветствия спросил кардинал на английском. — Да, монсеньор. Как я и предупреждал, монсеньор. — Олег поднял глаза и преданно уставился на старика. — Группа высокопрофессиональных киллеров, которых я послал по твоей просьбе в Афганистан — раз; тот подставленный тобой отец-дурачок, погибший около… — Бутырки, монсеньор. — Бу… тюрьмы — два; теперь вот Мефодий — это три. Олег, не желаешь ли стать номером четыре? Я могу это устроить. — Бирюков, понятно, на этот вопрос предпочел не отвечать. — Нам не нужны подобные проблемы сейчас и особенно в будущем, когда принц войдет в полную силу. Если он сейчас может работать с фантомом, я даже боюсь представить, что он сумеет еще. — Кардинал отпил кофе из чашечки. — Ладно, Олег, жди инструкций. И помни, еще один прокол, и… Экран погас, Бирюков с облегчением откинулся на спинку стула, нащупал рукой заранее приготовленную бутылку коньяка и хорошенько к ней приложился. «Какой же я молодец, что не стал рассказывать подробности гибели Мефодия и упоминать о роли в этом остальных наших братьев, которые, похоже, всерьез намереваются перейти в услужение к Романовым, — подумал Олег и снова отхлебнул. — Может, ну их всех? Денег у меня достаточно, на три жизни хватит. — И тут же испугался. — Нет уж, эти гораздо хуже Романовых, везде достанут, и никакие деньги не помогут…» Конец шестой книги.