Я попробовал поискать глазами поддержки у Прохора, но тот лишь пожал плечами, мол, он вообще не при делах… – Услышал, деда. – вздохнул я. Отец улыбнулся и поблагодарил князя: – Спасибо, Михаил Николаевич. – после чего посерьёзнел и посмотрел на меня. – В этой квартире ты не останешься в любом случае. Тебе она по официальному статусу не положена. – А Николаю с Александром родители разрешили здесь жить. – нашёлся я. – Ты себя с братьями-то не ровняй. – хмыкнул отец. – Они хоть и Великие князья, но не наследные принцы и будущие Главы Рода. Разница, как говорится, не большая, но существенная. Не переживай, Кремль мы тебе не предлагаем, знаем, что всё равно сбежишь. Но обещай нам в Кремле хоть иногда ночевать, покои для тебя уже подготовлены. – Обещаю. – вздохнул я. – Хорошо. – довольно кивнул он. – Предлагаю тебе рассмотреть как вариант для проживания особняк Гагариных. Ведь всё их имущество по факту твоё личное. Если раньше твоё заселение туда вызвало бы недоумение, то после четверга не вижу к этому никаких препятствий. Да и особняк Пожарских буквально в двух шагах. – он усмехнулся и посмотрел на моего деда. – Будете с Михаилом Николаевичем к друг другу в гости на чай ходить. А что? Как вариант… Но это придётся до Университета ездить минимум по 20-30 минут туда и обратно при отсутствии больших пробок. – Хорошо. Как вариант, можно рассмотреть для проживания и мой особняк. – ответил я, специально выделив «мой» интонацией. – Твой, твой… – улыбнулся отец. – Император тогда, у этого самого особняка, выразился однозначно. И ещё, тебе положена охрана, и она у тебя будет. – И от кого она меня защитит? – ухмыльнулся я. – Прежде всего, от пренебрежительных взглядов представителей других Родов, Алексей. – ответил он. – Думаешь, мне охрана нужна, или дядьке твоему? А Михаилу Николаевичу? – он мотнул головой в сторону деда. – Статус, Алексей, статус! Я не виноват, что людская психология так устроена. Относись к этому всему как к работе, которую просто надо делать. Каждый день, изо дня в день, но надо. Ты сейчас всеми будешь восприниматься как представитель Императорского Рода, да ещё и второй в очереди престолонаследования. Будь добр соответствовать этому высокому положению, сынок. Договорились? – Договорились, батя. – в очередной раз вздохнул я. – В Ясенево я тоже с кортежем прибывать буду? – Вот уж тут мы всё отдаём на откуп твоему воспитателю. – отец посмотрел на Прохора. – Как он решит, так и будет. И не вздумай ему перечить в этих вопросах, Алексей. Охраной твоей будет руководить ротмистр Михеев, уже знакомый тебе. Особняк твой, – он выделил «твой», – уже взят под охрану, проводится генеральная уборка, штат прислуги практически укомплектован. Лихо! Ты, сынок, живи в своём особняке, но под полным нашим контролем. И деваться мне, что самое противное, некуда. Беда… – Не грусти, Алексей! – хмыкнул отец. – Всё будет хорошо! Не буду тебя дальше мучить, на сегодня хватит. И вообще, помнишь, что доктор тебе сказал про прогулки? – Да. – Собирайся, и бегом марш на улицу свежим воздухом дышать. А мы пока с Николаем, Михаилом Николаевичем и Прохором обсудим детали твоего переезда. И не забудь, к трём приедет портной. Гулять с собой, естественно, взял Вику, чему он была только рада. ***– Ну, что, Прохор, ознакомился с материалами по Петровым? – спросил Цесаревич, дождавшись, когда за сыном с Вяземской закроется дверь. – Ознакомился. – кивнул тот. – Выводы неутешительные. – Да уж… – согласился Александр. – Наворотила маман делов. Мы с отцом и братом пытались было с ней поговорить, бесполезно… Ответ один – я действовала в интересах Рода, нечего, мол, всяким там художникам безродным крутиться рядом с моей внучкой. Она и в сторону Андрея Долгорукого после конфликта Алексея с Юсуповыми и Куракиными криво стала поглядывать, мол молодой человек недалеко от Инги с Наташкой ушёл, одна у них шайка-лейка, ничего хорошего там вырасти не может. А звонок Алексея по поводу Петрова маман восприняла чуть ли не как угрозу. Этого всего я тебе, Прохор, говорить не должен был, сам понимаешь, дела семейные, но оперативной обстановкой, если так можно выразится, ты владеть должен. Государь всё понимает и разрешил поделиться с тобой последними новостями. А Михаил Николаевич и так в курсе. – Пожарский кивнул. – Ты, Прохор, Лёшку лучше всех знаешь, тебе и карты в руки. Что делать-то будем? Скажу сразу, вариант с физическим устранением Петровых под видом бандитского нападения на их имение нами рассматривался. Оставили пока в качестве запасного варианта. Прохор и не подумал возмущаться по поводу последних слов Цесаревича, а только тяжело вздохнул. Он и сам, послушав вчера записи разговоров Петровых и ознакомившись с рапортами своих коллег, догадывался, какое впечатление произведёт рассказ Сашки Петрова на Алексея. Да какой, к чёрту, рассказ? Лешке вполне хватит самого факта похищения Петрова! И озвученное Цесаревичем решение всех возникших проблем было самым простым и эффективным. Даже у самого Прохора подобная мысль вчера возникала, несмотря на его близкое знакомство с Петровыми и хорошее к ним отношение. Уж Канцелярия умела сделать всё так, что ни у кого не возникло бы и тени сомнений в подлинности бандитского нападения. А бандитов бы потом обязательно нашли, а после соответствующей обработки, эти бандиты и сами поверили бы в то, что именно они и совершили это вопиющее злодеяние. – Я считаю, Саша, что мы должны Алексею всё рассказать. – опять вздохнул Прохор. – Прямо сейчас. Потом хуже будет. – Во вторник награждение, в четверг приём с объявлением. Ты уверен, что Алексей после этого рассказа не пошлёт нас всех дружно нахер, и не рванёт в Смоленск к Петрову? – начал заводиться Цесаревич. – И все эти официальные мероприятия с его участием пойдут по пиzde! – он впился взглядом в воспитателя сына. – А что ему помешает послать нас дружно нахер после официальных мероприятий? – возразил Прохор. – И вот там-то всё пойдёт по пиzde гораздо веселее! Скажешь, не так, Саша? – Мы с Государем разговаривали на эту тему. – решил вмешаться князь Пожарский. – Сейчас у Алексея действительно нет никаких ограничений. Когда ему выгодно, он Пожарский, когда нет, Романов. Государь правильно на это обратил внимание. А вот после официального объявления у Алексея будет уже несколько иной статус, чем сейчас, и внук не совсем отмороженный, чтобы этого не понимать. А значит, будет вынужден сдерживать свои эмоции, чтобы соответствовать этому статусу. Как думаешь, Прохор? – С этой стороны я на проблему не смотрел, Михаил Николаевич. – кивнул Белобородов. – Соглашусь с вами, объявление его точно в чувство должно привести. А там он и на информацию о Петрове не так эмоционально прореагирует, вернее, голову быстрее включит. Саша, – он обратился к Цесаревичу, – когда мне ехать к Петровым? Может удастся с ними как-то договориться, и Лёшка ничего не узнает? – Ты Лёшке сейчас здесь больше нужен. – уже спокойно ответил тот. – После всех этих мероприятий и поедешь. ***– Так что, Вика, закончились у меня весёлые времена. – закончил я рассказывать девушке о ближайших планах моих родичей. Мы с Вяземской вышли из парка и направились в сторону «Приюта студиозуса». – А про нас с Лесей тебе ничего не сказали? – спросила она с плохо скрываемым напряжением в голосе. – Ничего. Особняк лично мой, так что переедете вместе со мной. – пообещал я. – Леська не должна отказаться. А у тебя так вообще в лице моей бабули в этом вопросе будет полная поддержка. – Видала я такую поддержку… – Вику аж передёрнуло. – Чем хоть тебя награждать собираются? – перевела она тему. – Молчат. – хмыкнул я. – Ты лучше расскажи, что в подразделении творится? Со слов девушки получалось, что всё подразделение, во главе с Орловым, усиленно занимается с присланным Канцелярией менталистом-инструктором, а её, как владеющую всеми этими навыками защиты от колдунов, определили на постоянное дежурство. Орлов из-за ареста брата ходил злой до вечера четверга, но в пятницу на службу явился во вполне благодушном настроении – по слухам, его младшего брата выпустили из под домашнего ареста и вернули на прежнюю должность. Но Орлов-старший всё же никаких пояснений по поводу последней операции не даёт, и то же самое запретил делать Смолову. Единственное, в четверг на общем построении ротмистр объявил о том, что со мной всё в порядке и скоро я вернусь на службу. – Решетова-то твоя переживает! – не удержалась в конце Вика от «шпильки». – Но подробности выяснять не решается, меня боится. – Вот что я тебе на это должен ответить? – вздохнул я. – Прохору только ничего не говори, он расстроится. – Не скажу. – хмыкнула она. – У меня вообще сложилось впечатление, что уже всё подразделение знает, что я с тобой сплю. – Наплевать! Пусть завидуют. – отмахнулся я. – Мужики мне, бабы – тебе. – Согласна. – заулыбалась она. – И ещё больше завидовать будут после того, как тебя объявят! А что, Лёшка? – она пихнула меня в бок. – Любовница будущего Императора Российской Империи – это не грязным пальцем в пупу ковыряться! – Вика горделиво выпрямила спину и надменно посмотрела вокруг. – Бойтесь меня, сирые! – она не выдержала и прыснула в кулачок. – И вообще, твоё Императорское Высочество! Требую подарков, соответствующих своему высокому положению! Особняки, земли и украшения принимаются! А также перевод на какую-нибудь хлебную синекуру с повышением в должности и звании! – девушка опять пихнула меня в бок и состроила невинное личико. – Мне с бабулей надо посоветоваться. – кивнул я. – Вот с ней вместе и решим, что мы сможем для тебя сделать. Невинное личико сменило личико раскаивающиеся. – Я ж не настаиваю… Так, просто поинтересовалась… Посмеялись, конечно. Хоть я и понимал, что Вика шутит, но в её «требованиях» всё-таки содержалась определённая логика. Как бы это не звучало цинично, мои любовницы сейчас становились и частью моего статуса тоже. И если с Алексией в этом плане было всё в полном порядке – как же, звезда имперского масштаба, знаменитость, недостижимая мечта не только подростков, но и мужчин постарше, в том числе и аристократов, и слухи о нашей связи «добавят очков» не только девушке, но и мне, учитывая репутацию Романовых с их традиционной слабостью к любовницам из творческой среды. То вот Вяземская на фоне Алексии откровенно терялась. И совсем не в плане внешности, совсем нет! А в плане секретности её службы. Значит, придётся каким-то образом обыгрывать таинственность «рыжей бестии». С подарками девушкам сейчас проблем никаких нет – с четверга можно спокойно пользоваться активами Гагариных. И это касалось не только налички и вкладов в банках, но и остального их движимого и недвижимого имущества. Я, конечно, понимал, что Леська с Викой и так финансово независимы, Вика даже богата, являясь потомственной аристократкой из совсем не бедного Рода, подарки им я как дарил, так дарить и собирался, но вот какой-нибудь широкий и показательный жест в отношении девушек сделать было необходимо, чтоб в обществе не считали меня скрягой. Были и ещё два близких мне человека, которым нужно было подарить что-нибудь существенное. Это Прохор и Сашка Петров. Если с моим воспитателем это не должно было составить труда, просто поставлю его в известность, то вот с другом действовать надо было тоньше, а то воспримет мой благородный душевный порыв как подачку, и вообще со мной перестанет общаться. Уж чего-чего, а гордости Сашке было не занимать. Надо будет с Прохором на эту тему поговорить, может дельное что подскажет, да и придумает что-нибудь этакое для Сашкиной мамы, а то она быстро на подарок сына свои цепкие лапы наложит, мотивируя экспроприацию интересами Рода. Ладно, что-то я размечтался, об этом обо всём ещё будет время хорошенько подумать… Внезапно, мой взгляд зацепился за мужчину, вышедшего к нам с Викой навстречу из ближайшего переулка. Сначала я не понял, что же меня так насторожило, но под ложечкой засосало вполне отчётливо. И только спустя несколько секунд разобрался – мужчина был в плаще и кепке. Сразу перед глазами встал образ Колдуна из моего сна, где у Ивана вместо лица был провал… Помотав головой, открыл глаза и только сейчас обратил внимание, что плащ на мужчине, как и кепка, были не тёмные, а вполне себе светлые. – Лёш, ты чего встал? – спросила Вика. Как остановился, я и не помнил. А мужчина приблизился к нам, и, заметив, что я на него смотрю, улыбнулся, вежливо кивнул головой в приветствии, тронув кепку рукой, и спокойно прошёл мимо. На автомате я прикинул его рост, который был за сто восемьдесят точно. Слава богу, обознался! Мужчина был простым прохожим, направлявшимся по своим делам. – Лёша, ты как привидение увидел. – голос Вики звучал встревожено. – Случилось чего? – Ничего. – ответил я и остался стоять, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то со мной было не так. И это что-то касалось моей реакции на опасность. Чуйка не сработала, вот что! Хотя… По большому счёту, она и не должна была срабатывать, угрозы ведь мне никакой не было. Но вот кепка с плащом моё подсознание заметило, и под ложечкой у меня засосало вполне отчётливо… Обычно, в подобной ситуации, я даже не думал, меня просто бросало на рефлексах в темп, а в этот раз не бросило. Странно… Я ещё раз прислушался к себе, ничего, понятно, не услышал, и, привычно сосредоточившись, попытался перейти на темп еще раз. Ничего! Еще раз, и опять ничего! Твою же мать! Где моё состояние боевого транса, в которое я с лёгкостью входил простым усилием воли бесчисленное количество раз последние несколько лет? Может что-то из ментальных приёмов сработает? Но нет, темп не давался, и, как следствие, полная слепота и глухота «в эфире». Это что, одно из последствий комы? – Вика, пойдём обратно в парк, – повернулся я к девушке, – мне надо кое-что проверить. – Пойдём. – кивнула с готовностью она, продолжая смотреть на меня с тревогой. Парк мы, однако, прошли и оказались на территории Университета. Всё это время я молчал, а девушка не задавала никаких вопросов. – Вика, понимаю, что прозвучит это странно, но ударь меня, пожалуйста. – остановившись, попросил я. – Хорошо. – кивнула она, и ударила меня в грудь. – Сильнее! – её удара я практически не почувствовал, доспех был на месте. И этот удар доспех выдержал вполне себе спокойно. – А можешь меня побить? – натянуто улыбнулся я. – Ну, как ты любишь?.. – И не подумаю! – Вика демонстративно опустила руки. – Пока ты мне не скажешь, в чём дело. – На темп перейти не могу. Совсем! – выдохнул я. – Сама видишь, с доспехом всё норм, а темп пропал. – Может ты после комы ещё недостаточно восстановился? – Вика шагнула ко мне и обняла. – Пойдём домой, Лёшка, надо Лебедеву звонить. Сам не смей экспериментировать! Может Владислав Михайлович чего подскажет? – А может?.. – Пошли! – перебила она меня, и, схватив за руку, буквально потащила в сторону дома. В квартире мы застали только Прохора, отец, дед и дядька уже ушли. – Рассказывай, Лешка. – сказала Вика, видя, что я мнусь и не знаю с чего начать. – Что случилось? – мой воспитатель поднялся с дивана и посмотрел на меня с тревогой.