— Он хоть живой? — поинтересовался я, зная неугомонный характер своего наставника. — Живой, что ему сделается-то… Поломанный только трошки… Я пригляделся и обратил внимание на правую руку налётчика, которая лежала на полу несколько в неправильной форме. — На улице водила лежит, тащи его тоже сюда, барин, а то народ на улице уже собирается… — усмехнулся Прохор. И действительно, выйдя на улицу я увидел «Четвертого», или какого-то там по счёту, распластавшегося на тротуаре. Схватив его за шкирку, я потащил его внутрь банка. Из далека послышались звуки полицейских сирен. — Барин, а ты не видел, куда этот навуходоносор чеку кинул? — спросил меня Прохор, когда я затащил водилу внутрь банка. — А то что-то пальцы неметь начали! — громко заявил он и подмигнул мне. Из-за стоек раздался дружный «Ой!» и головы попрятались. — У вон той кассы с бронированной дверью поищи, там должна быть… — я с улыбкой указал направление. Всё правильно делал Прохор, видевший на улице, как ломанулись посетители из банка, а если ещё и сотрудники побегут… — Нашел! Сейчас вставлять буду! — также громко поставил он всех в известность. А я пошёл собирать своих «крестников». Первым я притащил «Третьего», это который пытался меня прикладом ударить, а вторым — того, что из «Стечкина» в меня палил. С ним я провозился дольше всего — пришлось отверстие в гипсокартоновой стене делать больше, неудобно к нему было подобраться… На удивление, бил-то я хоть и далеко не в полную силу, но обычному человеку умереть от внутренних повреждений хватило бы за глаза, оба были живы, только без сознания, оказывается в бронежилетах были, хорошо к налёту подготовились. — Ты их рядом брось, я пригляжу, ежели чего! — плотоядно разглядывая неудачных налётчиков, бросил мне Прохор. — Вот бы сейчас кол сюда, запели бы у меня голубчики, как на исповеди! Кто такие, кто навёл, кто в банке в доле, где оружие взяли… — он начал задумчиво разглядывать разломанную мной стену из гипсокартона, из которой торчали гнутые металлические профили. От «этих» мыслей его отвлек приближающийся вой полицейских сирен, который наконец стих, и я направился на выход. — Ты это, барин, когда выходить будешь, руки подними, типа сдаёшься, а если они шмалять начнут, ты их до смерти не убивай, они это не со зла, а по недоумию… Полиция же… — грустным голосом напутствовал меня Прохор. — Иди, а я тут пока с гранаткой закончу… Когда я вышел на крыльцо, как и советовал мой наставник, с поднятыми руками, вся узкая улица была перекрыта полицейскими «Ладами» с включёнными «люстрами». — Медленно опустится на колени и завести руки за голову! — заорали в мегафон. «Ещё чего, князья Пожарские на коленях только в храме стоят!» — вскинулся я. — Я князь Пожарский! Преступники задержаны, и находятся внутри! — крикнул я. Среди полицейских началось движение. Под прикрытием щитов ко мне потянулась, как я понял, группа захвата. — Барин, дай-ка я тебя ощупаю. — обратился ко мне старший группы, глядя на меня настороженными серыми глазами сквозь стекло тактического шлема. — Попробуй. — ухмыльнулся я. Он протянул ко мне руку в перчатке, но его пальцы остановились сантиметрах в десяти от моей груди. — Барин, не балуй, убери доспех! — напрягся он. Вслед за ним напряглись и другие члены группы. — Даже не проси, не приучен! Я сам карманы выверну! — успокоил я его. Показав, что я «чист», хотя, что там было показывать? — рубашка на выпуск и светлые летние брюки, в которых кроме телефона, удостоверения личности и банковской карты ничего не было, я сказал: — Нападавших было четверо, двоих взял я, двоих мой воспитатель, входим аккуратно, а то он воевода. Старшой проникся сказанным и ответил нарочито громко, чтобы слышала вся группа: — Я понял, ваше сиятельство! — кивнул он и обратился к своим подчинённым. — Орлы, злодеи повязаны, их в помещении охраняет воевода, соблюдаем максимальную вежливость. И давайте на этот раз без херни! Тебя, Распопов, это особенно касается! — после этих слов командира один из группы попытался спрятаться за спины товарищей. — Следуйте за мной. — сказал я и, не делая резких движений, открыл дверь в банк. Внутри ничего не изменилось, за исключением того, что Прохор, сидя на одном из налётчиков, развлекался тем, что водил непонятно от куда взявшимся десантным ножом возле глаз другого очнувшегося налётчика: — А давай мы тебе один глазик выколем, зачем тебе два? Я ж не зверь какой, ты сам выбирай, какой у тебя лишний, правый или левый? У меня сложилось впечатление, что «просочившиеся» за мной члены группы захвата, с умилением смотрели на открывшиеся действо и не спешили его прерывать. — Правый ему, дядька, выкалывай, суке, они правым целятся! — крикнул один из бойцов группы захвата. — Распопов, тварь такая, на реабилитацию у меня пойдёшь! — среагировал старшой, после чего обратился к Прохору. — Китай? Прохор только кивнул. — Правильного ты князя воспитал! — уважительно сказал старшой. — Так, с лирикой и пытками заканчиваем, вступает в силу уголовно-процессуальный кодекс. Этих — он указал своим бойцам на налётчиков, — в делориевые наручники, показать медикам и охранять. Сейчас начальство пожалует. Распопов, за тобой очередной косяк, так что беги докладывай об успешно проведённой операции по обезвреживанию бандитов! — Есть, господин прапорщик! — Распопов ломанулся на улицу. — Послушай, ты не против, если мы тебя сейчас на допросах этих злодеев используем? — обратился прапорщик к Прохору. — Ножиком ногти почистить я всегда готов! — ухмыльнулся Прохор, — Если его сиятельство против не будет! — и посмотрел на меня. — Его сиятельство не против. Но сдаётся мне, что я пострашнее твоего ножика буду. — заявил я присутствующим. — Это как? — спросил ротмистр. — Покушение на основы… — ответил я, вспомнив уроки обществознания в Лицее, на которых нам буквально вдалбливали права и обязанности дворянства. При этих словах все разом замолкли, даже сотрудники банка, повысовывавшиеся из-за стоек. — Да уж… — только крякнул прапорщик, осознав невесёлые перспективы для налётчиков. Имперский банк, хоть и акционерное общество, но пятьдесят один процент принадлежит Императорской семье, плюс покушение на члена верховной аристократии, князя — что автоматически подразумевало рассмотрение сразу в Верховном суде… без права апелляции… Наши размышления о судьбах налётчиков прервало появление полицейского руководства и полицейских следователей, которые быстро распределив нас между собой, приступили к допросу. В какой-то момент мне даже показалось, что налётчики были невинными агнцами на заклание, а я — злобный монстр, покалечивший и очернивший их в глазах общественности. Конец этим инсинуациям положило появление «лазоревых мундиров» — сотрудников Отдельного корпуса жандармов, которые потребовали дело себе по подведомственности. Полиция с делом расставалась неохотно — факт преступления налицо, потерпевшие присутствуют, преступники задержаны, оформляй всё правильно и передавай дело в суд, «палка» срублена, есть о чём доложить вышестоящему руководству! Все межведомственные трения закончились, когда появился высокий здоровенный мужик под пятьдесят, одетый в гражданский деловой костюм. — Я полковник, граф Орлов, Отдельный корпус жандармов, освободите помещение! — начал он рычать на полицейских. — Все материалы по делу передадите моим сотрудникам. — Иван Васильевич! — возопил Прохор. — Прохор! — не остался в долгу граф Орлов. — Отец родной, не погуби, не оставь чад своих в беде! — начал причитать Прохор, кланяясь как китайский болванчик графу. — Ибо на тебя уповаем, надеемся и радуемся появлению твоему, о справедливости твоей внемлем! Я и свита графа опешила… — Прошка, сукин ты сын, как всегда в своём репертуаре, дай-ка я тебя обниму! — полковник сам протянул руки к моему наставнику. Они обнялись. — Прохор, рассказывай! — полковник вновь был суров. Краткий рассказ моего воспитателя поведал о злоключениях младшей ветви князей Пожарских и их воспитателей. — Узнаю тебя, Прохор! — граф Орлов приобнял моего воспитателя. — Конечностей не так много сломал, а какую достойную смену воспитал! — заявил он, глядя на меня. Повторный допрос сотрудниками Корпуса продлился недолго, они просто уточнили некоторые детали, после чего нас с Прохором отпустили, предупредив, что в ближайшее время могут с нами связаться, если возникнут какие-либо вопросы. Глава 2 С этими грабителями, дальнейшими допросами полицейскими и жандармами, я пропустил просмотр апартаментов. От риелтора на телефоне значилось шесть пропущенных звонков. Перезвонил. — Ваше сиятельство, у меня нет возможности ждать, может завтра утром посмотрите апартаменты? — услышал я в трубке голос риелтора. — Вы извините меня, обстоятельства так сложились, я даже позвонить вам не мог! — ответил я, вспоминая наставления Прохора: «Спесь свою аристократическую на приёмах великосветских показывать будешь, а с простыми смертными веди себя уважительно!» — Во сколько мне завтра приехать? — Если вам так будет угодно, ваше сиятельство, то к десяти. — Договорились. Поздно вечером пришёл дед, которому мы с Прохором, вернувшись из банка, рассказали о произошедшем. — Да, Лёшка, не посрамил честь Пожарских, не посрамил… — он положил на стол бумаги и указал на них пальцем. — Это копии протоколов допроса, мне недавно принесли. А теперь расскажи мне, как всё было на самом деле. — дед поудобнее устроился в соседнем кресле и всем своим видом показал, что пока не получит ответы на все свои вопросы, гостевой флигель не покинет. Мне скрывать было нечего, и я начал рассказывать во всех подробностях. Минут через пять неслышно появился Прохор, замер на пороге, и изобразил немой вопрос. После разрешающего жеста деда, он тихонько устроился в углу на стуле.