Майер остановился и посмотрел на меня неожиданно серьезными глазами. Я сразу поняла, что разговор важный – и именно для него драк-шелле меня разыскал в этой пьяной и пьянящей настроением толпе. – Айса, Кеймары предполагают, что могут продлить твои годы. Это только гипотеза – снова. Но речь, как я понял, опять идет об инородной магии в твоем теле. – Драконьей магии? – я уставилась на него в изумлении, но не в силах сдержать предположения. – Нет, конечно. С чего ты взяла? – немного расстроил он. – В этом-то и загвоздка. Только один вид магии способствует чистому увеличению, его они и рассматривают – колдовскую человеческую. Но проблема в том, что люди обычно в долголетии не соперники драконам и демонам, а нужен очень старый долгожитель. Ни их отец, ни дед, никто из наших знакомых и незнакомых магов на эту роль не тянет. Потому и проверить гипотезу они пока не могут никаким образом. Вот и весь сюрприз. – Которого не будет по причине невозможности? – уточнила я. – Тогда о чем мы вообще говорим? – О том, что Кеймары заинтересованы в том, чтобы мы не женились как можно дольше. Чтобы у них было время найти решение и сделать самый грандиозный подарок из всех гостей, – усмехнулся драк-шелле. Но я поняла, что рассказал он мне по другой причине, и та причина касалась уже непосредственно его самого. Мне пришлось произнести это вслух: – Твои друзья хотят сделать подарок тебе, поскольку поверили в твою влюбленность. Но на самом деле наш союз тебе на сотни лет не нужен. Ты к этому клонишь? – Не совсем. Просто вся эта фальшь между нами вдруг сделалась такой странной, такой серьезной и такой долгоиграющей… Я перебила: – Не объясняй, Майер, я все понимаю. На подобное ты не подписывался. И потому порадуемся, что решения все равно нет – нам с тобой не придется делать этот выбор. Но как ты относишься к седовласым старушкам? Ведь очень скоро я стану такой! Жених усмехнулся и повел меня на следующий круг: – Хорошо отношусь к любым старушкам, способным так выплясывать. Не подведи, Айса, на нас все смотрят. Чудесное веселье продолжалось. А я пыталась не зацикливаться на новой информации. Беспокоило Майера не только собственное положение, но и положение Элвина. Ведь мои годы – один из важных аргументов, почему его друг не может даже смотреть в мою сторону. С другой стороны, долголетие отнюдь не означает невосприимчивость к ядам, а именно таким образом по одному из прогнозов я и закончу свое существование задолго до появления первого седого волоса, если вдруг отважусь ответить Элвину взаимностью. * * * Мы чудесно повеселились и под руку вернулись в университет, лишний раз подчеркнув для всех заинтересованных натуральность наших отношений. Вот только уснуть я никак не могла, хотя Майер уже давно сопел. Я же мучилась последними сведениями и размышляла: что бы я сделала, если бы получила сверху своих еще сотни лет? Наблюдала бы, как Зохар собирает новую армию и убивает каждого имельца? Или снова ринулась бы ему наперерез, чтобы погибнуть? Или, став долгожителем, я начала бы иначе смотреть на обычных смертных? Ведь именно поэтому драконы и демоны от нас сильно так отличаются. Боясь разбудить жениха тем, что постоянно ворочаюсь с бока на бок, я встала и натянула поверх ночной рубашки простое тканное платье, которое годилось только для сельскохозяйственных работ или щеголянья перед нелюбимым. Незаметно для себя вышла в коридор. Покои Майера сравнительно небольшие: всего одна комната, ванная и уютная гостиная, хоть и элегантно декорированная. Примерно такие же у Хинанды. Но никто из шелле не обижался – даже наоборот, открыто смеялись над Элвином, что он, в силу статуса, обречен принимать у себя гостей постоянно. Пустынное здание, безлюдное в столь поздний час, оказалось лучшим местом, чтобы проветрить мысли. Вот только древние маги и влияние ядов на неразумных невест через некоторое время меня перестали беспокоить. Проходя мимо двери Хинанды, я замерла и прислушалась. Или принюхалась? Что-то будто задержало мой интерес именно в этом месте, вызвало легкое колебание любопытства. Через пару секунд я уже знала разгадку: Элвин был там, внутри этой комнаты, в постели демоницы. Не имею представления, откуда появилась такая уверенность, но я в этом даже не сомневалась. Более того, с ясной определенностью могла сказать, что сейчас он крепко спит – его разум совершенно спокоен, никаких тревог или злости он не испытывает. Поразившись новому умению, я понеслась к лестнице, чтобы не быть застуканной именно здесь. Через этаж заставила себя остановиться и хоть немного успокоиться. Да, это снова проблеск драконовой силы – возможно, не идущий ни в какое сравнение с тем, что испытывают сами драконы. Но теперь стало совершенно понятно, как именно Элвин угадывал мое настроение, еще не вынырнув из-за угла. Надеюсь, это не означает, что и любить я теперь буду так же, как драконы – только единственного. Я до боли закусила губу и заставила себя вприпрыжку поскакать по коридору, нагоняя неуместной радости. Сегодня был замечательный вечер, а компания Майера прибавила ощущения настоящего праздника – я ни единой секунды рядом с ним не скучала! Еще совсем недавно мне казалось, что Элвин застрял в моей голове навечно, он не выскользал оттуда ни в снах, ни в реальности. Но как раз последний день показал, что я часами могу о нем не вспоминать. А это означает: пройдет какое-то время, и я смогу полюбить кого-нибудь другого… или хотя бы разлюбить, что уже будет немало. И все бы было хорошо, не обнаружь я себя теперь перед дверью его покоев. Хозяина в комнатах нет, слуги и охрана давно спят, потому я могу зайти. Зачем же? Просто осмотреться? Но я там почти ежедневно бываю. Или мне хочется по-драконьи принюхаться – как раз во время, когда там никто не находится? Я не знала, что самой себе ответить, но и противостоять искушению не смогла. Протянула пальцы к замочной скважине. – Тьяс Айса, – даже шепот в безмятежной тишине показался излишне громким. Щеколда отворилась, дверь распахнулась передо мной, приглашая теплой темнотой. Я юркнула внутрь и не стала зажигать свет. Камин тоже был потушен, но я в этих покоях бывала столько раз, что могла безошибочно рассчитать, где находится диван, а где – ближайшее кресло. Наоборот, закрыла глаза, зачем-то задрала голову вверх и плавно потекла по воздуху, словно с кем-то танцевала. Итак, Элвин не убрал мое имя из затворного колдовства. Или забыл об этом, или вообще не видел смысла – откуда ему было знать, что я начну вламываться к нему среди ночи, если я сама об этом пять минут назад не знала? И он проводит ночь с Хинандой. А вот это уже знак, который не проигнорируешь. Он молодец! Живет дальше, не разорвал прошлую связь. Даже если сейчас переосмысливает свою любовь к невесте, то хотя бы пытается для начала все наладить, испытать к ней то же, что год назад, а потом уже делать окончательный вывод. Какой же Элвин молодец… А мне пора познать и ревность, раз я столько уже всего познать успела. Это она печет в груди под сердцем, она скручивает желудок и привносит ноющую боль во всем лице от чрезмерно сжатых челюстей. Ревность вызывает уважение, она оказалась не слабее страсти, а все сильное должно вызывать уважение. Ревность делает из Мариты дуру. Кого же сделает из меня, если я позволю ей пропечь камень и сожрать сердце целиком? Мне страшно, невыносимо хотелось пойти вглубь темноты: миновать столовый зал, пройти кабинет и занырнуть в маленький коридорчик, но там я уже не остановлюсь – там я обязательно войду в его спальню. Втяну из комнаты весь воздух – чистый, без примеси других людей, разорву себе им легкие, вберу в себя всю боль залпом, чтобы ее целиком переварить когда-нибудь потом. Желание было диким, а останавливал только страх. В гостиной многие бывают, а в личной комнате Элвин может и уловить мой запах, когда придет утром. Я виновна в страшном преступлении против себя и него, но хуже будет, когда об этом преступлении узнают. Лучше вовсе уйти. Я через силу повернулась к двери и замерла в ужасе, ощутив его присутствие. Элвин стоял за входной дверью и по какой-то неведомой мне причине не заходил внутрь. Стоял там – и испытывал точно такой же ужас, как я сама. Прятаться было глупо – дракон ощущает меня намного сильнее, чем я его. Почему же он там стоит, чего так сильно боится? Почему так медленно поднимает руку, чтобы толкнуть дверь? И до ослепления светом из коридора, когда дверь все-таки распахнулась, я успела широко улыбнуться и беспечно защебетать: – Милорд? А я решила, что вы в своей спальне. Мне никак не спалось, и я вдруг вспомнила, что давно хотела попросить у вас исторический роман. Думала, возьму тихонько и уйду, не разбудив вас. – В темноте? – Элвин на меня не посмотрел, прошел мимо. Уже возле камина глянул вверх, отчего все лампы в гостиной разом зажглись, а огонь начал разгораться. Интересно, а я так когда-нибудь смогу? – Княжна, я дал тебе слишком мало времени, чтобы придумать отговорку смешнее, чем чтение в темноте? Я поежилась. И радовалась, что он смотрит на огонь, а не на меня. Элвин был одет совсем просто, в таком наряде я его не видела: светло-серые штаны и широкая рубашка для сна делали из него какого-то совсем обыкновенного парня: красивого, ладного, но такого человечного. Мне стоило не пялиться, а придумывать логичные объяснения: – Да нет. Просто я только здесь выяснила, что не умею включать освещение, оно у вас устроено иначе, чем в нашей с Майером комнате. Нижайше прошу простить за беспокойство. А вы в такое время гуляли? – Не гулял. Я был у… Я не хотела этого слышать – я боялась, что уши лопнут, если он скажет это сам, потому перебила: – У своей невесты? Боги, вы ведь не думали сейчас за это извиняться? – Извиняться я точно не думал, княжна, – он встал вполоборота и лишь на секунду покосился в мою сторону. – Любую мою холодность сейчас Хинанда примет на твой счет. Твоя подружка знатно для этого постаралась. Я приоткрыла рот. Он сейчас в чем признался? Ведь не в том же, что спит со своей невестой только для того, чтобы та ничего не заподозрила? Что делает это не из-за любви или страсти, а из-за меня? Что-то мне совсем стало плохо, я нервно сглотнула. Но сказать следующее было необходимо: – Не надо меня защищать, милорд. Самое последнее, что вы теперь должны делать – защищать меня. – А у меня есть выбор? – вопрос улетел в воздух, риторический, почти бессвязный. И не требующий моего ответа. Элвин резко поднял уровень бодрости в тоне, меняя тему: – Идем, я дам тебе книгу, и ты наконец-то уйдешь отсюда. Да, именно с книгой я отсюда и уйду – и эта ноша сделает всю ситуацию не столь глупой. Двадцать восемь шагов – он впереди, я за ним, не глядя друг на друга, игнорируя запах друг друга, не обращая внимания ни на что. Двадцать восемь шагов как по раскаленному песку, где важно только улыбаться и держать прямой спину, чтобы никто не заподозрил никакого подвоха, не подал вида о том, что комнаты оказались слишком малы и теперь жестоко давят стенами. – Этот роман? – Элвин выхватил с полки книгу, которую я когда-то вертела здесь же в руках. – Эту, – мне было все равно. – Милорд, я все-таки задам еще один вопрос напоследок. Вы проснулись, почувствовав, что я здесь? – Нет. Когда ты прошла где-то совсем недалеко, – он не стал скрывать и теперь вперил в меня вертикальные зрачки. – Потом уже понял, куда именно ты идешь. С тебя тоже ответ, чтобы мы были квиты. – Справедливо, – я не могла оторвать взгляд от тянущей желтизны глаз. – Если бы там, в Седьмой Окраине, меня все-таки убили, то сейчас тебе было бы легче жить? До меня смысл вопроса дошел не сразу, но когда дошел, я сильно вздрогнула: – О боги, о чем вы вообще думаете, милорд?! – Ты все еще молишься богам, княжна? – Ежедневно – и благодаря своей вере все еще дышу. Но сейчас про вас. Что за несвойственный вам пессимизм? Элвин поморщился и наконец-то оторвал от меня пристальный взгляд, отчего сразу стало легче сделать вдох. – Да нет, я не стремлюсь к смерти, просто в голове какая-то путаница. – О чем же вы еще думаете? – я уже шептала едва слышно, но в полном желании продолжить ту же ноту искренности. – О том, что было бы славно стать человеком, например, – удивил он. – В тебя когда-то поселили инородную магию, тогда нет ли способа выкачать весь резерв из меня? Интересно, если перед Кеймарами поставить такую задачу, то они и с ней справятся? – Зачем же вам… человеком? – Чтобы перестать так остро чувствовать, конечно, – он признался в этом как в чем-нибудь очевидном, само собой разумеющимся. – Чтобы просто отдохнуть и нормально выспаться. Моя рука сама потянулась к нему – так сильно захотелось тронуть за локоть, сказать хоть что-нибудь, но слов не находилось. Вот только от моего движения сдавливающие стены будто колыхнулись и взорвались, лопнуло вокруг все пространство. Элвин молниеносно перехватил меня за запястье, книга из другой руки вылетела и оглушительно хлопнулась об пол, но мы оба этого не заметили – слишком близко оказались, соприкоснулись кожей, не смогли сразу разорвать касание. Я полетела спиной назад – и даже не знаю: по своей воле или Элвин меня с такой силой толкнул. Но он тут же оказался рядом, всем телом прижимая к стене и выбивая из груди остатки выдоха. Сердце стучало в ушах, на разрыв больно, но взять и оттолкнуть его я от себя не могла. Это был почти поцелуй, еще не он, но его предвкушение – тысячная доля одного мгновения, когда внутри все умерло в ожидании соприкосновения губ. И сразу после того выжигающего мига Элвин замер с закрытыми глазами. – От тебя несет сладким пивом и Майером. В Радожке я сделала-то всего два глотка – и руку дам на отсечение, что остановил его вовсе не этот запах. Я сморгнула накатившую волну эмоций и произнесла почти неслышно: – А от тебя – дорогим шампанским и Хинандой. Нам обоим было плевать, что я называла его на ты. Нам обоим было плевать на запахи. Но под ними лежала целая глыба причин и последствий. Элвин отступил, а я понеслась из его покоев, забыв о книге. Вцепилась зубами в кулак, чтобы не заорать на все здание о том, как остро умеют чувствовать даже люди. Глава 13 Хаос – в жизни или в комнате – разрастается незаметно. Пылинка к пылинке, проблема к проблеме. И если только упустить этот процесс, если вовремя не разгрести, тогда масштабы катастрофы достигают немыслимой величины, а там уже на решение потребуются совсем другие силы, если их вообще хватит. Памятуя об этой простой истине, услышанной еще от служанок из своего замка, я решила начать разгребать завалы, скопленные за последнее время. И первым пунктом выбрала Хинанду, ведь я не могла избегать ее вечно. После лекций отправилась сразу к ней в комнату, там и застала. И удивилась довольно радушному приему: – Айса, это ты? Хорошо, что зашла! Я сама сегодня собиралась тебя найти, если бы ты снова не пришла на ужин к Элу. Я уж решила, что этот разговор начнется с драки и пыток, потому в удивлении мялась возле входа. Первая фраза, которую я тщательно готовила, начиналась с: «Я пришла извиниться за то недопонимание…», но я и рта открыть не успела, поскольку демоница заговорила почти моими словами: – Я должна извиниться, Айса, – она поморщилась. Демоны ненавидят подобные ситуации и всячески их избегают, потому ее порыв был стократно бесценнее, чем если бы прозвучал от любого другого: – Прости за ту вспышку, я вышла из себя. Нас с тобой уже столько связывает, а у меня кровь вскипела от одной только фразы. Даже переспросить не додумалась, почему Эл вдруг решил платить за то, чтобы ты осталась в университете. Понятно, что для драконов подобное важно – заботиться о любимых. Но тогда начисто вылетело из головы, что о друзьях они тоже заботятся. – Что ты, Хинанда, – я все-таки прошла внутрь и села на кушетку. – Мне известен твой темперамент, потому я понимаю. И рада, что ни моя жизнь, ни наша с тобой дружба тем вечером не закончились. Ту вспышку гнева я действительно понимала, но вот что происходило сейчас – не совсем. Элвин снова смог успокоить свою невесту до состояния кроткого агнца? Каким же образом ему это удалось?