Хинанда сидела перед круглым зеркалом и подпиливала острые ногти. Она задумчиво улыбалась и выглядела вполне спокойной. Я имела возможность рассмотреть ее снова, как в самый первый раз. Не изящная красавица, ее профиль портит острый нос, худые и высокие скулы придают ее лицу хищное выражение даже в те моменты, когда Хинанда веселится. Но она обладает стилем и грацией, в этом стройном теле заключен несгибаемый стержень и железный характер. Я смотрела на нее снова – и уже в который раз понимала, почему она способна сводить с ума самых лучших из мужчин. Узкие губы искривлены – это после взгляда на ноготок, который получился не слишком острым. И вчера эти губы целовал он. Интересно, он закрывает глаза, когда ее целует? Или это Хинанда целует первой, выпуская всю свою сущность наружу? Интересно, что он чувствует, когда раздевает ее? Он забывается, когда проникает в ее тело и слышит ее стоны? Думает он в такие моменты о ней или обо мне? Я зажмурилась до слез и потрясла головой. Я не должна об этом думать! И не имею никакого права прямо сейчас ненавидеть эту девушку за то, что она всего лишь провела ночь с собственным же возлюбленным. К счастью, сама хозяйка комнаты моего состояния не заметила и продолжила: – Это не единственная вещь, за которую я должна извиниться, Айса. Я вскинула брови, молча ожидая продолжения, уже рисуя в уме, кого же она все-таки прикончила в порыве гнева. Но оказалось, дело заключалось в мелочи, вот только сама демоница так не считала – она отложила пилку, повернулась ко мне и глянула прямо, чтобы смотреть в глаза и говорить серьезно: – Эл прав, Майер бросился тебя защищать, потому что ты ему небезразлична. И ты всегда неосознанно улыбаешься, когда смотришь на него. Между вами пока не любовь, но вполне может ею стать. Ведь это так? Показалось, что в этом разговоре еще больше серьезности, чем она демонстрирует. Ей зачем-то нужны мои ответы – прямые и честные. – Так, Хинанда, – произнесла я. – То есть я говорю за себя, а не за Майера. Мне бы очень хотелось, чтобы моя влюбленность в него обросла настоящей крепкой любовью. Но за что ты собираешься извиняться? – Именно за это, – она вздохнула и отвела взгляд от моего лица. – Лучше скажу тебе сейчас, чем выяснится потом, а подобные вещи всплывают всегда некстати. Дело в том, Айса, что мы с твоим женихом были любовниками. Ерунда, конечно, просто развлекались и скрашивали друг другу ночи. Но люди придают постельным утехам слишком большое значение, так лучше переживи это сейчас, а не потом. Мне стало прохладно – ощущалось двойное дно у такой откровенности, но я пока не могла его сформулировать. Сделала выбор ответить честно: – Я знаю, Хинанда. Майер давно мне об этом рассказал. Она с явным облегчением выдохнула: – Ну и славно, тогда моя совесть чиста. Или то, что у демонов заменяет совесть – то есть здравый смысл. Я просто хочу сказать, что этого больше не повторится, можешь быть спокойна на этот счет. Если ты влюблена в Майера, то я никогда не окажусь в статусе твоей соперницы. Для людей подобные вещи бывают важными, я просто хотела закрыть этот вопрос между нами. А вот и второе дно. Я опустила взгляд и скрыла легкую усмешку. Прозвучало отчетливо: я не трогаю твоего мужчину, Айса, я поступаю благородно и ценю нашу дружбу. А ты взамен должна сделать то же – не трогать моего. И если я хотя бы наполовину права, то Хинанда вовсе не успокоилась на мой счет, ее подозрения не умерли окончательно, и никакие увещевания Эла пока не свели их на нет. И я не удержалась: – Раз вопрос закрыт, то я спокойна. А что думает Элвин на этот счет? Я имею в виду твою прошлую связь с его лучшим другом. Хинанда вскинула тонкие брови и глянула на меня, но от курса искренности не отказалась: – Он не знает, Айса! И не говори ему, пусть останется между нами. Дело в том, что у Элвина есть куча недостатков – например, он слишком серьезен и консервативен. Ему просто невдомек, что все драконы – такие же разные, какими разными бывают демоны или люди. А уж для репутации Майера при дворе это может вылиться в настоящую катастрофу, всем же не объяснишь. Не обрисуешь парой слов, что Майер намного легче относится к подобному веселью и ничего важного притом не испытывает! Еще как испытывает… Неужели Хинанда всерьез не догадывается? Или изображает, что не догадывается? Мне сейчас за него стало очень обидно: – А ты, Хинанда? Драконы любят только единственную, как Элвин любит тебя. Но ты ведь не дракон. У тебя ни разу не возникло мысли, что ты выбрала не того парня? – Ни разу, – она произнесла это так твердо, что сомнений не осталось. – Майер – забавный и легкий, великолепный любовник, прекрасно подкован в вопросе женского удовольствия и даже не… – она осеклась на полуслове. – Прости, вырвалось! Ты ведь об этом лучше меня уже знаешь. Потом, когда эта тема перестанет быть такой острой, мы с тобой сядем и под бокал вина перемусолим все его постельные достоинства. Но демоны выбирают самое лучшее – самого умного, самого красивого, самого сильного. И в той конкуренции у Майера никогда не было шанса. Настала моя очередь отвести взгляд. Я была с ней согласна, хотя сама и не демон, и именно за эту общность взглядов я снова испытала к ней мимолетную ненависть. Но лучше сейчас уйти, где-нибудь отдышаться и забить в себе эту тупую ревность, пока она не издохнет. – Я все поняла, Хинанда, – я поднялась на ноги. – И очень рада, что мы поговорили. Встретимся на ужине… – Подожди! – она резко вскинула руку. – Я извинилась и была с тобой честна. Но один вопрос меня все еще тревожит. Я вновь опустилась на кушетку, начиная волноваться. До сих пор все шло идеально, мне давно пора было сюда зайти и закрыть все пробелы, но, возможно, я не все пробелы смогла предусмотреть? – Какой же, Хинанда? Морт-шелле вдруг встала, подошла ко мне и немного наклонилась. Недавняя легкость из ее взгляда пропала. Демоница заговорила тихо и ёмко, не отрывая от меня пристального взгляда: – Любовь дракона проста и безапелляционна, но раскрывается она полностью только во взаимности. Так скажи мне честно, Айса, какие чувства в тебе вызывает мой любимый жених? Хотелось нервно сглотнуть, но я сдержалась. Пялясь на нее так же открыто, я совершенно спокойно произнесла: – Никаких, кроме благодарности и дружеской симпатии. – Эл не похож на себя в последнее время, я пытаюсь понять причину. Может ли быть такое, что он испытывает страсть вовсе не ко мне, но просто пока не нашел взаимности? И благодаря этому еще держится за старое, но уже потерян? – Не имею представления. – Я даже не моргала. – Я не люблю твоего жениха, Хинанда. Но даже если бы полюбила, то ни за что не показала бы это ему. – Почему? – Она выпрямилась, хотя все еще наблюдала за моим лицом. – Из-за меня? – Из-за тебя в том числе. Но далеко не только, – мне даже захотелось улыбнуться от воспоминания о ночном визите сюда императора – для той же самой цели. – Я скажу больше, Хинанда. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не ответила бы милорду Ео взаимностью. Даже если бы он упал мне в ноги и заявил, что без меня умрет. – Точно? – Клянусь богиней. Я наблюдала момент трансформации – его нельзя было пропустить. Лицо демоницы вмиг расслабилось, до сих пор и не было заметно, как она напряжена. Она задала прямой вопрос, и я ответила так, что у нее не осталось сомнений. Ни единой капли. Она в форме моих зрачков или движении ресниц уловила, что я говорю правду – так и было, я сама каждое слово прочувствовала и через сердце пропустить успела. И ее улыбка стала немного другой – мягкой, делающей ее лицо чуть нежнее и красивее. – Тогда клянусь всеми своими родными, всеми, кого когда-либо любила, что никогда не наброшусь на тебя, Айса. Даже если мне сто клеветниц заявят об обратном – я поверю тебе, а не им. Никогда не вздрагивай, если увидишь меня в гневе – я клянусь тебе, что никогда больше ты не почувствуешь от меня угрозы. Разве что для твоих врагов или для тех, кто посмеет оболгать тебя. И я ее словам поверила до конца. Я ждала прилива тоски, но почему-то почувствовала явное облегчение – все сделано правильно, на сердце действительно стало радостнее, эта проблема точно решена. И новая сделка прибавит мне сил в ситуациях, наподобие произошедшей этой ночью. Я уже уходила, когда посвежевшая и повеселевшая Хинанда снова остановила, но уже другой темой: – Айса, приглядись к Марите. Твоя подруга не случайно тогда меня накрутила. Незадолго до того я ей высказала свои сомнения – дескать, меня не оставляет в покое прошлое, когда Элвин ради тебя принял боевую форму и ради тебя же вернулся. Она знала о моей тревоге, она выбрала самый подходящий момент, когда подкинуть моей ярости пищу. Я кивнула, выходя. Знаю, Хинанда, знаю. В хаосе моей жизни эта проблема стоит под вторым пунктом – и я пока не знаю, как к нему подступиться. * * * Я дождалась Аштара после боевой защиты. Демоны из другого конца зала нередко заигрывались и задерживались дольше остальных, но больше на сегодня у меня лекций не было, а разговор, как мне казалось, был важным. – Аштар! – я позвала его издали. – Задержись ненадолго, если свободен! Он махнул своим красноглазым приятелям и направился в мою сторону. Зал быстро пустел. – Что-то серьезное, Айса? – демон остановился передо мной. Я замешкалась: – Скорее, деликатное. Очень-очень деликатное. Даже и не знаю, как о таком спросить прямо. Или лучше на другой раз отложить? Но проблема в том, что о подобном я могу поговорить только с тобой и больше ни с кем… Проблема не во мне, а в тебе! Короче… Пустое и многословное предисловие заставило его раздраженно поморщиться и подкинуть уже собственные версии, чтобы я наконец-то перешла к делу: – Ты про дела в Седьмой Окраине? Так у меня для тебя новость, Айса: больше мне из дома писем не пишут, вычеркнули из семейного древа, зато вписали в список злейших врагов и никаких распоряжений больше не дают! Но если бы твоих или моих стерли с лица земли, то мы бы об этом уже узнали. Не настолько уж тут дремучий народ. Но если хочешь знать мое мнение, то мой папаша не выпустит Имельское княжество, как и остальные восставшие территории – это ведь вопрос и его репутации, и могущества всей его Окраины. Пока он жив, мира на твоей родине не будет, это точно. – Тогда от души пожелаю ему скорой кончины, – сквозь зубы процедила я. – Но нет, Аштар, я хотела поговорить не об этом! – О Марите? – С демонами очень сложно общаться, ведь терпение в число их добродетелей не входит. В их характере вообще нет графы «добродетели». – Забудь уже про ее выпад. Она очень сильно на этот счет переживает. – Правда?! – я позабыла о намеченной теме разговора. – То есть Марита сожалеет? – Сожалеет, – подтвердил он. – По крайней мере говорит, что тот день был одним из тех, когда все идет наперекосяк. Я ей настроение испортил, ревность ей мозги подъела, вот и не сдержалась – выплеснула какую-то обиду на тебя, хотя по-настоящему тебе зла никогда не желала. – Серьезно? То есть вопрос только в мимолетной эмоции? Ты в этом уверен? – Скорее да, чем нет, – он не стал изображать твердую убежденность. – Но похоже на то, раз она вчера мечтала, чтобы вашу и нашу свадьбу провели в один день. Это было бы символично, раз она все еще считает тебя своей лучшей подругой… – он подумал и добавил задумчиво: – Ну и выгодно, потому что семья Сао точно не поскупится, а нашу парочку у венца даже не заметит. Усмехнулась иронии. Я бы хотела примириться с подругой и больше тяготы не вспоминать никогда. Но и Марита не была предметом сегодняшнего плана: – Это радует. Но у меня к тебе вопрос совсем другого рода. Как я уже сказала – весьма деликатный, почти стыдный… – Да говори ты уже! – он теперь и ярости поддался. И мне пришлось заставить себя произносить слово за словом: – Дело в том, что мы с Хинандой достаточно близки. А у нее, как и у всех демонов, есть одна особенность – спокойно и без стеснения обсуждать любую тему, в том числе самую интимную. И я опасаюсь, что в одном из таких разговоров я могу оплошать… – Возьми еще курс по риторике, Айса, у тебя серьезные проблемы с изложением интимных тем, – проговорил он, но заинтересовался. Я начала краснеть, и от этого осознания смущаться еще сильнее: – Я имею в виду, что мне нужны кое-какие сведения – ну, те сведения, которые можно узнать только после отношений определенного рода… ты понимаешь. – Не понимаю, – он начал ехидно улыбаться. – О чем таком ты говоришь? Мне показалось, что Аштар уже насмехается, потому и прикрикнула: – О том самом, чем ты успел позаниматься с доброй половиной здешних студенток! – О боги… – он отступил и театрально прижал к груди руку. – Неужто ты говоришь о совместных посещениях занятий? – Аштар! – я даже кулак вскинула, слегка на него замахиваясь. – Я говорю о похоти и постельных утехах! Хинанда уже случайно упомянула кое-что, что я расшифровать не смогла, и мне лучше быть готовой. А то она сразу поймет, что мы с Майером до таких отношений еще не дозрели.