– Успокойся, Айса, я зашла поговорить. Садись. Отставив банку, я поспешила занять место напротив высокопоставленной особы и ждала, когда она начнет разговор. Показалось, что в глазах ее не было негодования моим поведением сейчас или за обедом – лишь какая-то усталость: – Итак, тебе здесь удобно? Не нужно ли еще чего? Понравилось ли платье? – Оно божественно, ваше величество! – я ответила с удивлением, поскольку понимала – не для этих вопросов императрица пришла, они лишь предисловие. Я не ошиблась. – Айса, то легкое пренебрежение к тебе при дворе, которое ты уже наверняка ощущаешь, пройдет. Уж я постараюсь поспособствовать, чтобы оно прошло. Через пару недель после свадьбы вы сможете уехать куда угодно. Я приложу все усилия, чтобы к дворцовой жизни тебя не приближали и лишний раз не дергали, ведь вряд ли тебе это вообще нужно. А Майеру это не нужно было никогда. – Вы очень добры, ваше величество… Прозвучало совсем уж жалко, так и хотелось в конце добавить «Почему?». Удерживалась я только на воспитании, но любопытство уже начинало превалировать. Императрица чуть склонила голову и, пристально глядя мне в глаза, задала странный вопрос: – Так вы с Майером полюбили друг друга? Мы очень привязаны к нему и ради него готовы на любую доброту. – Полюбили, – ответила я. – Разве мы женились бы, вопреки всем предрассудкам, если бы не полюбили? – Врешь, – она произнесла устало и вскинула руку, прерывая мои реплики. Повторила громче и напряженнее: – Врешь! Не забывай, что говоришь с драконом, очень могущественным драконом, ведь я ровесница моего возлюбленного мужа. Мы чутко улавливаем эмоции своих родных и любимых, но способны хотя бы приблизительно понять и чувства всех остальных людей. Ты не любишь своего жениха, в тебе нет ни грамма страсти к нему или хотя бы влюбленности. – Она резко встала и подошла к окну, отвернувшись от меня. Закончила намного тише и спокойнее: – И я благодарна тебе за эту жертву. – Жертву? – я повторила эхом. Она невесело усмехнулась: – Разумеется. Я вижу твою силу, вижу, как остервенело ты следуешь той сделке, которую заключила с императором. И за это я тебя искренне благодарю. За это же буду помогать тебе здесь, покуда хватит моих сил. За это же мы с его величеством прощаем тебе и твоей семье те проблемы, которые вы создали. Если Имельские князья способны порождать таких детей – они в любом случае выгрызут себе свободу, не сегодня – так завтра. Я тоже поднялась на ноги, задрожав от неясного волнения. И врать ей почему-то отчаянно не хотела – императрица уже уловила самое главное, потому и другую ложь скорее всего заметит: – Я не подведу вас, ваше величество, – пообещала тихо, но уверенно. – Я слишком сильно ценю вашего сына, чтобы создать ему любые проблемы. Простите меня за дерзость, я все-таки осмелюсь спросить – почему вы так отчаянно боитесь его выбора? Разве ваш старший сын счастлив от того, что женился на нелюбимой? – Тирий счастлив, потому что все равно проводит большинство ночей в постели своей любовницы. От его жены требуется только родить нам внука и дальше носить прекрасные платья, которые Анабель очень идут, – цинично объяснила императрица. – Ты, кажется, не поняла самого важного. Элвину с его мудростью, самоконтролем и спокойствием намного проще было бы вынести бремя власти. Если бы боги существовали, то они подарили бы мне сыновей в другом порядке. У меня от такого неуместного признания дыхание перехватило: – Вы… вы хотите сказать, что размышляли об изменении порядка престолонаследия? – Конечно, нет, – она повернулась и посмотрела на меня. – Для империи нет ничего хуже семейных дрязг за власть. Но кто знает, что произойдет в будущем – с Элвином и Тирием, с их детьми или внуками? И это объясняет, почему мы не можем разрешить Элвину допустить настолько глобальную ошибку. Ему в любом случае быть если не императором, так главой рода Ео. На самом деле мы обожаем Хинанду – этого демоненка невозможно не любить, но были против их помолвки как раз на случай непредвиденных изменений. Однако она молода и может родить несколько детей, и, если боги разрешат, хотя бы один из них будет драконом. То есть его брак с Хинандой – не полная катастрофа, в отличие от… – она замолчала и демонстративно глянула на мой живот. Я бездумно прижала под грудью рукой. – Вы… вы знаете? – Да, от Зохара, – подтвердила она. – И этот твой изъян уже не исправить никакой магией, герцог Кеймар подтвердил. Теперь понимаешь, почему я благодарю тебя за твою жертву? Быть может, у Элвина пройдет привязанность к тебе. Или же вы когда-нибудь сдадитесь, и ты попросту станешь его любовницей. Это уже не будет иметь такого значения, если женат он будет на той, кто может произвести на свет дракона и наследника рода или даже короны. Но я своего младшего сына знаю – он не Тирий, он не позволит единственной любимой называться всего лишь фавориткой. Вот именно здесь корни моей благодарности к твоей сдержанности. Сейчас, вблизи, я даже чувствую, какую прочную заслонку ты ставишь перед своим нутром и прочим миром. – Понимаю, – я смотрела в ее глаза прямо и не отводила взгляд. – Но почему вы так откровенны со мной, ваше величество? – Чтобы ты хорошо представляла себе ставки, – она медленно направилась к двери. – И чтобы свою душу хоть немного облегчить, пока мой сын сидит под стражей. Я воскликнула: – Элвин под стражей? – Да, – императрица опустила глаза. – Мой сын, моя гордость и наследник лучших черт моего рода сейчас сидит в своей комнате с выставленной охраной. – Почему же? – я от удивления была готова побежать в коридор и убедиться, что все действительно так. – Потому что сегодня за обедом я почувствовала, что он крайне близок к тому, чтобы все разрушить. А ставить на твою силу воли я не имела права. Но почему-то сейчас чувствую, что напрасно тебя недооценивала. Думаю, что Элвин ближе тебя к тому, чтобы сдаться, его заслонка уже трещит по швам. В выборе сердца, к сожалению, он оказался больше похож на своего эмоционального отца. Хотя именно за это я когда-то своего мужа отчаянно полюбила и называю единственным на протяжении столетий. Но моя история сразу была другой: я родилась драконом и могла рожать драконов. В твоей истории уже нет важнейших предпосылок, и я очень на тебя надеюсь. – Я не подведу, – заверила я снова. Императрица улыбнулась тепло, почти ласково: – До завтра, Айса. Завтра большой день. – Она уже приоткрыла дверь, но вдруг ее захлопнула и обернулась ко мне, будто только о чем-то вспомнила: – Кстати, раз уж мы нашли общий язык, то предупрежу тебя. Завтра на свадьбе будет присутствовать Зохар Рокка. – Что?! – я крикнула чрезмерно громко и даже покачнулась. Но ее величество безжалостно добила: – Ты слышала. Мы сами его пригласили – и это очень важно с политической точки зрения. Сделай вид, что вообще его не видишь, перетерпи его присутствие всего несколько часов. Он там будет в точно таком же положении. Император смог закрыть вопрос с нападением дракона, но великий князь обвиняет тебя в предательстве и бунте. Центрина не вмешивается в дела Окраин, и даже глядите-ка – отдает дань уважения бедному пострадавшему великому князю. Посуди сама, если Зохар Рокка будет присутствовать на вашей свадьбе, то уже никогда не сможет заявить на тебя права. Глупо будет поднимать вопрос о преступлениях в его землях, если сам пил за счастье молодых и тем признавал за тобой статус шелле. Это цена твоей свободы и благополучия. Сойдет? Я кивнула, хотя меня страшно замутило. Да, ее рассуждения звучали логично – меня действительно хотят отдать за Майера и так, чтобы даже старый враг больше не смел посмотреть в мою сторону. Вот только императорская чета не понимает. Вернее, они прикладывают все силы, чтобы не понимать. Цена свободы разумная, но речь идет о свободе и жизнях тысяч людей. Завтра я буду сидеть за одним столом с монстром, который уже собрал новую армию для истребления моих земляков. И буду молчать трусливой овцой, как будто волнует меня только собственное благополучие. Как жаль, что смертельные яды изучаются только на старших курсах, иначе мне нашлось бы чем заняться в предсвадебную ночь. Не может же быть такого, чтобы завтра мы с ним встретились и разошлись в разные стороны, оба – живые и невредимые? И сильно сомневаюсь, что в данную минуту Зохар не думает о том же. Или я вообще о его мстительности ничего не успела узнать. Глава 20 Вначале я металась из угла в угол, а затем вспомнила о других героях нашей общей темной истории – Аштаре и Марите. Их следовало обязательно предупредить! Просто чтобы морально подготовились и ни в коем случае не затеяли ссору первыми. Императрица дала мудрый совет: мы будем просто находиться с Зохаром в одном зале, но вовсе не обязаны его замечать. Открытый выпад точно не должен начаться с нашей стороны, иначе именно мы в глазах элиты подтвердим звание главных дебоширов и наглых нарушителей императорского спокойствия. Хотя… вряд ли меня этого звания кто-то и без того лишит. Или лучше наоборот, промолчать, чтобы друзья хотя бы могли выспаться? Пока я сомневалась, пришла уже глубокая ночь и добавила свой аргумент: не опасно ли для меня шататься по дворцу в такое время, и как скоро я найду нужный домик снаружи, если не собираюсь перебудить слуг? Все же вышла в коридор, а там вздрогнула. Про стражников-то у комнаты Элвина я забыла. Просто пошла мимо них, но крайний вежливо окликнул: – Сударыня, вам что-то нужно? Я разбужу слуг! – Не стоит утруждаться, – ответила я. Он, кажется, и не думал настаивать. Но идти дальше мои собственные ноги почему-то не хотели. Я уставилась в поверхность двери, пытаясь осознать накатившее чувство. Четыре охранника, с удивлением уставившиеся на меня и не понимающие, отчего я вдруг застыла, все люди. Чтобы задержать Элвина, если он действительно собирался покинуть комнату, понадобится сила пострашнее. А означало это две вещи: стража здесь больше для того, чтобы сообщить императрице о его перемещениях, чем для реального удержания; а также то, что Элвин внутри держит себя сам. Там, за толстыми стенами, собралось море безнадежной тоски и мысленных убеждений. А моя ошибка была в том, что я здесь оказалась – и выдала затворнику свое присутствие, сорвала самообладание с последнего крючка. Сообразив, что натворила, метнулась было назад, но вдруг все мужчины в форме разом закрыли глаза и рухнули на пол, двери распахнулись настежь порывом ветра. А еще через миг передо мной стоял он – не такой уж бледный и измученный, как я успела себе придумать. Нет, милорд Ео, как всегда, выглядел безупречно, вот только тела уснувших охранников разложились перед его ногами будто лепестками. – Подожди, княжна, не убегай, раз уж сама пришла. Я не знал, имею ли право на этот разговор, но сейчас он в любом случае состоится. – Я шла мимо, милорд, – ответила я тихо, но оторвать от него взгляда не могла. Нам давно не нужны разговоры – они ничего не изменят. И точки мы уже устали ставить. Но развернуться и пойти дальше я себя заставить не смогла. Наглядеться бы напоследок, хотя права не имею. Но завтра этого права станет еще меньше. Так разве этого много за мою жертву? – Не делай этого, княжна. Я про завтрашний день. Не делай того, после чего мы уже никогда не найдем выхода. Я отшатнулась, но собралась с силами и покачала головой, давая отрицательный ответ. Элвин сделал короткий шаг ко мне, замер в проеме, а говорил так спокойно и безмятежно, как будто сейчас перед ним воздух не грозил задымиться: – Айса, – он так редко произносил мое имя, что захотелось зажмуриться и посмаковать ощущение подольше. Но я смотрела на его лицо, не моргая, и просто слушала: – Прости за то, что называл свои чувства сумятицей. Прости за то, что позволил одной тебе решать за нас обоих. Скажешь, что я и был обязан так поступать, но посмотри, к чему это привело. Разреши мне тогда ненавидеть себя за каждое принятое решение, уж этого ты точно не отнимешь. – Милорд… – я перебила тихо. – Эл, не надо. Но он на мгновение сжал челюсти и упорно продолжил: – Я могу разрушить мир и выстроить его заново. Я сильный, Айса. Я всегда был сильным. Слабым меня сделала ты. Так не пора ли нам уже перечеркнуть всю историю и написать свою? Я не прошу о жалости – боги упасите такое просить. Я прошу о смелости – дай мне ее, верни мне ее обратно, и тогда ты сможешь увидеть, что есть миллион решений лучше того, к которому подвела ты. Он еще немного приблизился. От его движения ко мне стало нехорошо, затрясло всю нервами и предвкушением. Но я подняла руку и вскрикнула: – Не подходи ко мне! – Почему? Потому что если я подойду достаточно близко, тогда и ты увидишь миллион решений лучше? – Не надо, не подходи! Я отступила, обхватила себя руками и почти взвыла. Но позади распахнулась другая дверь, после чего раздался встревоженный голос Майера: – Моя невеста права, Эл, тебе не стоит… Я даже посмотреть на него не успела, как и Майер закатил глаза и тоже рухнул на пол в том же беспамятстве, что и охрана. Сила Элвина могущественна – он таким образом сможет усыпить хоть весь дворец, даже не устав. И потому некого звать на помощь, некуда бежать. Хотя куда бежать, от кого? Ведь мысли в моей голове останутся – я их с собой унесу в любой угол, в который пожелаю забиться. Между нами остался один короткий шаг – или всего один взмах рукой. Я ведь давно привыкла к его присутствию, к его виду и его влиянию, но сейчас в голове творился какой-то хаос – от того, что он говорил: – Ты когда-то спрашивала, знаю ли я, что такое страсть. Знаю. Теперь. Она, как я и предполагал, ужасна – разрушает изнутри. Я до сих пор не развалился на части из-за другого чувства – которое еще больше, которое заставляет меня уважать твои желания и хотеть для тебя счастья, какой бы выбор ты ни сделала. Но прежде чем ты навсегда это разорвешь, то хотя бы услышь, что именно рвешь. Я тебя… Я буквально закричала в отчаянии, чтобы не расслышать последнее признание, которое точно не было нужно: – Замолчи, Эл! Не смей этого говорить! Его лицо оказалось совсем близко, я ощущала дыхание на лбу, на щеке.