— Уплыл! — Классно! Тария, как нам к реке добежать? — Он по морю уплыл, олух необразованный! — Какая разница? Я просто пить хочу. Похмелье никак не отпускает… Вот проклятье, сюда идет. Бежим! В несколько бросков, от валуна к валуну, они кинулись поперек пути монстра, поднялись чуть наверх и затихли среди переломанных ивовых зарослей — почти за спиной великана. Тот остановился среди камней, начал их подбирать и швырять дальше. Наугад. По кругу. Одна из скал оказалась направлена в беглецов. Или почти в них — но когда примерно в твою сторону летит нечто величиной с паровоз, трудно сохранить спокойствие. Путники кинулись бежать. Ессей то ли заметил, то ли услышал их, четко повернулся, в два шага нагнал и… Вместо того чтобы схватить людей, стал разламывать очередной горный кряж, с яростным рычанием смахивая всякую мелочь — то, что поменьше «Жигулей», — и откладывая снаряды покрупнее. Под непрерывным камнепадом Олег не придумал ничего лучшего, чем забиться в узкую щель меж замшелых валунов, накрыв собой спутниц. Они выпучивали под его тяжестью глаза, но даже Роксалана не попыталась протестовать. Правда, когда великан замер, осматриваясь, ведун все же поднялся и позволил девушкам встать рядом, всего в пяти шагах от левой ноги гиганта. Кочевница округлила глаза и зажала себе рот. Директор по маркетингу затаила дыхание. Ессей, потрескивая, как остывающая электрическая плитка, медленно водил головой из стороны в сторону. В правой руке лежала наготове гранитная глыба. — Вы здесь? Я вас уже три дня найти не в силах! — Уау-у! — Ессей резко наклонил голову на звук, встретился взглядом с берегиней и тремя беглецами. — Кажется, он прозрел, — молвил Олег. Великан взревел, замахиваясь, — люди рванули в стороны, и камень накрыл одну только наяду. Ессей нажал на скалу, кроша ее, растирая в мелкую пыль, потом раскидал пальцами, ища добычу. Недоуменно зарычал. Беглецы собрались за его спиной, кинулись наутек и, пока монстр стенал, жалуясь на неудачу, успели распластаться среди высокой лебеды. — Ее убило? — тяжело выдохнула Роксалана. — Почему он это сделал? — почти одновременно спросила наяда. — Присядь, заметит! — взмолился Середин. Нежить перевела взгляд на взявшего новый валун великана, вскинула руки. Полынь зашелестела, поднимая стебли и выпуская в стороны листья. Через пару минут островок травы загустел так, что Олег своих спутниц почти не различал. А уж с расстояния и вовсе никто ничего не смог бы заметить. Похоже, у людей появился шанс немного расслабиться. — Как думаешь, Олежка, — шепотом спросила Роксалана, — гномы ночью на облаву не вылезут? — Может, и вылезут, — так же тихо ответил Середин. — Если под камень своего громилы попасть не побоятся. Плохо то, что в темноте он будет видеть намного лучше нас. — И что делать? — Ждать. Авось поверит, что мы отсюда ушли, и пойдет искать в другом месте. Но Ессей не верил. Он бродил кругами, ломал скалы, швырялся валунами во все стороны и дважды едва не накрыл заросли полыни прямым попаданием. Беглецам еле хватило силы воли усидеть на месте. Бежать они боялись ничуть не меньше, нежели быть раздавленными в укрытии. Когда стало смеркаться, великан наконец-то сел. Похоже, швыряние скалами его все-таки утомило. Теперь он просто крутил головой и время от времени гукал, словно заблудившийся в тумане пароход. Потом раздвинул несколько лежавших рядом валунов и улегся между ними. Гул стал на пару тонов ниже и протяжнее. — Спит, что ли? — приподнялась Роксалана. — Кто его знает? Век-то у него, видишь, нет. Закрыты глаза или нет — непонятно. Может, хитрит. Ждет, когда покажемся. — Ему же неудобно! — забеспокоилась наяда. — Голова на камнях, под спиной пни. Женщина в парчовом платье исчезла из полыни и тут же появилась возле Ессея. Рука берегини скользнула ему по лбу, по щеке. — Поднимись, мальчик мой. Сейчас я сделаю ложе удобнее… — Подчиняясь взмаху ее руки, из травы вверх густым упругим ворсом взметнулись ивовые ветви, которые тут же согнулись под многотонной тяжестью, но все же удержали ее на весу, мягко покачивая в нескольких ладонях над сырой землей. Пни зашевелились, начали распадаться, пожираемые какой-то живой мелочью. — Отдохни, гость мой. У тебя был тяжелый день. Подремли. Твои сновидения станут легкими, мысли светлыми, из плоти твоей вытечет тяжесть, и ты встанешь куда более могучим, нежели был вчера… — Она сошла с ума? — пихнула Олега локтем Роксалана. — Этот тролль устал, пытаясь нас убить! — Берегиня, что с нее возьмешь? — пожал плечами ведун. — Ей что сиротинушку маленького пожалеть, что людоеда — все едино. Кто в ее мир пришел, всяк желанный гость. Если, конечно, не станет злобно и настырно пакостить. Спит, не спит? Может, ноги унести, пока твоя наяда ему зубы заговаривает? — Кто ты? — вдруг вполне членораздельно спросил Ессей. — Я стану хранить твой покой, пока ты отдыхаешь, — опять погладила огромное лицо берегиня. — Отдыхай. Я чувствую, как ты устал. Я подарю тебе легкие и приятные грезы. Спи. — Ты красива… — удивился монстр. — Тебе не противно меня касаться? — Ты тоже красив, — улыбнулась нежить. — Мне приятно видеть тебя рядом. — Ты лжешь! — дернулся, поднимаясь, великан. — Я туп и уродлив! Я ни на что не способен сам. На меня противно смотреть, меня противно слушать! — Ты могуч и велик, гость мой. Твоя сила завораживает и восхищает. Разве такая мощь может быть уродливой, мой мальчик? К тебе так и тянет прикоснуться. Кажется, что хоть малая часть твоей силы достанется и мне. — Это точно, — завистливо вздохнула Роксалана. — Мужчина чуть страшнее черта — уже красавец. Это нам все беспокоиться нужно: макияж, массаж, шейпинг, платья от Версаче. А вам только мяса нарастить для понта — и готовы. Даже бриться ленитесь. — Ты правда так думаешь? — Ессей сел, поджав под себя ноги: скала среди скал, груда серых шевелящихся валунов. — Тебя не тошнит от моих рук и от моего лица? — Я ведь сама пришла к тебе, гость мой, — вскинула голову наяда. — Разве ты не заметил? Громадная рука раскрылась, ладонь скользнула к женщине со стороны спины. — Береги-и-ись!!! — вскочила из укрытия Роксалана. — Берегись, сзади! — Ты чего?! — вскочив, попытался опрокинуть ее Олег. — Она же нежить! Но было поздно: Ессей взревел, сгреб ближние валуны, распрямился. — Не смей! — решительно потребовала наяда. — Не смей ее трогать! Она добрая женщина и не должна страдать! Монстр застыл с камнем в поднятой руке, опустил взгляд себе под ноги: — Она добрая, как ты? — Эта гостья жертвовала собой, дабы избавить от страданий других, — ответила берегиня. — Она мучилась от голода и мерзла, но не позволила убить для еды многих маленьких зверей, на которых охотился вон тот смертный. Его убивать можно, а женщину трогать нельзя. Пусть таких милых смертных становится больше. — Вот упыриха, — выдохнул Олег, не отрывая глаз от высоко зависшего камня. — Одно слово — нежить. — Князь приказал убить их всех, — задумчиво ответил гигант. — Князь — это тот, который называл тебя уродливой и тупой тварью?! — громко уточнил Середин. — Ты это слышал, верхний человек? — удивился Ессей. — Нет. Но нас он называл точно так же. Правда, мы оказались не столь доверчивы. — Ты такой огромный и сильный! — сложила рупором ладони Роксалана. — Ты не мог бы опуститься? Мне хочется потрогать твои руки, а так мне не достать. Мне бы хотелось коснуться твоих губ, но они слишком высоко. Великан чуть наклонил голову, поколебался, опустил наконец-то валун, выбив пыль из земли в трех шагах от девушки. Разжал ладонь. Роксалана приблизилась к ней, провела руками по указательному пальцу. Подняла глаза: — Ты чувствуешь? Ты ощущаешь мое прикосновение? Ессей неопределенно гукнул. — А губы? Можно дотронуться до них? Монстр встал перед девушкой, ростом в его мизинец, на колени, опустился на живот, поставил подбородок на землю. Роксалана подошла, положила ладони на узкую щель рта, провела из стороны в сторону. — Я чувствую… — вдруг пробормотал гигант. — Я тебя чувствую! — Какой мужчина! — округлились глаза у девушки. — Ты просто великан! — Вот уж открытие так открытие, — хмыкнул Середин, у которого неприятно кольнуло в груди. Хоть и не испытывал он страстных эмоций к Роксалане — а все равно ее восхищение монстром ведуну не понравилось. — Это мой гость! — внезапно возникнув рядом, решительно отстранила девушку берегиня. — Ему нужен отдых, а вы раздражаете и возбуждаете его! Оставшись перед лицом монстра в одиночестве, наяда уже сама провела ладонью по щели сомкнутого рта, посмотрела в глаза. Улыбнулась, покачала головой: — Я подарю тебе настоящий отдых. Тот, что ты заслужил не за день или год, а за все века своих мук и трудов. Обещаю, когда первый рассветный луч коснется твоих глаз, ты ощутишь настоящее счастье. Роксалана остановилась возле Олега, буркнула ему в ухо: — Я его возбуждаю! Возбуждаю! Ей завидно? Она что, ревнует? Но какой мужчина… — Нежить не может ревновать, — так же тихо ответил ведун. — Это же… нежить. У нее нет инстинкта продолжения рода и половых проблем. — Любовь зла, полюбишь и козла, — сказала девушка и зачем-то чмокнула Середина в щеку. — Глянь, как воркуют. Даже завидно. — Ерунда, — покачал головой Олег. — Просто… Просто Ессей впервые в жизни ласковое слово услышал. Помнишь, как подгорный князь привык общаться со всеми, кто выше его ростом? А тут берегиня… Берегини всегда обо всех заботятся. С ними ночь всего проведешь, и уже чувствуешь себя влюбленным. Они это умеют. — С кем проведешь? — давно не стриженные ноготки спутницы вонзились в его ухо. — Да перестань ты, — отмахнулся ведун. — Тоже мне, главная жена нашлась. Вспомни, как сама орешки от берегини щелкала. Вот и вся ночь с наядой. У тебя только одно на уме. — Это вы все вечно одним заморочены, — отпустила его Роксалана и подтянула шаровары. — Ко-озлы! Олег посмотрел на ее крутые бедра, кивнул и громко спросил: