— Скажи, Ессей, а почему ты служишь подгорному князю? Чем он тебя очаровал? — Он мой господин, смертный. Я должен его слушать. — Почему, друг мой? Зачем делать то, что хочет он, а не то, чего хочется тебе? — Хозяева сказывали, я слишком глуп, чтобы выжить самому… — И тебе ни разу за много веков не хотелось это проверить? Не может такого быть, Ессей! Ни разу не хотелось бросить все и уйти куда глаза глядят? Просто плюнуть и поваляться, ничего не делая? Попробовать сотворить что-то свое? Кто мог бы остановить такого неодолимого богатыря? — Я боялся. — Ты боялся? — не поверил своим ушам Олег. — Ты, каменный великан, который сильнее гор и выше деревьев, чего-то боишься?! Этого не может быть! — Подгорный князь владеет моей жизнью… — Великан погрустнел, попятился, вставая на колени. — Как это? — не понял Середин. — Он… Он угрожает тебя убить? — Подгорный князь забрал мое сердце и прячет его где-то среди подземелий. Князь сказал, чтобы я не боялся смерти. Если меня раздавит обвалами или убьют в сражении, он польет это сердце водами, прошедшими три стихии, и я вырасту снова, прежним, как и был. Даже не замечу, что умирал. Если же я перестану слушаться, он откопает сердце и расколет его на куски. И тогда я умру по-настоящему, где бы я ни был. — Бедный мой… — Берегиня с трудом дотянулась до его коленки. — Уйдите все! Вы не даете ему отдохнуть! Ложись, мой мальчик, ложись. Забудь про них, забудь про князя. Я здесь, я с тобой. Все будет хорошо. Ляг, дай мне посмотреть на тебя, дай к тебе прикоснуться. Как же они тебя измучили. Ты никогда не отдыхал, тебя никто не жалел, с тобой никто не говорил, бедный ты мой. Но теперь все пойдет иначе. Я всегда буду с тобой, всегда буду рядом. Ты научишься улыбаться. Я знаю, я обещаю тебе. Ты будешь радоваться рассветам и отдыхать ночью, ты узнаешь доброту и любовь. — Она приторна, как соевая шоколадка, — передернула плечами Роксалана. — Как он может слушать этот бред столько времени? — Ты ревнуешь? — настала очередь ведуна ехидничать над спутницей. — Да, и скрывать не собираюсь, — огрызнулась девушка. — Какой мужчина! Вот уж воистину, как за каменной стеной! Жалко только… — Она оглянулась на великана, вздохнула. — Ну, ладно, я бы чего-нибудь придумала. Сказала бы, что его. Все мужики верят. — Надо будет запомнить, — усмехнулся Олег, усаживаясь на ближнее из поваленных деревьев. — Тебе? — Роксалана гыкнула не хуже Ессея. — Да кому ты нужен, тетеря! Кто я — и кто ты! Я — директор по маркетингу одной из крупнейших корпораций страны! А ты — обычный слесарь. Ну, и о чем ты размечтался? Такие мезальянсы только в сказках бывают. Ребенка от тебя завести еще можно… Потом, когда штамп в паспорте будет. Но замуж… Боже упаси! Не комильфо. Смотри, как стемнело. Звезд нет совсем. — Пасмурно, — предположил Середин. — Я за весь день ни разу на небо не глянул. — Я тоже. — Девушка уселась рядом. — Ну-ка, дай попробовать… Роксалана провела ему по губам кончиком пальца. — Нет, не то. У него холодные, что сталь. И суровые такие… Ты не обиделся? Она толкнула его плечом, наклонилась к Олегу и крепко поцеловала в губы. Резко отпрянула, сплюнула несколько раз подряд, принялась тереть рот руками: — Вот черт! Ты же весь в пыли, чуня! Неужели и я такая же? — Да вроде ничего, не тошнит. Ведун тоже встал, повернулся к отдыхающему великану. Тот не спал. Беседовал с наядой и пытался погладить ее пальцем по волосам. Берегиню качало, сгибало, она теряла равновесие — но почему-то только смеялась и «ласки» не запрещала. — Тария, надеюсь, не сбежала? — Ты бабник, Олежка! Ты это знаешь? — Без нее нам в темноте реки не найти. — Да, помыться нам не мешало бы. — И ноги подальше унести. Пошли, пока Ессей про нас забыл. А то как бы князь ему про сердце не напомнил. — А наяда? Ты хочешь ее бросить? — Это нежить, деточка, — в который раз вздохнул Олег. — Ее почти невозможно убить, совсем невозможно взять в плен, для нее не существует расстояний и боли. Захочет — окажется рядом с нами, куда бы мы ни ушли. — Может, хотя бы предупредить? — Зачем? Им и без нас хорошо. Пошли… Тария или в полыни таится, или… Нет, никуда не денется. В стойбище ее за побег от гномов… Девочка и вправду лежала среди высокой, едко пахнущей травы. Разглядев в темноте спутников, она поднялась, теребя перекинутую вперед косичку. — Молотки мои стережешь? — подмигнул ей ведун. — Ты как, понимаешь, где мы находимся? Кочевница кивнула. — До реки далеко? — Верст пять будет, господин. — Ну, коли не лениться, до рассвета успеем. Показывай дорогу. — Вниз по этому склону. Там расселина будет, господин. Две скалы большие. Так идти не между ними надобно, а вправо. По карнизу обрыв обогнуть, спуститься на Дождевой луг. С него спуск в конце пологий будет, там завсегда коров гоняют. Спуск в овраг упирается… — Ты собираешься остаться? — перебил ее Середин. Тария подумала и отрицательно замотала головой. — Тогда просто веди к реке. Девочка кивнула и побежала по траве, петляя между валунами. — Вот черт, подошва какая мягкая, — почти сразу запрыгала Роксалана. — Сквозь нее камни колются! — Пошли скорее. А то убежит. Вон, даже не оборачивается. Тария взмахнула руками — ноги скользнули вперед по траве, и девочка охнулась спиной оземь. Тут же вскочила, на четвереньках стала карабкаться назад: — Гномы! Тут гно-омы!!! И правда, впереди среди камней то и дело мелькали плохо различимые во тьме детские фигурки. — Если у них есть луки, нам капут, — тихо сообщил Олег. — Для нас видимость метров десять, а для них — как днем. Перебьют. — А-а! — Тария проскочила мимо и нырнула ему за спину. — Сдаваться будешь, или как? — поинтересовался Середин. — Чтобы из меня одноразовый инкубатор сделали? Хрена вам всем лысого. — Тогда держи, Зена, королева варваров! — Он вытянул игрушечный гномий меч, отдал его спутнице, а сам перехватил кувалды ниже по рукояти. — Ну, кому тут гвоздик забить? Первые коротышки набежали на них бестолково, просто выставив копья и зловеще завывая. Олег широко взмахнул левой рукой, отбрасывая первые три острия, шагнул вперед, вколотил ближнему гному голову в плечи, пнул второго, вскинул вверх левый молот, ломая последнему противнику челюсть, и отступил назад. — Спину мне прикрывай, — приказал он Роксалане. — А спереди нас не взять. Подскочили новые противники, полезли сразу с двух сторон. Олег воздел правый молот, поднырнул под пики, одновременно спасаясь от тех, что слева, впечатал кувалду в грудь одного гнома. Тут же взмахнул ею, проламывая ухо другому, развернулся, метнул правый молот в близко подступивших врагов, снес сразу двух стоявших друг за другом копейщиков, перехватил за стальное древко оружие растерявшегося на миг недоростка, дернул к себе и тут же пришлепнул коротышку крепким ударом по голове. Швырнул второй молот в бойцов справа, присел, широким взмахом подрубил ноги десятку скопившихся слева и отступил, перехватив пику посередине. — Так будет проще, — перевел он дух. — Молот не меч, никакой центровки. Боевой посох в сече надежнее. И тут же толкнул копье вперед, вдоль вражеского древка. Рука ведуна оказалась длиннее, и он пробил горло гному, не получив даже царапины. Тем не менее ситуация складывалась ахово. Драться с коротышками оказалось дьявольски неудобно. Он привык к более высоким противникам, к прямым выпадам. Лупить куда-то ниже пояса руки отказывались. Не отрабатывал он подобные удары! Вдобавок, разом потеряв десятка два воинов, гномы перестали лезть в одиночные схватки и сбились вокруг людей в плотные ряды, выставив вперед копья. А отбить два десятка одновременных уколов со всех сторон не смог бы даже Ворон. Кинутся разом — и хана. На Олеге даже простенького доспеха не имелось. И глаза недоросткам было не отвести. Сам, может, и ушел бы, но Роксалана… — Хорошая ты девчонка, пифия. Жалко, врешь с предсказаниями. — Несколько рывков поставленной вертикально пики в очередной раз раскидали слишком близкие наконечники. Но их было чересчур много, и Олегу пришлось пятиться, прижимаясь спиной к горячей спине спутницы. — В одном ты права: не судьба мне стать твоим мужем. И ребенка нам родить — не судьба. Напрасно знакомились. Тут огромный валун врезался в землю в трех шагах от ведуна, больно обдав его мелким крошевом. Гномы заметались — кто испугался, кого покалечило скользящим ударом. Еще камень рухнул по другую сторону. Послышался устрашающий рев, и уже перед самым носом Середина рухнул огромный гранитный кулак. В груди екнуло, нежданная подмога напугала ведуна даже сильнее, чем острые копья подземных жителей. Он неуверенно посмотрел вниз… Нет, повезло. Ноги целы, по пальцам не попало. Посмотрел вверх… и обнаружил на расстоянии вытянутой руки глаз Ессея. Сглотнул, прошипел: — Спасибо, брат… — Внизу есть ход, — от голоса гиганта заложило уши. — Сейчас я его заткну. Земля дважды дрогнула. Оказавшись на полторы сотни метров дальше, великан принялся энергично трясти, ломать тамошние скалы, обрушивая валуны себе под ноги и время от времени их притоптывая. — Так что ты там говорил насчет детей? — ласково прошептала в ухо Роксалана. — Я не расслышала. Про детей, про мужа? — М… М-мегальянс, — опять сглотнул Олег. — Тут вокруг должно быть полно гномов. Нужно выследить их и перебить. Как бы со спины не ударили. — Мегальянс — это большой союз, чуня, — хмыкнула девушка. — Шведскую семью предлагаешь? — Нет, ты мне нравишься, Роксалана, — мотнул головой Середин. — Только дай дух перевести. Мне чуть ноги не оттоптали. — Нравлюсь и.?