Предполагаемый наследник Глава 1 Смерть двух Хендэллов – Привет, Юстас! Скверная вышла история с твоими кузенами. – Кузенами? Какими кузенами? Юстас Хендэлл посмотрел на говорившего – тот без интереса разбирал за столиком иллюстрированные номера. Юстас только что зашел в курительную клуба «Джермин» и ощутил на себе несколько любопытных взглядов из глубоких кресел. – Ты же родственник старого Бэрреди, не так ли? – Да. А что? Что он сделал? Хочешь сказать, наконец скончался? – Нет-нет, скончался его внук, и правнук тоже. Говард Хендэлл и его сын. Утонули в Корнуолле. – Боже мой! – Соболезную вам, Хендэлл, – пробормотал пожилой член клуба. – Близкие родственники? – Да нет, дальние. Не знаю точно, как мы связаны… Мы все потомки первого лорда Бэрреди. Как это случилось? – Посмотри в вечерних газетах – самых поздних; в тех, что от шести тридцати, этого, скорее всего, нет. Юстас Хендэлл взял пару вечерних газет и сел в углу, где никто не стал бы мешать чтению. Впрочем, обычно члены клуба и так не обращали на него внимания. Он нашел, что искал, на первой полосе «Ивнинг плэнет». ШОКИРУЮЩАЯ СМЕРТЬ ПРИ КУПАНИИ отец и сын утонули «Трагическое происшествие случилось сегодня утром в бухте Кумба на южном берегу Корнуолла. Мистер Говард Хендэлл, внук и наследник лорда Бэрреди, и его единственный сын Гарольд утонули, купаясь после завтрака. Детали происшествия на данный момент не установлены. Было найдено тело мистера Говарда Хендэлла; тело его сына до сих пор не обнаружено. Дознание будет проведено завтра, а похороны пройдут в Кумбе в четверг или пятницу. Мистер Говард Хендэлл был генеральным директором крупной машиностроительной фирмы на севере страны «Братья Хендэлл», председателем которой является лорд Бэрреди. Девяностолетний лорд Бэрреди – третий барон и правнук Эндрю Хендэлла, основателя фирмы, получившего титул по милости королевы Виктории в 1852 году; в том же году Эндрю Хендэлл скончался. Единственный сын лорда Бэрреди, достопочтенный Альберт Хендэлл, умер в 1893 году, и пэрство унаследовал ныне покойный мистер Говард Хендэлл. Теперь титул переходит к капитану Дэвиду Хендэллу, с 1913 по 1921 год служившему в Колдстримском гвардейском полку, ныне проживающему в поместье Клардж, в Маркет-Харборо. В 1914 году он женился на Берил, единственной дочери сэра Джона Фастингса Кутского из Денбишира. Его единственный сын, Дезмонд, родился в 1915 году». Юстас Хендэлл отложил газету и задумался. Горя он не чувствовал. Со своим кузеном Говардом он виделся очень редко, а его сына помнил как надоедливого ребенка в костюмчике моряка – сейчас-то он, должно быть, уже повзрослел. Юстас всегда находил эту семейную ветвь старших сыновей кучкой снобов и прекрасно сознавал, что они, в свою очередь, высказались бы о нем в столь же неприглядном свете. Тем не менее новость стала для него легким потрясением, и он искренне сочувствовал Бланш, жене Говарда Хендэлла. Изящная Бланш была единственным человеком из «этой ветви», кто относился к Юстасу хорошо. Хендэллы всегда строго следовали семейным традициям по отношению к старшим и младшим сыновьям. Эндрю Хендэлл начинал скромно – помощником монтера; основать крупный бизнес и накопить семейное состояние он успел уже потом. Эндрю гордился титулом и положил начало принципу поддерживать баронство на должном уровне величия, но как человек – и, что немаловажно, рабочий человек – сохранял твердую веру в то, что мальчики должны найти свое место в мире самостоятельно. Вследствие этого все деньги из поколения в поколение передавались вместе с титулом, младшим же сыновьям давали хорошее образование, скромную стартовую сумму и напутствие: ищите свое место в мире сами. Таким образом, титул и скромное состояние унаследовал Бивис – первый сын Эндрю (см. фамильное древо). Фредерик обучался горной инженерии, одному из сегментов семейного дела, и погиб от взрыва в шахте в возрасте двадцати пяти лет. Август, прадед Юстаса, был врачом, с умеренным успехом практикующим в Ньюкасле. По «баронской линии» Бивиса титул и деньги перешли Чендесу, нынешнему лорду Бэрреди, а Генри, его младший брат, стал адвокатом (не заурядным сутягой, конечно, но и не многим выше). Что касается двух сыновей Августа, которые при любом раскладе могли рассчитывать только на очень скромные деньги, то старший, Кларенс, прожег маленькое наследство и ничего не оставил своему сыну Виктору, от которого Юстасу досталось не намного больше; Хьюберт, младший сын, распорядился наследством намного удачнее, и теперь его сын Уильям – весьма преуспевающий лондонский виноторговец. Итак, при вступлении во взрослую жизнь у Юстаса было немногим больше, чем привлекательная внешность и совсем не посредственный ум. Он решил идти по стопам прадеда Августа, и отцовского наследия – Виктор погиб в заливе Сувла в 1915 году – хватило только на обучение врачебному делу и покупку небольшой доли в окружной практике. Ум и способности Юстаса, скорее всего, обеспечили бы ему сносный комфорт и тусклое, лишенное рисков существование, но тут ему пригодилось другое из его унаследованных качеств – привлекательность. К счастью или к сожалению, он привлек внимание богатой вдовы, которая однозначно намекала своему новоиспеченному любимцу на готовность приютить его на правах супруга, а когда это наконец произошло, она как раз вовремя умерла, оставив ему ошеломительную сумму в двадцать тысяч фунтов. На этом «лишенное рисков и тусклое существование» Юстаса закончилось. Он бросил практику, продал библиотеку и инструменты и переехал в Лондон, где снял квартиру в Сент-Джеймсе и начал вести с каждым годом все более распутную жизнь, которая спустя восемь лет завела его, тридцатипятилетнего, в эту сегодняшнюю дыру. Сидя в глубоком кожаном кресле в клубе «Джермин», Юстас не думал обо всей семейной истории, изложенной выше, но финал его размышлений был точно таким же. Он неспокойно задергался и бросил вечернюю газету на пол. Как, спрашивал он себя, эта новость на него повлияет? Да и повлияет ли вообще? Конечно, Говард Хендэлл ничего ему не оставил; он даже не пытался скрыть своего отношения к Юстасу. Эти смерти означали только то, что в мире стало на двух Хендэллов меньше. Они могли бы иметь большее значение для тех, кто остался в живых, если бы умер и старый Бэрреди. Впрочем, повода рассчитывать на то, что глава семьи имел лучшее мнение о Юстасе, чем его внуки, не было; в его крови присутствовало североанглийское фрондерство целого рода, так что он, вероятно, даже еще больший сноб, чем Говард. В любом случае к настоящему моменту у старика, скорее всего, не все дома, а это значит, что ни одно его новое распоряжение не будет иметь силы. Вот бы все они разом взяли да утонули! Не только Говард со своим сыночком, но и Дэвид со своим, да и старик тоже! Тогда бы все досталось ему, Юстасу. По крайней мере, так ему казалось. Он никогда особенно не разбирался в этих вещах; со всеми потомками по прямой линии шанс получить наследство казался мизерным, вот Юстас и не утруждал себя лишними вопросами. Однако он знал, что является потомком старого Эндрю, первого барона, по его третьему сыну, Августу. Второй сын, Фредрик, умер неженатым. Так что же – если линия Бивиса, первого сына, исчезнет, то титул перейдет к нему? Нет, минутку; у старого Чендеса был брат, Герберт или Генри. Сейчас-то он уже мертв, но его потомки, должно быть, стоят в очереди прежде, чем дети старого Августа. Юстас никогда ничего не слышал о потомках Генри – или как его, Герберта? – но стоило признать, что они могут существовать и без его ведома. Наверное, что-то удастся выяснить на похоронах. Он должен туда пойти, пусть это и чертовски обременительно. Возможно, у него будет шанс вернуть расположение семьи – сейчас такое стоило хлопот. Что ж, пора вернуться домой и посмотреть, есть ли что в гардеробе по случаю траура. Как-никак, скоро одеваться. Юстас Хендэлл поднялся с кресла и прошел к двери. Пожилой член клуба, который посочувствовал потере «близких родственников», дружески ему кивнул; как мило с его стороны – раньше старик не обращал на Юстаса внимания. Уже в холле Юстас подошел к вешалкам, на которых висели шляпы с плащами, по большей части мрачные – синие или черные. В резком электрическом свете его серое в елочку пальто выглядело потрепанным до неприличия. Тут чья-то рука ухватила его за локоть. – Привет, старик, праздновать идешь? Юстас обернулся. Это был юный Пристли – он и сообщил ему новость. Один из немногих членов клуба, кто сейчас относился к нему дружелюбно, но Юстас – наверное, как раз по этой причине – не ценил дружбу очень высоко. – Что праздновать? – резко спросил он. У Пристли вырвался смешок. – Не надо лицемерить, старик. На две ступени ближе к трону, не так ли? Сердце Юстаса забилось чуточку чаще. Значит, что-то в этом все-таки есть? – Что… что ты имеешь в виду? – спросил он. – Ну остались только Дэвид и Дезмонд. Дезмонд, считай, покойник, а Дэвид вряд ли женится снова. А значит, ты станешь лордом Бэрреди, верно? – Не думал, что ты столько знаешь о моей семье, – сказал Юстас, не до конца понимая, отчего он так раздражен. – О, в войну я был в Колдстриме – по призыву, конечно, в мирное время это совершенно не мое занятие. Немного побывал и в роте Дэвида. – Правда? – Раздражение Юстаса поутихло. Этот разговор может быть полезен. – Напрасно я думал, что ты слишком молод для службы. К этому времени двое мужчин уже вышли из клуба и вместе шли к Пикадилли. – Ну на самом деле во Францию я так и не попал, – сказал Пристли. – Меня прикомандировали к кадетскому батальону дворцовой стражи в Буши. А Дэвид Хендэлл вернулся с ранением в Англию и командовал ротами, пока мог. Чертовски не повезло, что война кончилась, а я так никуда и не попал… А что насчет тебя? Кажется, мы ровесники. – Я тоже все пропустил, – ответил Юстас сухо. – Учился на врача, а на это нужно время, даже если идет война. Мой автобус; ну что ж, наверное, за ужином увидимся. Он запрыгнул в двадцать пятый номер и уехал прочь, оставив Пристли – «юного» лишь в сравнении с седыми ветеранами клуба «Джермин» – на тротуаре в одиночестве и в немалом удивлении. В автобусе Юстас снова спросил себя, отчего же он настолько раздражен. Намерения у Пристли хорошие, да и сам по себе он довольно славный парень. Но все же было очевидно, что эта история про дружбу с «Дэвидом» – чистый вздор; сто к одному, Дэвид о нем и знать не знал – что может значить восемнадцатилетний кадет для измученного войной капитана регулярной армии? Да, у Юстаса промелькнула мысль, что Пристли может быть ему полезен – не совсем, впрочем, ясно, как и в чем, а тот банальный факт, что пользы от Пристли не будет никакой, и был причиной его раздражения. Двадцать пятый автобус довез его до Холборна, откуда он пешком отправился в свою квартиру на Блумсбери – не в той, даже сегодня модной части района Блумсбери, а дальше, в куда менее респектабельном месте рядом с Финсбери. Эта квартира ярко обозначила спуск Юстаса по карьерной лестнице. Впрочем, даже несмотря на то, что переехал он туда вынужденно, выбор квартиры был тщательно обдуман. По мере того как уменьшался его доход, Юстас отказывал себе то в одном предмете роскоши, то в другом. Первыми ушли две лошади в Бистере – конная охота не была у него в крови, так что он даже тайно этому порадовался. Следующим в очереди стоял отказ от членства в охотничьем обществе Хэмпшира – пусть неприятно, но не страшно. Вскоре один за другим ушли двое дорогостоящих «друзей» (впрочем, в этом случае «отказ» инициировал не он); принесение же в жертву «Бентли» стало настоящим ударом – ведь чувство энергии и скорости зажигало его изнутри… Да, потеря этой быстрой и полной жизни машины – для Юстаса она была живее любой лошади – стала для него горчайшей из всех потерь. Затем возник вопрос о жилье. Аренда хорошей квартиры в Сент-Джеймсе – неподъемная ноша для человека с сокращающимся бюджетом, а плохую и снимать не стоит. Когда доход пошел на спад, Юстас принялся повышать его при помощи «своего острого ума», стараясь произвести впечатление на богатеньких юношей и украдкой – впрочем, в рамках закона – избавлять их от избыточного богатства. Но чтобы вести такую игру, необходимо вселять доверие, а ничто не пользуется таким кредитом доверия, как хороший адрес – солидное и постоянное с виду жилье. Дорогие отели для этого не подходят; зеленая молодежь знает, что это не показатель респектабельности. А вот представительная квартира в «Олбани» или на одной из тихих улочек Сент-Джеймса с хорошо обученным слугой в порядке последнего мазка внушила бы доверие даже самому подозрительному простофиле. О тихих партиях в бридж и покер, устраиваемых Юстасом в прежней квартире, разошлась молва – и, на его вкус, даже слишком широко, – но зато в «молокососах» никогда не было недостатка. Отказаться от нее значило потерять доход, но выбора не оставалось. Юстас разом лишился поставленного на широкую ногу дела, хорошо обученного слуги и всего остального. Заработок временно терпит долги, пускай и не бесконечно; но арендная плата за дорогую квартиру – нет. После месячного уведомления – еще повезло, что ему оказали такую любезность, – Юстасу пришлось искать что-то другое. Он тщательно обдумал эту проблему и решил: раз уж надо отказаться от проживания в Сент-Джеймсе, он переедет в Блумсбери, но сохранит членство в клубе «Джермин». Юстас прочесал окрестности Рассел-сквер, рассмотрел гораздо больше вариантов по Грейс-Инн-роуд, чем хотел бы, и наконец нашел две комнаты, которые сдавала семейная пара: умелая кухарка жена и муж, очень ловкий и надежный гладильщик. Последнее – весомый аргумент, для человека с такой профессией, как у Юстаса, – имеется в виду его новая деятельность – жизненно важно иметь опрятный наряд. (Юстас много думал о хорошем адресе, но мысль вернуться к тяжелой врачебной практике никогда не приходила ему на ум.) Отъесться в разумных пределах на стряпне миссис Дрейдж – это удача; иметь должным образом очищенную, выглаженную и ухоженную ее мужем одежду – не что иное, как подарок с небес. Его решение остаться членом «Джермин» было связано с вопросом: соблюдались ли им принципы клуба, которые оставались почти академическими. Слухи о маленьких карточных сходках Юстаса Хендэлла в конечном счете дошли и до совета попечителей «Джермин». Они обсудили, стоит ли лишать его членства, но, как люди благоразумные, пришли к заключению, что судить человека по одним только слухам несправедливо, и решили не предпринимать никаких действий; тот факт, что не так давно судья и присяжные вынесли приговор о возмещении убытков в почти аналогичном деле, в дискуссии, возможно, и не упоминался. Впрочем, если совет был вынужден обсуждать вопрос об исключении, обычных членов клуба этим не обременяли. Большая часть из них всегда недоумевали, как этот тип вообще «проскочил внутрь», и были с ним самое большее формально вежливы; теперь же они разом решили, что необязательно заходить так далеко. Джордж Пристли и еще несколько молодых членов оставались дружелюбны, Юстас же бывал в клубе, только чтобы написать письма да пообедать от случая к случаю, и общая холодность не особенно его волновала. Надпись «Клуб «Джермин»» на визитке – это все, чего он хотел, и пятнадцати гиней в год она стоила. Глава 2 Поездка в Кумб В удручающе раннее утро в пятницу Юстас Хендэлл отправился на вокзал Паддингтон. Настроение его было хуже некуда: в сущности, он был и зол, и напуган. Вечером в среду он, будучи в гостях у друзей за небольшой партией, проиграл около семидесяти фунтов, и большая часть их ушла к молодому человеку, который, как казалось поначалу, был у Юстаса на крючке. Конечно, время от времени полезно проигрывать – это укрепляет доверие; но, учитывая состояние его финансов, семьдесят – это слишком. Для раздражения довольно бы и среды, но четверг выдался еще хуже. Утренней почтой ему пришло отвратительное письмо от «частного банкира» с требованием немедленно выплатить проценты по займу либо явиться в ближайшие двадцать четыре часа на собеседование. У Юстаса не было денег; он рассчитывал жить на то, что собирался заработать прошлым вечером, но вместо этого потерял все, что наскоблил почти за три месяца. Говорить ему было не о чем, никаких предложений Юстас выдвинуть не мог, так что приглашение на переговоры он проигнорировал. Вместо этого он отправился за утешением к своей девушке, но получил оплеуху по другой щеке. Джилл Пэрис откровенно заявила Юстасу, что любит его, но манной небесной питаться не может. Если Юстас не способен сделать свой доход более постоянным и существенным, ей придется вернуться на работу. Профессией ее была сцена; на данный момент Джилл «отдыхала» под его подобающим покровительством. Это была привлекательная девушка, хотя уже и не настолько молодая, как могло показаться из-за ее стройной фигуры, голубых глаз и пепельных волос. Из важных для актрисы черт у нее были талант и ноги, достойные первого ряда; из важных черт для протеже – нрав, неподдельные эмоции и ясное понимание этики игры. Юстасу она нравилась гораздо больше куда более дорогих и менее смышленых предшественниц – Сильвии Вон и Дениз Геррон. Мысль о том, что он мог ее потерять – а возвращение на работу неминуемо означало и появление нового друга, – сводила его с ума. Наконец, после того как в начале восьмого утра Юстас проглотил вареное яйцо и обжигающий кофе, он небрежно вскрыл еще одно письмо от своего «частного банкира». Поэтому, когда оплачивал такси до вокзала Паддингтон, Юстас все еще не мог отойти от полученного шока. Кумб, что на южном берегу Корнуолла, находился почти в трех сотнях миль от Паддингтона, и чтобы добраться туда хотя бы к трем, необходимо было сесть в очень ранний поезд – вернее, очень ранний для человека с таким образом жизни, какой вел Юстас Хендэлл. Поезд с отправлением в 8.30 утра достигает станции в пятнадцати милях от Кумба в половине третьего. К станции будут поданы автомобили, похороны назначены на 3.30. Естественно, вернуться обратно той же ночью не представлялось возможным, так что Юстас захватил с собой чемодан с ночными принадлежностями первой необходимости и вечерним костюмом на случай, если кто-нибудь предложит ему переночевать у себя (впрочем, всерьез он на это не рассчитывал). На платформе стояла небольшая группа людей в черном, и среди них Юстас заметил пару-тройку типично хендэллских носов – крючковатых, хищнических, которые выглядели куда более аристократично, чем то, что могла гарантировать фамильная история. Вот в вагон первого класса садится, очевидно, представитель белокурой «баронской ветки». Этот человек с закрученными гвардейскими усами – скорее всего, Дэвид, брат Говарда и новый наследник титула. Странно, Юстас думал, что он уже давно уехал. Он не видел Дэвида много лет и, если бы не нос, мог бы его и не узнать. С ним была женщина лет сорока и мальчик около семнадцати. Кто они такие, Юстас не знал. Жена Дэвида умерла два или три года назад; его сын, без сомнения, старше, да и потом, он был хронически болен. Не желая терпеть небрежение в своем нынешнем расположении духа, Юстас молча прошел мимо вагона и забрался в вагон для курящих, где сидел только пожилой сухопарый мужчина профессиональной наружности. Больше в вагон никто не зашел, и как только качающийся поезд вырвался из мрака Паддингтонского вокзала, пожилой мужчина отложил «Таймс» в сторону и посмотрел на Юстаса.