Карр кивнул. – Скорее всего, бедняге Дезмонду недолго осталось жить. И если у Дэвида родится сын от второй жены, он сможет переписать наследство на младшего сына, чтобы избежать лишних налогов на наследство. – Понял. Юстас молча выпил третий бокал и вежливо отказался от четвертого. Генри Карр встал из-за стола и потушил свечи. – Может, он, конечно, и не женится, – сказал адвокат, – но жених-то завидный. Глава 5 Джилл Пэрис Юстас вернулся в Лондон утром вторника, и настроение у него было намного лучше, чем в пятницу, когда он покинул столицу. Вновь обретенные родственники были к нему очень добры; он вдоволь накупался, наслаждался игрой в теннис и узнал массу воодушевляющих сведений, которые могли пригодиться в будущем. Лишь две жизни стояли между ним и состоянием – не говоря уже о титуле! К тому же одну из этих жизней можно было не принимать в расчет; учитывался только Дэвид – при условии, что он не женится снова. В общем, достаточная почва для размышлений. Кое-какие странные мысли приходили к нему еще в поезде, когда он был гораздо менее уверен в том, как обстоят дела… Странные, коварные мысли. Генри с Джулией довезли его до станции и там попрощались. Бланш, которую он за все это время видел меньше чем хотел бы, была так мила, что при прощании настояла, чтобы он навестил ее, как только она приведет все в порядок, где и когда бы это ни произошло. Юстас посчитал, что она сказала это не из пустой вежливости, и действительно собирался приехать. Дети же настойчиво просили приехать к ним на следующие каникулы. Такое дружелюбие было для Юстаса Хендэлла в новинку, и он надолго позабыл о своих отвратительных мыслях. Когда Карры возвращались к своему «воксхоллу», Джулия взяла супруга под руку. – Бедняга, – сказала она. – Такая выпала судьба… Мерзавец папаша, а потом еще все эти деньги после смерти той ужасной женщины… Генри Карр рассмеялся. – На такое несчастье с радостью подписался бы каждый второй, – сказал он. – О нем самом ты что думаешь? – Ой, если бы он водился с приличными людьми, то и сам вполне бы соответствовал. Но чтобы жить в лондонской квартире без работы! Ему надо жениться; мы можем подыскать хорошую девушку… – Старая сводница! Карр уже отъехал от станции и вел машину в гору. – Мне кажется, в нем есть что-то хорошее, – заговорил он. – И что-то гнилое тоже. Какой-то немного неуравновешенный. Я бы ему не доверял. – Ну, Генри, ты несправедлив. Ты же его почти не знаешь. Мне он понравился, правда. И все-таки, я надеюсь, он ничего не получит. Генри Карр быстро бросил взгляд на свою жену. – Не получит? С чего бы ему что-то получить? А, ты про титул? – Ну да, и все остальное. Все это только за Дэвидом. Карр улыбнулся. – Мне кажется, он думает об этом. Но Дэвид-то еще не умер… и, скорее всего, снова женится. Джулия сразу посветлела. – Ой, очень на это надеюсь! – воскликнула она. – Эта девушка – Хоуп-Фординг… По-моему, прошлым летом она ему очень понравилась – в Каннингтоне, помнишь? – Думаешь? Свободной рукой Карр достал из кармана футляр и ловко вынул, а затем зажег сигарету. – Конечно, они виделись всего пару дней, но я уверена, она положила на него глаз. А Дэвиду никто не нравится, но к ней он относился получше. – Ну вряд ли этого достаточно, чтобы она бросила жениха, – с улыбкой сказал юрист. – Нет, но… – Да знаю. Женская интуиция. Ну подождем, что из этого получится. Нет, ну посмотри, как легко шесть цилиндров идут в гору! В квартире на Блумсбери Юстаса ждал еще один неприятный сюрприз. Миссис Дрейдж ворвалась к нему в гостиную и решительно закрыла за собой дверь. На ее обычно мирном лице красовалось мрачное выражение. – Вчера сюда приходил мужчина с повесткой, – сказала она. – Повесткой? Это был первый раз, когда Юстаса лично затронуло это угрожающее слово. «Знакомство» с ним вышло шокирующее. – Айзексон, так он представился. «Частный банкир»! Значит, он это всерьез. Кажется, дело принимает серьезный оборот. – Осел, – сказал Юстас, стараясь сохранять спокойный тон. – И все лишь из-за того, что я забыл выслать ему чек и на пару дней уехал. Миссис Дрейдж это не убедило. – Мне здесь никаких кредиторов не нужно, – твердо сказала она. – Репутацию только испортит. Аренду вы платите исправно, мистер Хендэлл, тут вам ничего не предъявишь. Но повесток и кредиторов здесь быть не должно. Это без вариантов. – Конечно, нет. Немедленно решу этот вопрос. Не волнуйтесь, миссис Дрейдж. Домовладелица шмыгнула носом, заколебалась и наконец сдалась. – Ну так и быть. Порешили, значит, – сказала она. – Ну, вы побыстрее сдайте Дрейджу одежду, мистер Хендэлл, вся измялась-то. И шляпу тоже. Миссис Дрейдж заботилась не только о своем домашнем уюте, но и об уюте постояльцев. Это была одна из самых ценных ее черт. Но одно дело – унять хозяйку, и совсем другое – заплатить Айзексону. Можно было, конечно, взять часть из без того уже скромных сбережений, но это значило уменьшение дохода и, как следствие, дальнейшее ухудшение условий жизни: еще более дешевые комнаты, никакого камердинера, а в результате – снова уменьшение заработка. Чтобы играть в карты с богатенькими юношами, нужно хорошо одеваться и выглядеть в их глазах прилично. «Порочный круг» бедности и похудевший кошелек очень быстро начнут играть против него самого, если он позволит себе опуститься еще ниже. Так что же делать? Быстрая и успешная партия – вот что могло его спасти. Выгоднее всего – покер; в отличие от других игр, умение и опыт в нем действительно играли большую роль. В покере легче всего извлечь максимальную выгоду из чужой неудачи, продлив ее до победного конца. Но чтобы делать ставки, при которых можно выиграть солидную сумму, нужно быть готовым и к поражению. Нужны деньги. Фальшивый чек равносилен самоубийству – потом репутацию уже не восстановить. А денег – достаточной суммы – у него не было. Юстас уже не раз бывал в таком положении и выходил из него одинаково: занимал денег у Айзексона, а после победы отдавал долг. Поначалу он всегда платил вовремя, а позже удача от него отвернулась, крупные же проценты не уменьшились ни на йоту, и Юстас так и не смог их нагнать. А дальше – хуже: долги его неуклонно росли. Айзексон довольно быстро понял, что к чему. Вот и пошел в наступление. Были, конечно, и другие ростовщики, но этим паршивцам всегда известно слишком много; как будто у них есть свое информационное бюро, что-то типа Скотленд-Ярда. Да, может быть, они обмениваются информацией. Как бы то ни было, раз уж он у Айзексона на ноже, все ставки в этом деле против него – ни на какой заем рассчитывать не приходится. Юстасу нужно было расплатиться с Айзексоном и начать все заново. Но как?.. Он снова вернулся к тому, с чего начал. Лучше всего обсудить это с Джилл: мозги у нее на месте, может быть, она что-то для него придумает. Об этом он с ней говорить не хотел – на прошлой неделе она и так достаточно сомневалась на его счет, а подобный разговор только ухудшит положение. И все же Джилл питала к Юстасу чувства. Они не виделись уже целую неделю, и она могла быть в более подходящем для сочувствия настроении. Надо повести Джилл куда-нибудь; в какое-нибудь местечко, которое ей по душе и лучше заведений, где она обычно бывает. В конце концов, для этого у него достаточно денег, а если Джилл подаст какую-то идею, то предприятие полностью себя окупит. Юстас переоделся – возвращаться из Корнуолла ему пришлось в трауре – и пошел к Джилл, жившей неподалеку от Кембридж-серкес. Она говорила, что живет в «своей квартире», но это было не совсем так. Горничной она не имела, но вместе с двумя другими актрисами, также снимавшими комнаты в этом доме, пользовалась помощью домохозяйки, жившей на цокольном этаже. Юстас сознательно поддерживал с миссис Холлбоун хорошие отношения, всегда давал ей хорошие чаевые и «общался с ней любезнейшим образом». В иных же условиях его интрижка с Джилл была бы попросту невозможна, ведь его хозяйка миссис Джейдж наотрез отказывала пускать к себе домой молоденьких красавиц. Долгий опыт научил ее тому, что красотки, захаживающие в гости к джентльменам, провоцировали сплетни, которые плохо влияли на репутацию ее дома. К счастью, в Лондоне проживали самые разные хозяйки, и миссис Холлбоун в своем жилье диктовала совсем другие правила. Конечно, нужно было вести себя прилично, никаких случайных, беспорядочных и вульгарных отношений. Но если все было достойно манер настоящей леди, не возникало никаких вопросов. Итак, этим вечером миссис Холлбоун с улыбкой поприветствовала Юстаса, но затем покачала головой. – Боюсь, ее нет дома, мистер Хендэлл, – сказала она. – Последнее время часто куда-то уходит. Лично мне кажется, что она ищет работу – с агентами общается, ну вы понимаете. Я слышала, как вчера вечером она беседовала с мисс Уилбрэм с третьего этажа; они говорили о новом шоу Ланберга в «Космополитен». Утром мисс Уилбрэм ходила на прослушивание; по-моему, мисс Пэрис тоже об этом подумывала. В общем, с утра она так и не вернулась. Плохие новости. Да, после разговора на прошлой неделе этого следовало ожидать, и все же для Юстаса новость стала ударом. И что ему, черт возьми, оставалось делать? Если Ланберг даст Джилл работу… Даже если закрыть глаза на его личную репутацию, «Космополитен» был излюбленным лондонским «рыбным местом» – всякий развратник, желавший себе новую девочку, ходил рыбачить именно туда. – Лучше «Космо» мисс Пэрис вариантов не найти, – продолжала миссис Холлбоун, явно читая мысли Юстаса. – Такая фигура и ножки, голос – в общем, неплохой, но главное – характер, личность – вот что запоминается, так я ей и говорю. Будь я на ее месте, то уже давно бы… а, вот и она! Снаружи донеслись голоса, а вскоре на лестнице показались девушки. – Ну привет, мальчик мой! Какими судьбами? Юстас страшно ненавидел это выражение, а Джилл говорила так, когда была сильно чем-то раздражена. – Привет, Джилл. Только что вернулся из Корнуолла. – Хм, не думала, что ты столько там пробыл. Холли, дорогая, убегаю на ужин. Мы все идем в «Решофе». – А я пришел пригласить тебя на ужин со мной, – упрямо сказал Юстас. – Поздновато, тебе не кажется? Мне уже надо собираться. Джилл пошла к лестнице и быстро поднялась наверх. Юстас медленно последовал за ней. Дверь в гостиную на втором этаже была открыта. В комнате царил беспорядок, стены пестрели фотографиями невозможно красивых девушек и темноглазых мужчин с тонкими усами. Юстас не обратил на них никакого внимания; дверь во внутреннюю комнату – очевидно, спальню – тоже была открыта. Туда заходить он не стал, хотя не раз бывал в этой спальне, но сейчас Джилл в таком настроении, что голову ему оторвет за подобную дерзость. Он хмуро ждал и слушал обрывки комедийной песни, доносившиеся из комнаты. Тут девушка показалась снова; она расчесывала свои густые светлые волосы. У Юстаса замерло сердце. Ее красота и изящество всегда переполняли его чувством восторга до краев. Джилл Пэрис давно было за тридцать, но она заботилась о своей внешности, а фигура ее по-прежнему оставалась идеальной. На первый взгляд ее голубые глаза никак не выделили бы Джилл из толпы, но ей хватало ума не испортить свои брови, и она выглядела совсем не так, как можно было подумать, услышав слово «хористка». У нее был аккуратный, красиво очерченный носик. Слабым местом являлись тонкие губы – даже умелое использование помады не могло скрыть этот недостаток. – Джилл, ты прекрасна. – Знаю, дорогой; так мне Ланберг утром и сказал. – К черту его; ты же не пойдешь в этот кукольный домик? – Могу и пойти. Мне пора. – А я хотел пригласить тебя в «Вальтано».