– Благодарю вас, мистер Хендэлл, – сказала она, – но я уже ходила на прогулку перед тем, как Глэдис ушла в церковь. Как думаете, Франция откажется от золотого стандарта? Черт! Она не собирается уходить; ясно как божий день. И к психологу не ходи. Когда эти сиделки упрутся, то становятся хуже десятка баранов. Что ж, пускай. Оставайся. А он вернется потом, когда ее не будет, и поговорит с Дезмондом. Мальчик будет рад спокойной беседе; при женщине нормальный мужской разговор завязаться не может. Нужно только выяснить, когда старая курица отправляется на прогулку – тогда-то и получится проскользнуть в квартиру; этой Глэдис следует дать на чай. А сейчас надо сделать все, чтобы развлечь беднягу Дезмонда. Однако попытки его провалилась – Дезмонд был как на иголках и совершенно не похож на улыбчивого мальчика, с которым Юстас встречался в прошлый раз. Вскоре миссис Тумлин достала свое «кашне» и продудела в него. Мстительный Юстас проигнорировал сигнал, вынул из пачки новую сигарету, зажег ее и начал лекцию о венгерской кухне, о которой не знал ровным счетом ничего. Миссис Тумлин протрубила в платок еще раз, сказала: «Кажется, меня продуло; тянет из-за угла, ей-богу», а затем встала. Теперь Юстас был вынужден подчиниться, и через мгновение его проводили к выходу. Достигнув под конвоем миссис Тумлин узкого коридора, Юстас обратил внимание на приоткрытую дверь напротив гостиной – когда он пришел, она была заперта. Видно, горничная, Глэдис, вернулась из церкви – если, конечно, не провела свое утро «пятого воскресенья» как-нибудь поинтереснее. – Ну что ж, до свидания, миссис Тумлин, – сказал Юстас. – Я зайду через пару дней, а вам, может быть, удастся как следует отдохнуть. Я понимаю, как тяжело оставлять Дезмонда одного; другое дело, если с ним будет знакомый человек. Миссис Тумлин протянула ему руку. – Это очень мило с вашей стороны, мистер Хендэлл, – сказала она, – но, понимаете, сейчас вам лучше не навещать Дезмонда. Вы же сами видели, как ему нехорошо; я очень волнуюсь за него и думаю даже вызвать сэра Хораса для консультации. Такой добрый человек, и очень мудрый! Опять от него хотят избавиться. Это провал, говорил себе Юстас, спускаясь по лестнице. И дело не только в присутствии этой Тумлин – сам Дезмонд изменился, поэтому-то все так и получилось. Очевидно, он был смущен из-за письма старого Бэрреди; бедный мальчик, наверное, чувствует вину за то, что делает… точнее, собирается сделать… Он намеревается разрушить планы Юстаса! Неудивительно, что ему было не по себе; это свинство по отношению к любому человеку, а уж к тому, который тебе, по сути, симпатичен, – тем более. Ну в следующий раз, когда он увидится с Дезмондом, то постарается перевести все в другое русло, поговорит по-дружески и, скорее всего, поможет ему выбросить из головы мысли о переписывании наследства. А от Тумлин он избавиться не сможет. По какой-то причине она держит на него зуб. Но он ее еще обставит – нужно только узнать, когда она уходит и когда возвращается. Отходя от дома, Юстас глубоко погрузился в мысли и едва не сбил опрятно одетую девушку, выскочившую из-за угла. Ее лицо было ему знакомо, и он машинально приподнял руку: девушка нервно улыбнулась и поспешила дальше. Кто же это? Ну как же, горничная Глэдис. Значит, в квартиру она вернуться не успела, когда… Так, насчет двери он ошибся. Стоит ли догнать ее, окликнуть, спросить, когда миссис Тумлин уходит на прогулку? Нет, все это очень неудобно: бежать за ней, звать ее на улице… На что это будет похоже? Лучше подождать и поговорить с ней позже, в квартире. Юстас не растрачивал себя на пустое разочарование от бесплодного визита – маленькой неудачей его не отпугнуть. Он был зол и готов к борьбе. Стоило ему отойти от шокирующей новости Генри Карра и побороть – не без помощи зелий «Джулиана» – черную депрессию, как он вдохнул полной грудью и был готов снести на своем пути любую преграду. План был таков: сначала действовать хитростью – найти момент для разговора с Дезмондом, затем выяснить, что же у него на уме; и, наконец, использовать мастерство, обаяние, все что угодно, а также помощь Генри Карра и, вполне возможно, Бланш, чтобы поставить шах и мат престарелому маньяку из Ньюкасла. На худой конец, Юстас лично с ним расправится – впрочем, это чревато последствиями, а он не хотел рисковать больше необходимого. Завтра – ужин с Генри Карром. Неплохой парень этот Генри. В нем странно смешались осторожный юрист и приветливый, сердечный товарищ. Конечно, ему посчастливилось увидеть обе его стороны – большинству, пожалуй, видна только одна. К тому времени Генри будет знать больше и подскажет, как быть. Значит, до понедельника… Клуб малых университетов Англии был наименее привилегированным и в то же время самым преуспевающим университетским клубом Лондона. Из-за низких членских взносов туда стремилось большое количество мужчин из самых разных университетов, для которых по разным причинам были закрыты двери в более престижные клубы. Там имелось три сквош-корта, бассейн, неплохой бар, множество спален, гриль-бар и столовая; к счастью, никаких коридорных. Клуб был популярен еще и тем, что там подавали превосходную еду, чем не могла похвастаться заносчивая братия из других клубов, воротившая носы от этой молодой плебейской компании. – После разорения фирмы в двадцать первом пришлось покинуть старый клуб, – объяснил Генри Карр, проводя Юстаса в устланную белой плиткой с хромовым покрытием уборную. – В другой я не вступал без малого пять лет, но представь себе, как это было неловко. А потом кто-то предложил вот этот, я присмотрелся, подумал, что потяну взносы… и не пожалел. Могу поиграть и поплавать, а я люблю и то и другое. Еда здесь хороша. Если нужно где-то переночевать, тут всегда найдется свободная спальня. Конечно, большая часть членов клуба – это тихий ужас, но несколько хороших парней тоже имеется. Генри Карр умел принимать гостей. Он понимал, что после пятничных известий для Юстаса наступило нелегкое время, и полностью посвятил себя тому, чтобы развлечь его: как-никак, полезно позабыть о своих тревогах хотя бы на час. Ужин был великолепен – достойно уровня лучших ресторанов, не то что клуба. – Как насчет кофе и сигары на террасе? – спросил Карр по окончании трапезы. – Там довольно тепло, но и не жарко, так что людей будет немного. А нам неплохо бы поговорить с глазу на глаз. Именно этого Юстас и хотел, а потому незамедлительно перешел к сути дела. Он откровенно рассказал адвокату, что после смерти Дэвида Хендэлла надеялся получить и недвижимость и титул, что поэтому уже взял несколько займов и навлек на себя, исходя из былой уверенности, непредвиденные расходы, но новость о письме старого лорда Бэрреди Дезмонду стала для него настоящим ударом. – Это можно как-то остановить? – пылко спросил он. – Уверен, ты сумеешь отговорить Дезмонда от изменения порядка. Сумеешь, правда? И Бланш поможет… Почему все должно перейти к Джорджу? Ты же не считаешь, что это правильно? Нет, я знаю, ты так не думаешь. И Бланш, наверное, тоже. Мне кажется, я ей по душе; она была очень добра ко мне и в Кумбе, и в Гленэллихе; мне кажется, это она уговорила Дэвида пригласить меня к себе. Дезмонд ее любит, как и тебя. Уверен, если вы поговорите с ним, он откажется от этой мысли. Он тревожно смотрел на Карра, пытаясь разобрать в темноте выражение его лица. Внезапно разгоревшийся кончик сигары бросил на лицо адвоката слабый свет; Юстас увидел едва заметную улыбку – но чему тут улыбаться?.. Оба долго молчали; затем Карр нагнулся и аккуратно сбил с сигары пепел. – Юстас, сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится, – тихо сказал он. – Я тебе искренне сочувствую, но факты есть факты. Я навещал Дезмонда сегодня днем. Он сказал, что уже окончательно решил исполнить желание лорда Бэрреди и переписать недвижимость на твоего кузена Джорджа. Надежда в сердце Юстаса умерла в одно мгновение, оптимистичные грезы последних трех дней испарились навсегда. Он окончательно понял – это конец. Понял по тону Генри Карра. Словно доктор вынес ему смертный приговор. Минуты набегали одна за другой свинцовыми тучами. Юстас сидел без движения, сигара в его пальцах потухла и исчезла в холодной тьме – точно так же, как потухла его надежда. Юстас даже не пытался заговорить, скрыть свои чувства. Это был нокаут. Он проиграл. Генри Карр смотрел на него – его губы, теперь уже скрытые в темноте, по-прежнему кривила улыбка. Наконец он заговорил: – Но есть одна вещь, которая смягчает то, что я тебе только что сказал. Дезмонд не может изменить порядок наследования до того, как станет совершеннолетним. Двадцать один год ему исполнится пятнадцатого ноября. Глава 17 Трата времени Значит, это должен быть Дезмонд. В голове Юстаса кристаллизовался прозрачный, как лед, факт. Дезмонд должен умереть, тогда он не сможет переписать наследство. И это единственный выход. Убеждать его слишком поздно. Он принял решение; так сказал Генри Карр. Следовательно, Дезмонда нужно остановить. На альтернативу нет времени – в запасе было только шесть недель. Бедный, больной и страдающий Дезмонд должен умереть до своего совершеннолетия, до того, как он сможет переписать наследство на Джорджа. Джордж! Черт возьми, почему Джордж? Чем он их так привлек? Какой-то молодчик, щеголь из портвейновой лавчонки! При мысли о нечеловеческой несправедливости, которую собирались совершить эти двое – старый Бэрреди и Дезмонд, – Юстаса охватила вспышка ярости. Даже Дезмонду не избежать его гнева. Всю эту историю Юстас воспринял почти с удовольствием – убийство Дезмонда становилось не таким отталкивающим, как раньше. Да, он сразу отнесся к Дезмонду с теплотой, поэтому мысль о том, что бедный мальчик должен умереть, была ему глубоко неприятна. Но ведь тот в конце-то концов все равно скоро умрет, так что это будет милосердием – убрать его сейчас, спокойно и быстро. Хотя Дезмонд проявлял оптимизм, но жизнь была ему в тягость. Да, Юстас проявит милосердие; здесь не о чем жалеть. Самое странное, что он не думал об этом раньше. Зачем-то обременял себя мыслями об убийстве престарелого дурака в Ньюкасле, выдумывал всю эту белиберду. Что бы он поимел с того, что устранил бы его? Уже слишком поздно… А убийство Дезмонда решает проблему. Очень странно, что он не понял этого раньше. Почему? Интересный вопрос для психолога, а Юстас, как врач, знал кое-что о психологии. По-видимому, причина проста – он хотел убить старого Бэрреди и с радостью ухватился за повод отомстить престарелому безумцу, который был с ним так груб. С такой же радостью он убил Дэвида, которого возненавидел с первого взгляда. А вот Дезмонд ему понравился – поэтому-то мысль о его убийстве и не пришла ему в голову! Любопытно. К тому же устранение Дезмонда не только более эффективно – его гораздо легче совершить. Ведь сейчас ситуация с мальчиком обстоит так, что имеются все необходимые для его смерти благоприятные условия. О них он размышлял, обдумывая убийство Дэвида. Дезмонд тяжело болен; у него должна быть масса лекарств, в том числе и какое-то снотворное; подменить безвредную дозу смертельной будет не так уж сложно; осталось только выяснить, что это за снотворное и как он его принимает. Но даже если выяснить это невозможно, вполне реально догадаться, что к чему: при саркоме позвоночника используют не так уж много способов лечения. Это определенно лучевая терапия, и важно то, что мальчику, без сомнения, надо часто принимать снотворное – скорее всего, морфий, хотя есть врачи, которые любят выписывать веронал или люминал в виде микстуры, часто с добавлением опиума для усиления снотворного эффекта. Юстас знал пациентов, раковых больных, ненавидевших наркотическое опьянение при инъекции морфия; их, безусловно, больше устраивал регулярный прием микстуры. Если Дезмонд принимал подобное лекарство, то ему достаточно дополнительной дозы; лучше всего, конечно, убедиться, что он будет принимать микстуру вместе с последней дозой снотворного до наступления эффекта – такой концентрации ослабевший организм противостоять не сможет, даже если в нем выработался какой-то иммунитет в силу постоянного приема препарата. Именно это и было нужно Юстасу – постепенное, хотя и довольно быстрое угасание, что безопаснее, чем введение одной смертельной дозы, которую и организовать будет гораздо сложнее. Однако к Дезмонду необходим доступ – без него он ничего не сможет сделать. Довольно легко предположить, что мальчику прописано снотворное, однако важно выяснить, как именно он его принимает. Если лекарство вводится подкожно – чем, скорее всего, и занимается сестра-сиделка, – то подменить дозу практически никак нельзя. В случае приема микстуры нужно выяснить, где хранится бутылочка и как к ней подобраться. Необходимо все тщательно разведать. Основной помехой была миссис Тумлин – пройти незамеченным мимо этой сторожевой собаки будет не так-то просто. На все потребуется время, а его в запасе не так уж много – каких-то шесть недель. Придется проявить чрезвычайную осторожность. Не должно быть ни малейшего намека на подозрение – после Шотландии это слишком опасно. Юстас не знал, насколько тесно сотрудничают шотландская и английская полиция и поступали ли какие-то сообщения о деле Дэвида в Лондон. Наверное, нет, однако английская полиция обладала невероятной сноровкой и знала все обо всех, так что если его заподозрят в убийстве Дезмонда, то подумают и о Дэвиде – а тогда сразу все сообразят! После ошеломительной новости от Генри Карра Юстас не задерживался в клубе малых университетов Англии. Он не пытался скрыть, каким потрясением для него стало известие о том, что Дезмонд уже принял окончательное решение, Карр повел себя подобающим образом – он оставил Юстаса в покое, принес пару стаканов бренди и не пытался уговорить его остаться, когда Юстас выказал желание пойти домой. Да, Генри Карр – славный малый, но пользы от него сейчас никакой; Юстасу нужно действовать самостоятельно. Возвращаясь домой – это был первый вечер в новой квартире, – он подумал обо всех последствиях, вытекающих из новости Карра, и пришел к выводу, что только смерть Дезмонда может спасти положение. Когда Юстас задумал убить Дэвида, он понял: прийти к такому решению – одно дело, а совсем другое – его осуществить. Нужно как следует обдумать все сложности убийства и сопутствующие риски. Шагая в мрачном, сером свете раннего утра, Юстас понял, как боится этого второй возложенной на себя ужасной миссии. Он бы все отдал, чтобы избавиться от нее, но альтернативой был неминуемый крах!.. На утро у Юстаса было запланировано важное дело, которое нельзя откладывать. Нужно выяснить, как попасть в квартиру Дезмонда, тщательно там осмотреться и никому не попасться на глаза. Разумеется, в квартире не должно быть миссис Тумлин, и единственный способ выяснить, когда она уходит из дома, – устроить за ней слежку. Скорее всего, она помогает Дезмонду разместиться на балконе и идет за покупками. Юстас не знал, какие покупки требовались и куда она за ними отправится, однако почему-то был уверен, что слугам она ничего не доверяла – такая женщина даже брюссельскую капусту будет выбирать самолично. Что ж, уже девять часов – времени терять нельзя. Через час Юстас сидел на лавочке на церковном погосте неподалеку от многоквартирного дома с окнами на Ридженс-парк, закрывая лицо свежим номером «Дейли телеграф». Хотя подъезд не был ему виден, но и дураку понятно, что если кому надо в магазин, то он пойдет по этой дороге. В любом случае это был лучший вариант – сновать у входа в дом он не мог, там его сразу бы заметили. К счастью, погода стояла хорошая, и на лавочках сидело несколько человек: один читал, другие размышляли или просто бездумно отдыхали, так что в глаза он не бросался. Когда церковные часы пробили одиннадцать и его терпение начало подходить к концу, он увидел бодрую фигуру миссис Тумлин с двумя книгами в корзинке – она вышла из-за угла, а через минуту села в автобус, который шел в южные районы Лондона. Лучше не придумаешь. По книгам можно заключить, что миссис Тумлин зайдет в библиотеку, по корзинке – что отправится за покупками, а по автобусу – что уезжает достаточно далеко, следовательно, на довольно долгое время. Юстас подождал пять минут, а затем вручил газету соседу и пошел к дому. Швейцар уже знал его в лицо – он коснулся своей фуражки и без лишних вопросов сопроводил на шестой этаж. Дверь отворила Глэдис; в лице ее отразилось все то же беспокойство, которое проявляла в его последний визит миссис Тумлин. Что не так с этими женщинами? Ведь Дезмонд не говорил им о том, как Юстас не понравился его прадеду? Конечно, нет. Впрочем, какой смысл гадать; сейчас ему нужно полностью сосредоточиться и без промедления решать поставленные им задачи. – Доброе утро, – сказал Юстас. – Могу я увидеться с миссис Тумлин? Юстас прекрасно понимал, что внешность его соответствует вкусам большинства женщин – такой мужественный типаж был очень востребован в кино о любви. Он изобразил самую обаятельную свою улыбку и был вознагражден: девушка, непривлекательная сама по себе, залилась краской и потупила взор. – Боюсь, миссис Тумлин нет дома, сэр, – сказала она тихо. – Какая жалость! А я непременно хотел застать ее на месте. Она всегда отлучается в этом часу? – Чаще всего в одиннадцать, сэр; но к двенадцати она уже будет на месте. Разыграно превосходно! Куда уж естественнее? – Что ж, тогда я, пожалуй, могу увидеться с мистером Дезмондом, не так ли? – спросил Юстас. Краска ушла от лица, и на нем снова отразилась неловкость. – О нет, сэр, боюсь, это невозможно. В свое отсутствие миссис Тумлин не позволяет мистеру Хендэллу принимать гостей. К черту эту даму со всеми ее предписаниями и правилами. Ну что ж, идти против правил не впервой. Юстас легонько позвенел серебром в кармане и снова улыбнулся. – Но меня это не касается, правда, Глэдис? – спросил он доверительно. Однако девушка сжала губы – менять позицию она не собиралась. – Боюсь, это касается всех, сэр, – сказала она решительно. Еще одна преграда. Сменим тактику. – Что ж, значит, я подожду ее. Полагаю, вы не будете возражать, если я войду внутрь и присяду? Глэдис засомневалась. Очевидно, эта проблема выходила за рамки инструктажа. Наконец взяло верх ее природное гостеприимство – она не могла отказать в такой безобидной просьбе. – Я… что ж, боюсь, не могу пригласить вас в гостиную или столовую, сэр, – эти комнаты выходят на балкон, и мистер Хендэлл заметит, что вы здесь. – Ничего страшного. Я посижу в коридоре. Юстас вошел и надежно уселся на один из деревянных стульев. Коридор – то, что нужно: в спальню Дезмонда – а значит, и к буфету с лекарствами – отсюда проникнуть проще простого. Как и в спальню миссис Тумлин, если лекарства стоят там. Все еще неуверенная в том, верно ли она последовала своим обязанностям, Глэдис покрутилась на месте, а затем прошла по коридору – судя по всему, на кухню. Оттуда до Юстаса донеслось какое-то бормотание, и вскоре Глэдис вернулась. – Я сообщу миссис Тумлин о вашем визите, сэр, – сказала она. – Мне кажется, я знаю, куда она поехала. Девушка подступила к телефону. – О нет, пожалуйста, этого не нужно. Не хочу ее беспокоить раньше времени, пусть спокойно решит все свои дела. Я никуда не спешу, поверьте. Нет, это просто невыносимо. Почему они не оставят его в покое? – Все в полном порядке, сэр. Уверена, миссис Тумлин хотела бы знать, что вы пришли. Уэлбек три-семь-восемь-один, пожалуйста. Нет, три-семь-восемь-один. – Да послушайте же… Юстас почувствовал себя беспомощным. С мужчинами еще можно как-то справиться, но с упрямыми женщинами… – Это книжный клуб? У меня сообщение для миссис Тумлин; она придет поменять книгу для мистера Хендэлла. Да, постоянный подписчик. Передайте ей, пожалуйста, что мистер… э-э-э… э-э-э… – Горничная отвела трубку и неуверенно посмотрела на Юстаса. – Мистер Юстас Хендэлл, правильно, сэр? Юстас угрюмо кивнул. – …что звонил мистер Юстас Хендэлл, он ждет ее возвращения. Да, это все, спасибо большое.