– И в первую очередь тебе, – парировал Улан. – Или забыл, кто в нашем дуэте генератор идеей? – От которых сам князь постоянно отказывается, – огрызнулся Петр. – Я ему еще вчера две неплохие мыслишки подкинул, а он их на корню загубил! Грех, видите ли! Ну да, умереть святым куда проще, чем жить грешником. – Две – это хорошо, – невозмутимо согласился Буланов, – но бог любит троицу, а про третью, когда она тебе на ум придет, мы ему ничего не скажем. И про последующие тоже. А посему думай, старина, крепко думай, но помни – времени у нас чертовски мало. Глава 3 Даешь первый ОМОН! Очередные идеи у Петра созрели довольно-таки быстро, на следующий день. Правда, одна из них к спасению Михаила Ярославина отношения не имела. Дело в том, что Сангре задумал создать свою полноценную дружину. А что? Коль дело идет к долгой жизни в Твери, надо осесть в городе солидно, с должным размахом. Свою мысль он высказал другу. Мол, тем самым они выбьют из под ног Ивана Акинфича и иже с ним, лишнюю опору. Ведь сейчас он, напоминая князю при каждом удобном случае, что они – чужаки, не забывает тыкать пальцем и в их отряд. Мол, посмотри на их рожи. Один кривич, пара дреговичей, волынян да бужан, а остальные кто? Одни имена чего стоят – без чарки доброго меда и не выговорить. А учитывая, что пополнение составят практически одни тверичи, боярину крыть будет нечем. Да и несолидно оно – отряд из двух десятков. Конечно, Сангре с Булановым пока не ближние княжеские бояре, но нужно работать на перспективу, а с таким количеством бойцов в большие авторитеты им нипочем не выбиться, и никакая шуба с кучей идей впридачу не поможет. За плечами надо иметь полсотни как минимум, причем с качественной подготовкой, на порядок лучшей чем у всех прочих. Завершил он кратко: – Итак, чтобы стать на один уровень с боярами, то бишь оказаться «в законе», нам срочно нужен спецназ. Выслушав друга, Улан невозмутимо пожал плечами и принялся перечислять свои возражения. Дескать, идея-то хорошая, но дабы не разочароваться, следует помнить, что она – долгосрочная, поскольку полноценный отряд размером хотя бы в полусотню, а лучше – сотню человек, получится не ранее, чем через несколько лет. Во-первых, все хорошие воины давно разобраны. Во-вторых, под начало к безвестным чужакам они попросту не пойдут. Выходит, с каждым новичком, который подойдет по физическим параметрам, придется начинать работу чуть ли не с нуля. Какое уж там на порядок выше по качеству – как бы не наоборот. И он подвел итог: дабы ускорить дело, надо для начала самим получить известность в городе. Тогда и с набором станет не в пример легче. – Известность… – задумчиво протянул Петр. – Морду что ли еще раз набить Акинфичу. – Можно, конечно, – усмехнулся Буланов. – Но я имел в виду не такие скандальные способы. Ты все время забываешь, что мы – опера, некогда служили в МВД, то есть знакомы с правилами поддержания порядка и прочими премудростями отнюдь не понаслышке. – А причем тут наше темное ментовское прошлое? – недоуменно нахмурился Петр. – Да все при том же. Да, силы правопорядка здесь отсутствуют, верно, но преступления-то совершаются. Конечно, не в таком количестве, как в каком-нибудь дерьмократическом обществе, однако хватает. – Точно, – загорелся Сангре. – И если предложить князю завести службу по охране правопорядка, красиво подав эту идею, притом сразу заявить, что берем ее на полное обеспечение, чтоб ему не думалось, чем расплачиваться с нанятыми людьми, думаю, он за такое ухватится. И какая разница, как эта служба станет называться: спецназ или ОМОН. – Тогда уж скорее ОПОН, – внес поправку Улан. – Но растолковывать Михаилу Ярославичу что значит «полиция» будешь сам. – Идет, – покладисто согласился Сангре. – Тем более, растолковывать не придется, ибо у нас будет… – он на секунду призадумался и выдал: – Отряд парней особой нежности… По своему обыкновению, Петр не стал откладывать дело в долгий ящик, благо, у побратимов был повод появиться перед Михаилом Ярославичем на следующий день – подписать с ним ряд и дать торжественное обещание верной службы – своего рода присягу. Покончив с этим, Петр и выдал свое предложение взять на себя и своих людей нелегкую службу по наведению порядка на тверских торжищах. – А какой вам с того прок? – внимательно выслушав его эмоциональное выступление (Улан предпочел помалкивать), осведомился Михаил Ярославич. – С серебрецом я ведаю, у вас хорошо, ажно завидки берут, впору самому на поклон идти и взаймы просить. Но в то, что вы никакой выгоды для себя тут не видите, мало верится. – Есть корысть, скрывать не стану, – бесхитростно сознался Сангре и покосился на стоящего рядом княжича. По счастью, кроме них в этой небольшой комнате находился только Дмитрий, а он явно им симпатизировал, следовательно, можно было попробовать сыграть в открытую. – Вот смотри, что у нас пока получается, – и Петр, к ужасу Улана, принялся излагать те доводы, с коими чуть раньше успел ознакомить друга. Ужасаясь его нахальству, тот исхитрился переступить на месте таким образом, чтобы оказаться на полшажка позади, и неприметно для князя ущипнул побратима. Учитывая, что в комнате они были одни, совсем незаметно проделать это у него все равно не получилось. Но как ни удивительно, старания Буланова остановить Сангре сказались самым положительным образом на княжеском отношении к его откровенности. – Молодец, гусляр! Не стал вашу с побратимом выгоду за душой таить, начистоту выложил, – похвалил Петра Михаил Ярославич. – Да и не вижу я ничего худого в вашем желании, как ты тут сказываешь, в первые ряды вылезти. Скорее, наоборот, рад. Стало быть, и впрямь собрались здесь надолго осесть. Опять же делом стремитесь оный почет заслужить. Сам я, признаться, проку в вашей затее не вижу – у меня на торжищах и без вас порядок, и народец всем доволен… – То есть как не вижу?! – возмутился вошедший в азарт Сангре. – Какой порядок?! Просто твоя стража, или кто там за нее ответственный, ничего не говорит, вот и все. Но любимый город не может спать спокойно, а также есть и трудиться, пока все тати не получат заслуженные сроки. Факты буквально вопиют, чтобы ворюгам дали по рукам и другим чувствительным местам… Очередная горячность стоила Петру нового щипка от друга, но он сумел сдержаться и преобразовать возмущенный вопль в сдержанное кряканье. – Да ты чего разошелся-то? – изумился князь, оторопевший от столь неожиданного натиска. – Кто там еще вопиёт? Сказываю ж, нетути у меня татей, давно повывелись. В лесах да, случается, пошаливают, но чтоб в самой Твери… Последних трех о прошлое лето поймали, и все. И потом опаска имеется. Ведь твои людишки не просто так по торжищам прохаживаться станут. Случись чего, они встревать обязаны, а ежели они, прикрываясь моим именем, недоброе творить учнут? – В патруле три человека, княже, и маловероятно, что они вступят меж собой в сговор, поскольку состав тройки будет постоянно меняться – сегодня одни, а завтра другие, – вмешался Улан. – Ну да, само собой, – подхватил Петр, но, видя колебания Михаила Ярославича, снизил планку запросов. – Но можно и иначе. Пускай они действуют от нашего имени, а уж мы по твоему поручению. Но тогда для нас самих надо какую-нибудь должностишку изобрести. Иначе те же купцы, да и обычные горожане пошлют наш патруль в случае чего, и все. – Куда пошлют? – недоуменно нахмурился князь. – Далеко, – торопливо встрял с пояснением Буланов, не на шутку испугавшись, как бы разгорячившийся Сангре, уже открывший рот, не успел в запале ляпнуть, куда именно. – Ага, очень далеко, – подтвердил тот и благодарно покосился на друга – очевидно, и впрямь собрался сообщить точный адрес. – А когда купцы тверское торжище на всю Русь прославят как самое справедливое и тихое, то и тебе от этого прямой почет, – перехватил эстафетную палочку Буланов. – И не один почет, – вновь встрял Сангре. – К нему еще гривны добавь. Ведь когда такая слава о твоих торжищах пойдет, куда купец, если колеблется, торговать поедет, в Смоленск, в Тверь или в Москву? Упоминание ненавистного города добило князя. Правда, положительного ответа друзья на свое предложение не получили, но и отказа не последовало. – Надобно поразмыслить, посоветоваться, – уклончиво сказал Михаил Ярославич, а, отпуская их, не удержался, заметил, обращаясь к Петру: – Дивно мне. – И он удивленно покачал головой. – Вроде ты и прост, гусляр, весь как на ладони, а призадуматься – ох и хитер. Умеешь таковское ввернуть, чтоб за самое живое поддеть, – и он устало махнул рукой. – Ладно, ступайте, а я помыслю. – Слушай, ты, чертов испанец! – устало сказал другу Улан, когда они выехали из терема. – Ты хотя бы изредка думай, о чем говорить и, главное, как. – Ой, Уланчик, ну шо ты с меня хочешь? А если совсем нет времени для помолчать! И твой совет думать явно неуместен. Пока индюк думал, попугай нес всякую чушь, а в результате индюк в супе, а попугаи живут по триста лет. И потом, не забудь про мою чуйку. Князь – мужик прямой и в других любит то же. Уверен, теперь наша идейка обязательно пустит корни в его голове. Осталось только унавозить почву, чтоб побыстрее прорастало. – Что ты имеешь ввиду под унавоживанием почвы? – насторожился Буланов. – Новую аферу? – Ни боже мой, – заверил его Петр. – Обычную наглядную демонстрацию неправоты Ярославина и все. – А когда нам думать о том, как выручить князя в Орде? – Возникновение свежей оригинальной мысли вовсе не зависит от наличия свободного времени, но исключительно от изобретательности серого вещества нашего головного мозга, если оно вообще имеется у человека. Вот у тебя оно есть? – Улан крякнул, проворчав в ответ, что ему хватает. – Стало быть, ты чего-то придумал? – не унимался Петр. – Сдурел?! – возмутился побратим. – Когда?! – Значит, имеется, но недостаточно, – сделал безапелляционный вывод Сангре. – Так, для поесть и для поспать, не больше. – А как с твоим веществом? – коварно осведомился Улан. – У-у, таки его у нас хоть отбавляй, – и Петр, перефразируя одного из киногероев, горделиво добавил: – И не такое уж оно серое, как у некоторых. – То есть ты успел придумать? – А то. Притом цельную хитроумную комбинацию, бьющую одновременно по нескольким слабым местам гражданина Узбека, хай ему грець. – А как ты узнал про слабые места хана. – Ты наш терем видишь? – Конечно. – Тогда потерпи чуток. Дойдем, сядем за вечернюю трапезу, скушаем кашки с грибами и селедочкой, и когда возьмем в руки кубки с медовухой, я тебе детально все поведаю. И ша, боле я говорить ни о чем не стану, поскольку вначале мне надо заглянуть к Горыне. – А к нему-то зачем?! – Прояснить кое-какие детали битвы под Бортневом, – загадочно ответил Сангре, чем окончательно поставил в тупик своего друга, недоумевающего, что общего между кузнецом, его сестрой и княжескими портретами на печатях и золотой гривне. А уж детали битвы под Бортневом и вовсе ни в какие ворота. – Вообще-то до вечера времени… – начал было Улан. – Стоп! – осадил Сангре друга. – Я и сам вижу за солнышко, зависшее над нашими макушками. Но поверь мне, оставшиеся часы пролетят очень быстро и, шо главное, чрезвычайно увлекательно… Глава 4 И мафия не бессмертна Оказалось, Петру вдруг взбрело в голову непременно поучаствовать в закупке продуктов, и в тереме они пробыли всего ничего: успели лишь хлебнуть горяченького сбитня и прихватить кошель с серебром. Да еще Сангре переоделся, надев самую невзрачную рубаху и серенький кафтанчик и заставив Улана поступить аналогично. После этого они в сопровождении оруженосцев и телохранителей прямым ходом направились на торжище. Как глубокомысленно сказал Сангре, когда они вышли за ворота: – Для предварительного ознакомления с будущим фронтом работ. – Князь же нам отказал, – не понял Улан.