Поднявшись из кресла, он с тигриной грацией направился к бару и налил себе виски из хрустального декантера. Сделав щедрый глоток янтарной жидкости, Пьетро задумчиво покрутил бокал в руке. – Я знаю, что все это кажется безумием… – пробормотала Эммилин, встретившись с ним взглядом. Его эбеновые глаза притягивали словно магнит, и Эммилин быстро отвела взгляд. Уголки его губ насмешливо изогнулись. – Есть немного, – согласился он. – Дело в том, что я не хочу огорчать отца. Мысль о том, что я могу его ранить, невыносима. Она снова посмотрела на него и на этот раз выдержала взгляд, изо всех сил стараясь быть храброй. Если она хочет, чтобы этот человек стал ее союзником в обретении свободы, она должна показать ему, что не боится его. – После смерти мамы он поместил меня в кокон, а я не сопротивлялась. – Она прикусила нижнюю губу. Пьетро отметил, что губы у нее полные и чувственные, и снова глотнул виски. Эммилин вздохнула и продолжила: – Я все это время чувствовала, что нужно попросить отца снять с меня опеку и предоставить мне больше свободы. – Ну и почему же не просила? – Пьетро не представлял, как можно жить, когда каждый твой шаг контролируется. Он с самого детства не терпел никакого вмешательства в личное пространство. Он всегда стремился к независимости и самостоятельности. – Это трудно объяснить, – тихо ответила она. Эммилин даже себе не могла этого толком объяснить. Много лет она пыталась смириться с существованием, которое, по сути, выбрала для себя сама, не желая огорчать отца. – Самоубийство мамы стало страшным ударом для отца. Он очень изменился. Моя безопасность превратилась для него в идею фикс. Я не хотела, чтобы он снова был раздавлен, как после смерти мамы. Пьетро оцепенел. Он настороженно взглянул на Эммилин. Что-то в выражении ее лица затронуло глубинные струны в его душе. – Да, – подтвердила она, отвечая на незаданный вопрос, приняв его молчание за простое удивление. – Я знаю, как умерла мама. – Она побледнела и сложила руки на коленях. – Твой отец приложил немало усилий, чтобы оградить тебя от того, чтобы ты узнала истинную причину смерти. – Да, – криво усмехнулась Эммилин. – Я же сказала, что защитить меня от всего стало его навязчивой идеей. Когда же Эммилин поняла, что чрезмерная опека отца оскорбляет ее, лишая простых радостей жизни? – Как ты узнала? Вопрос вернул Эммилин в разговор, и в то время, которое она меньше всего хотела вспоминать. – Мне было пятнадцать лет, а не пять. – Она пожала плечами, стараясь сохранять равнодушный вид. – Он защищал меня, как мог, но я ходила в школу, а дети могут быть жестокими. Да, она врезалась в дерево. Но это не было случайностью. В ее ореховых глазах плескалось отчаяние, хотя лицо оставалось спокойным. В нормальной ситуации Пьетро, возможно, стал бы ее утешать, но сейчас особенные обстоятельства. Она не просто женщина, а его будущая невеста, если он согласится. Как будто у него есть выбор! Дружеское расположение и лояльность по отношению к Колу вкупе с его смертельным диагнозом не оставили Пьетро выбора. – Отец так и не оправился после смерти мамы. И мысль о том, что со мной может что-то случиться, приводит его в ужас. Каким бы безумием это ни казалось, я его понимаю. – Она прочистила горло. Для следующей фразы ей понадобится сила. – Я думаю, что нам надо пожениться. Пьетро коротко и резко усмехнулся: – А тебе не кажется, что это я должен сделать тебе предложение? – О… Она прищурилась, но в ее взгляде читалась самонадеянность, которая привела его в легкое замешательство. – Полагаю, что вы заядлый холостяк и скорее в аду грянет мороз, чем вы женитесь. – Эммилин снова кашлянула. – Если верить таблоидам, вы больше заинтересованы в установлении вращающейся двери в свою спальню, чем в женитьбе. Пьетро улыбнулся с холодным пренебрежением: – Неужели? – Ваши… подвиги не являются тайной за семью печатями. Она снова прикусила губу и опустила глаза. – Так и есть, – мягко согласился он. Такая реакция должна бы насторожить Эммилин, но у нее совершенно не было опыта общения с мужчинами, в особенности с такими, как Пьетро Морелли. – Я не думаю, что вы прекратите… хм… эти… – Она взмахнула рукой, и изящные браслеты зазвенели, как музыкальная подвеска, возвещающая о приближении шторма. – Да? Какой же удобной женой ты будешь. – Я не буду вашей женой в прямом смысле этого слова, – быстро ответила она. – То есть мы будем женаты, но формально. Каждый из нас продолжит жить своей жизнью. – Она представила себе его грандиозный особняк на окраине Рима. – У вас огромный дом. Вполне возможно, что мы не будем видеться. Он потер подбородок, удивленный таким забавным замечанием. По крайней мере, у нее не было сказочных фантазий. Она не воображала себя принцессой в ожидании принца на белом коне. – И тебя это не беспокоит? – спросил он, растягивая слова и оглядывая ее с головы до ног. Девушка выглядела как типичная представительница высшего американского общества – скучный бежевый брючный костюм, кремовая блузка и нитка жемчуга на шее. Полное отсутствие стиля и личности. Почему девушка двадцати двух лет выбрала такую пресную и бесформенную одежду? – Нет, конечно, – ответила она с удивлением. – Я же сказала, что это будет фиктивный брак. Отца успокоит мысль, что мы женаты. Он в этом смысле старомоден, хотя и не ожидает от нас брака по любви. Это будет династический брак. Все просто и понятно. – Династический брак? – переспросил Пьетро. – Да. Для людей с нашим состоянием очень трудно найти партнера, который будет заинтересован в нас, а не в нашем богатстве. Она пожала плечами, а у Пьетро сложилось впечатление, что Кол сильно ошибается в отношении Эммилин. Она не показалась ему наивной и беззащитной. По крайней мере, она отчетливо понимала сложившуюся ситуацию. – Мне точно не нужны ваши деньги. Мне вообще ничего от вас не нужно, кроме свободы, которую гарантирует брак с вами. Почему его беспокоит тот факт, что ей необходимо только его имя? – Моя матушка захочет внуков, – к собственному удивлению, произнес он. Это попытка поймать ее на крючок? Или вывести из равновесия? Она рассмеялась. Мелодичный смех никак не вязался с пресным внешним видом. – Судя по вашей репутации, у нее, вероятно, уже есть внуки. Пьетро помрачнел. – Хотите сказать, что у меня полно незаконнорожденных детей? Эммилин безразлично пожала плечами: – Полагаю, что такой вариант нельзя исключить. Он задумчиво прищурился. Оказывается, Эммилин не так проста, как кажется. За внешней вежливостью и воспитанностью дамы светского общества и богатой наследницы таится острый ум, проницательность и юмор, граничащий с сарказмом. Не женщина – огонь. – Вы ошибаетесь. Я не стал бы игнорировать отцовские обязанности, – строго сказал он. Эммилин немедленно ему поверила. Он выглядел серьезным и ответственным. – В таком случае вашу матушку ждет разочарование. Но, по крайней мере, она удовлетворится тем, что имя ее сына не треплют на страницах светской хроники по неподобающим поводам. Она поднялась и нервно заходила взад-вперед по комнате, напомнив ему его собственное поведение во время его предыдущей встречи с Колом. – Вам придется вести себя более осмотрительно, – продолжила Эммилин. – Я не намерена краснеть за ваше поведение. Мы должны показать всем, что у нас нормальный брак. Думаю, нам придется время от времени появляться вместе на публике, изображая счастливую пару. Дома вы вольны делать что угодно и с кем угодно. – Значит, если ты застанешь меня с любовницей в супружеской спальне, тебе не будет до этого никакого дела? Ее сердце оборвалось, но внешне она оставалась спокойной. – Меня волнует только вопрос гигиены, – парировала она. – Понятно. – Ее прямота вызвала улыбку, но он вовремя сдержался. – Папа предлагает не откладывать свадьбу. Если она состоится в следующем месяце, я успею записаться в университете на изучение нескольких предметов в следующем семестре. – Предметов? – недоуменно повторил он. Затем вспомнил о ее планах учиться в Риме. – Да, в университете. Думаю, папа сказал вам об этом? – Было дело, – согласился Пьетро.