– Ну вот, видите, я не собираюсь путаться у вас под ногами. Я буду занята учебой. – Но здесь может возникнуть проблема, – задумчиво начал Пьетро. – Я ценю твою готовность предоставить мне полную свободу личной жизни, но не уверен, что могу быть столь же толерантен в отношении тебя. Эммилин непонимающе уставилась на него: – Что вы имеете в виду? – Я не собираюсь жениться на женщине, которая будет встречаться с другими мужчинами и спать с ними. Эммилин скорчила смешную гримасу. По правде говоря, подобная мысль не приходила ей в голову. Но его выпад привел ее в замешательство. – Почему? Его глаза опасно блеснули. – Потому что у людей может сложиться впечатление, что я не удовлетворяю свою жену. – Я вас умоляю! Кому придет в голову сомневаться в огромном либидо такого мачо, как вы? – Она закатила глаза цвета карамели. – Для меня это будет нарушением сделки, дорогая. Эммилин облизнула нижнюю губу. Она и не думала заводить бойфренда. Но сейчас ей казалось несправедливым предоставлять ему одностороннюю свободу личной жизни. – В таком случае вам придется дать обет воздержания, – съязвила она. – Весьма неразумное предложение. – Почему? По-моему, это справедливо. Он приближался к ней медленно и плавно, словно готовящийся к прыжку тигр. Сердце Эммилин затрепетало, словно пойманная в силки птичка. – Потому что я обожаю секс, – проурчал он низким баритоном, остановившись в шаге от нее. – Я настоящий мужчина, и секс – неотъемлемая часть моей жизни. Если ты настаиваешь, чтобы я не имел отношений с другими женщинами, остаешься только ты… – Он многозначительно замолчал. – Ладно, ладно. – Эммилин вскинула руки вверх в жесте «сдаюсь». – Никакого секса. Я имею в виду, вы можете продолжать в своем духе. – Она на мгновение зажмурилась. – А если я встречу кого-то, я прежде посоветуюсь с вами. Согласны? Он пристально взглянул на девушку – горящие щеки, расширенные зрачки, прерывистое дыхание, подрагивающие губы. Завораживающее зрелище. Интересно, она просто сердится или он возбудил в ней другие эмоции? – Да, – ответил он. Судорожно сглотнув, она сказала: – Значит, мы поженимся. – Нам нужно обсудить еще кое-что, – добавил Пьетро. – И что же это? – Твой внешний вид, – безапелляционно заявил он. Эммилин застыла. – А что с ним не так? – выдавила она, отодвигаясь подальше от него. – Никто не поверит, что я сам выбрал себе невесту. Он сказал это так просто, словно не хотел ее оскорбить подобным заявлением. И она ему поверила. – Почему? – спросила она, стараясь звучать равнодушно. – Потому что, как ты сама справедливо заметила, в Интернете полно моих фотографий с подругами. И мой тип женщин тебе известен. Это было сущей правдой. Эммилин погуляла по Сети и увидела, с кем проводит время Пьетро – высокие, стройные, сладострастные красотки. – Мне нравится, как я выгляжу, – твердо ответила она, внутренне проклиная себя на чем свет стоит за эту ложь. Скрывать фигуру за бесформенной одеждой – ее старая привычка, и Эммилин не уверена, что хотела бы от нее избавиться. – Небольшие изменения не составят для тебя труда, – миролюбиво предложил он, оценивающе осматривая ее с головы до ног. Она была красива естественной красотой. Почему она это скрывает? – Нет, – отрезала она. Пьетро сжал губы, стараясь подавить улыбку от ее детского упрямства. – Если мы намерены пожениться, то я хочу, чтобы ты одевалась по последней моде. Моя жена должна выглядеть дорого и стильно в глазах окружающих. – Шутите? – Ее глаза походили на блюдца. – Отнюдь, дорогая. Ты в Риме. В твоем распоряжении все модные бутики и одежда всемирно известных брендов. Побалуй себя. Научись боготворить свое тело. А там посмотрим. Его высокомерный тон и суровый, едкий приговор вызвали в душе Эммилин бурю негодования, но стремление к желанной свободе, которая была так близка, не позволило ей дать достойный отпор этому самоуверенному наглецу. Эммилин не впервой мириться с несправедливостью ради обретения того, что обычным людям дано Богом. А что, если отказаться? Не только выполнить требование Пьетро изменить внешний вид, но вообще от предложения отца об их свадьбе? Что, если взять кредитку и скрыться? Она подумала об этом не впервые. Но мысль о том, как отреагирует на такое отец, немедленно отрезвляла. Она не может ранить отца. А сейчас она может получить свободу и порадовать отца. Все в ее руках. – Хорошо, – согласилась она, хотя в глазах читалось сопротивление. – Ну и славно, – коротко кивнул Пьетро. Он вынул из кармана визитку и протянул Эммилин. «Элизабет Роними», – гласила надпись. – Это мой личный секретарь. Обсуждай все детали с ней. Меня устроит любая дата в следующем месяце. – Вы хотите, чтобы я занялась организацией нашей свадьбы? Он пожал плечами, словно для него это не имело ровно никакого значения. – Полагаю, ты наймешь свадебного агента, а с Элизабет обсудишь дату, чтобы она внесла ее в мой рабочий график, и детали переезда ко мне на виллу. – Что ж, – пробормотала она, – резонно. – Отлично. Она смотрела на него несколько мгновений, прежде чем поняла, что аудиенция окончена. Слегка покраснев, она подошла к стулу и взяла сумку. – Реми отвезет тебя домой. – Реми? – Мой водитель. – А, понятно. Я могу вызвать такси, – тихо сказала она. Пьетро в два шага подошел к ней и взял за локоть. Его прикосновение вызвало внутреннюю дрожь. У Эммилин пересохло во рту. – Он скоро станет и твоим личным шофером, дорогая. Поезжай с ним. Эммилин не хотелось спорить. Ей не терпелось поскорее убраться отсюда. – Спасибо. – Не за что. До скорой встречи, миссис Морелли. Выйдя из его офиса, Эммилин на мгновение зажмурилась. В голове билась единственная мысль: «Во что я только что вляпалась?» Глава 2 Солнце стояло высоко в безоблачном лазоревом небе, согревая Вечный город. Однако Эммилин не чувствовала тепла. Ее сковал холод беспокойства перед предстоящей церемонией. Подготовка свадьбы продолжалась пять недель, включая получение визы в Италию. Пришлось прибегнуть к использованию фамилии отца, которая помогала открыть любую дверь. Но кто эта женщина, смотрящая на нее из зеркала? Эммилин разглядывала свое отражение с возрастающим отчаянием и сомнением. – Ты довольна, что мы остановили выбор на платье от «Вера»? – спросила Софи, обнимая лучшую подругу за плечи. На лице Софи не было ни тени сомнения.