Она улыбнулась в ответ и расслабилась, приготовившись к фотосессии. Тем не менее она с облегчением вздохнула, когда фотограф объявил, что пока достаточно и все могут вернуться к гостям. Эммилин немедленно направилась к Софи. – А, виновница торжества, – приветствовала ее подруга, передавая Эммилин свой наполовину выпитый фужер с шампанским. – Даже не напоминай. – Эммилин сделала пару глотков, чувствуя, как прохладный напиток приятно освежает пересохшее горло. – Мария только что ознакомила меня с дальнейшим сценарием. – Что? Будет продолжение? – забеспокоилась Эммилин. – Не волнуйся. Прием. Точнее, коктейльная вечеринка в великолепном ресторане с видом на реку. – О’кей. С этим я справлюсь. – Потом вы с Пьетро удаляетесь, а молодежь продолжит вечеринку в недавно открывшемся модном ночном клубе. Похоже, твой муж был одним из инвесторов. Думаю, мы там повеселимся на славу. Эммилин скорчила рожицу. – А мне вот совсем невесело. – Да… ну у тебя в любом случае масса дел… Эммилин бросила на подругу едкий взгляд. – Это правда. – Хм, я видела, как вы целовались. Я страсть за версту чую. Эммилин закашлялась, поперхнувшись шампанским. – Поверь, это совсем не то, что ты думаешь, – отдышавшись, сказала Эммилин. – Тогда тебе следует обратиться к врачу. Если такой мужчина тебя не трогает, значит, ты фригидна, – безапелляционно заявила Софи. – Или просто разумная женщина, – спокойно возразила Эммилин. Казалось, вечеру не будет конца. Поток поздравительных речей. Свадебный торт. Свадебный танец… Эммилин кружилась в объятиях Пьетро на танцполе, стараясь всем своим видом показать, что ей безразличны его прикосновения, хотя внутри у нее бурлила лава. – Итак… – медленно растягивая гласные, процедил он. – Ты моя жена. Фраза вызвала у Эммилин улыбку, далекую от удовлетворения. – Я бы на вашем месте не обольщалась, – холодно сказала она. Он чуть замедлил танец и обвел взглядом толпу гостей. – Я знаю, по крайней мере, троих, кто сейчас пребывает в полном восторге, – заметил он. Проследив за его взглядом, она увидела стоящих рядом ее отца и его мать. Лица обоих сияли. – Да, папа счастлив, что сбылась его мечта, – сказала она, покачав головой. В ее глазах сквозило разочарование, но Пьетро не хотел углубляться в изучение характера своей непокорной жены. – А моя матушка, вероятно, мечтает о спокойной жизни теперь, когда я, по-видимому, перестал быть холостяком, – заметил он. «По-видимому», – повторила она про себя, вспомнив их договоренность о том, что он впредь будет осмотрительнее при выборе любовниц. Ее это мало волнует, по крайней мере, Эммилин пыталась себя в этом убедить. Да, они будут жить под одной крышей. Встречаться на кухне, в холле, в гостиной. Эммилин настаивала, что они будут своего рода соседями. Но сможет ли она игнорировать мужа, проживая с ним бок о бок? С их первого знакомства много лет назад, когда она была совсем девочкой, он приводил ее в смятение. И как выяснилось, с годами это чувство не ушло. А теперь они к тому же женаты… – Ты такая неповоротливая, – пожаловался Пьетро. – Тебя что, никогда не учили танцевать? Ее щеки порозовели, и она с обидой взглянула на него. – Я просто задумалась, – пробормотала она, пытаясь попасть в ногу с партнером. – В танце не нужно думать. Это язык тела. Своего рода соблазнение, – наставлял он, покачивая бедрами и умело ведя ее по паркету. – Расслабься, – прошептал он, – или я поцелуем сотру все твои тревожные мысли. При этих словах Эммилин окончательно сбилась с шага. Ей необходимо сосредоточиться. В противном случае она окончательно собьется с пути. – Только посмейте, – огрызнулась она. – Тогда улыбайся и делай вид, что тебе хорошо, – приказал он. – Ты же знаешь, что все на нас смотрят. Эммилин судорожно сглотнула, обводя взглядом зал. Толпа разодетых гостей не сводила с них глаз. Все улыбались и одобрительно кивали. Сердце Эммилин екнуло. Быть женой Пьетро Морелли потребует от нее гораздо больше терпения и усилий, чем она предполагала. Был поздний вечер, и Эммилин украдкой подавила зевок. Общительная Софи, как всегда, собрала вокруг себя компанию друзей и веселила всех байками. Сидеть рядом с ней и притворяться, что умираешь от смеха, было лучше, чем наблюдать за мужем. Ее взгляд неосознанно остановился на Пьетро. Он по-прежнему разговаривал с рыжеволосой женщиной. Она инстинктивно нахмурилась. А как ей себя вести, если восхитительная красотка полностью завладела вниманием мужчины, за которого Эммилин вышла замуж несколько часов назад? Обладательница пышных форм с тонкой талией и длинными ногами, с гривой медно-рыжих волос и алым ртом беззастенчиво флиртовала с Пьетро. На ней было кремовое платье и золотые босоножки. Разве это не дурной тон – надеть такое светлое платье на чужую свадьбу? Кто это? Пьетро наклонился к ней и зашептал что-то ей на ухо. Красотка положила руку ему на грудь и подняла на него взгляд. Даже с другого конца комнаты Эммилин почувствовала их сексуальное влечение друг к другу. Она поднялась и направилась к парочке. Эммилин подошла к ним почти вплотную, когда Пьетро оторвал взгляд от рыжеволосой бестии и посмотрел на Эммилин, словно не узнавая. Но затем раздраженно нахмурился и отошел на шаг от своей собеседницы с непроницаемым выражением лица. – Эммилин, – пробормотал он. – Пьетро, – сказала она, не удостоив взглядом стоявшую рядом женщину. – Можно тебя на минуту? Его губы дернулись то ли от досады, то ли от веселья. Он приобнял Эммилин за талию и повел на танцпол. Она остановилась и твердо сказала: – Я не хочу больше танцевать. – Но ты хотела поговорить со мной о чем-то. В танце это легче сделать. – Я… – Она покачала головой. – Нет. Он пристально на нее взглянул: – Почему? – Потому что… я не привыкла к такому, – пробормотала она и отвернулась. – Ты сам мне недавно об этом сказал. – Тогда позволь тебя научить, – ответил он. Крепко взяв ее за талию, Пьетро вывел ее на паркет и закружил в танце. Эммилин почувствовала себя марионеткой в его сильных руках. Она вынужденно положила руки ему на грудь, которая была твердой как скала, но теплой. Находясь в столь опасной близости, Эммилин ощущала его мужскую силу и притягательность. – Ты обещал быть осмотрительным, а сам прилюдно заигрываешь с этой женщиной. – С Бьянкой? – спросил он, глядя через плечо на рыжеволосую, не спускавшую с них глаз. – Она… просто друг. – Я так и поняла, – ехидно ответила Эммилин, стараясь не отвлекаться на исходящий от него аромат. Что это? Сосна? Цитрус? Его собственный запах? – Ты ревнуешь? – Этого еще не хватало, – понизив голос, ответила она. – Мы ведь обо всем договорились. Я просто не желаю, чтобы гости видели тебя с другой женщиной на нашей свадьбе. Частным образом – сколько угодно. Но не на публике. – Подождав, чтобы он уловил смысл сказанного, Эммилин остановилась. – Я хотела бы поехать домой. Прямо сейчас. У Пьетро не было привычки испытывать стыд. Он взрослый мужчина, и у него своя жизнь. Но ее справедливая отповедь заронила сомнения в его душу. Он знал, что должен извиниться. Он действительно открыто флиртовал с Бьянкой. Вести себя так на собственной свадьбе не просто глупо, это вопиющее неуважение к новобрачной и в особенности к родителям. Пьетро отстранился от нее с выражением холодного презрения на лице, скрывавшего гораздо менее приятные эмоции. – Тебе что-нибудь здесь еще нужно? – Нет. – Хочешь с кем-то попрощаться? Она взглянула в сторону Софи, оживленно беседовавшей с новыми друзьями, и отрицательно покачала головой: – Я хотела бы уйти немедленно. Пьетро молчал. Эммилин забеспокоилась, что он станет настаивать на формальном прощании с гостями. Но мгновение спустя он согласно кивнул: – Хорошо. Тогда пойдем.