И ровно в этот миг в голове что-то щёлкнуло. – Подожди. Я сказала, а гипнотизёр замер, уставившись выжидательно. Я-настоящая, тоже насторожилась, а часть меня, к которой взывал Фатос, произнесла: – Было кое-что. Может, это имеет отношение, а может, и нет. Не знаю. – Что ты помнишь? – спросил старик благожелательно, но настойчиво. – Однажды, когда играла на площадке, ко мне подошёл один человек… – Какой? Перед мысленным взором внезапно развернулась картинка. Детская площадка неподалёку от дома четы Паривэлл, но не такая, как сейчас, а прежняя, которая была до того, как городские власти устроили масштабную реконструкцию. Старые качели, покосившаяся горка, и мы с Драйстом носимся как угорелые. Потом брат уходит смотреть велосипед, на котором приехал соседский мальчик, а я замечаю высокого темноволосого мужчину, стоящего возле ограждения. Я не боюсь. Более того, мужчина улыбается, и я улыбаюсь в ответ, потому что он симпатичен. Но тут незнакомец делает жест рукой, подзывая, и вот теперь становится немного страшно – Кара недавно объясняла, что с чужаками разговаривать нельзя. Не подчиняюсь, остаюсь на месте, а мужчина снова делает приглашающий жест и дарит такую улыбку, что возникает желание побежать к нему вприпрыжку. Только я не бегу, а иду. Подхожу и останавливаюсь по эту сторону ограждения, на внушительном расстоянии. – Привет, – говорит незнакомец. – Привет, – писклявым детским голосом отвечаю я. – Как тебя зовут? Хмурюсь, подозревая подвох, но имя называю. А он… Его взгляд становится другим, словно зачарованным. Будто смотрит на меня и не верит. Не верит, что я вообще есть. – Что дальше? – вклинивается в воспоминание голос Фатоса, и всё, картинка развеивается туманом. И становится грустно, потому что точно знаю – дальше ничего не было. Мужчина спросил как поживаю, и, услышав уверенное «нормально», ушёл. Ушёл и не вернулся, я никогда больше его не видела. А самое печальное – нынешняя, взрослая, наделённая даром часть меня чётко понимает, что мужчина – охотник. Он охотник! Такой же, как я! – Это охотник, – говорю, отвечая на вопрос Фатоса. – Уверена? – Да. Абсолютно. – Опиши его! – приказывает гипнотизёр. – Высокий, худощавый, с короткими каштановыми волосами и серыми глазами. – Особые приметы? Я думаю, силюсь вспомнить, но нет таких. Кроме одной… – Он немного хромает на левую ногу. – Та-ак… Ненадолго, буквально на полминуты, повисает тишина, а потом Фатос задаёт самый, пожалуй, болезненный вопрос: – Это твой отец? Не задумываясь, отрицательно качаю головой. Нет, не он, и это точно. – А кто? – спрашивает старик. – Не знаю. – А сможешь его… нарисовать? Нарисовать? Я? Я аж поперхнулась – Фатос издевается? Единственное, на что способна, это вывести на листочке сердечко и вписать в него букву «Н». К счастью, последнее замечание не озвучиваю, а гипнотизёр опять спрашивает: – Узнаешь этого мужчину при встрече? Старик замолкает, а я со всей ясностью понимаю, что да. Узнаю непременно. Это понимание получается настолько ярким и объёмным, что меня буквально подбрасывает – не физически, а эмоционально. И власть Фатоса начинает стремительно ослабевать. Вижу, что старик удивлённо округляет глаза и бледнеет, а потом звучит торопливое: – Так, Лираин, всё! Сейчас я досчитаю до единицы, и ты очнёшься. Он действительно считает, а я возвращаюсь в реальность и ловлю себя на ощущении растерянности. Невзирая на каштановые волосы и серые глаза, никакого внешнего сходства между мной и тем охотником нет, но присутствует чёткое ощущение, что он не посторонний. А вслед за растерянностью приходит злость! Он знал о моём существовании, видел меня, но забрать не попытался. Более того, у него даже мысли такой не возникло. Он тоже бросил, и я осталась с Паривэллами, в доме, где ко мне относились не самым лучшим образом и точно не так, как к родной. Я никогда не обвиняла Кару и Темора в чём-либо. Они растили, воспитывали и заботились – возможно, не настолько хорошо, как хотелось бы, но всё же. Меня не обижали, но здесь и сейчас стало дико больно, даже колючие слёзы к глазам подступили. Пришлось зажмуриться и сосредоточиться на дыхании, чтобы не зарыдать. – Лирайн? – после долгой паузы осторожно позвал Фатос. Я не ответила. Спустя ещё миг вздрогнула, потому что на плечо легла чья-то рука, и меня снова позвали: – Лирайн, ты как? – Голос принадлежал Краму. Сделав новый глубокий вдох, собралась с силами и сказала: – Всё хорошо. Крам, конечно, не поверил, а я, пошатываясь, встала. Спросила у гипнотизёра: – Мы закончили? Старик, помедлив, кивнул и обратился к той женщине с папкой: – Я сделал всё, что мог. На вторую попытку не пойду, не смогу, к тому же повторное воздействие может быть опасным. У Лирайн слишком высокий уровень сопротивления, что неудивительно, учитывая её силу. Женщина поморщилась и, спешно дописав что-то в своих бумагах, поднялась со стула, чтобы направиться к двери. Второй охотник последовал за ней. Мы с Крамом тоже пошли, вернее, он повёл под руку, потому что меня шатало. К моему удивлению, хозяин кабинета тоже поднялся и вместе со всеми вышел в коридор. Тут женщина взглянула на наручные часы и снова поморщилась. Сказала вполголоса: – Давайте поторопимся, мы уже опаздываем. Реплика адресовалась второму охотнику и гипнотизёру, но Крам тоже встрепенулся. – Лирайн, подожди, пожалуйста, здесь, – оставляя меня, попросил он. Я послушно замерла, а брюнет нагнал троицу, которая уже устремилась прочь, и начал что-то говорить. Слов я не слышала, но видела выражение лиц – Фатос смотрел без эмоций, а женщина привычно морщилась. Потом она отрицательно качнула головой, а до меня долетела реплика Крама: – Она имеет право. Кто «она»? Речь обо мне? Глава 3 Кажется, женщина сказала «нет», и тогда байкер достал мобильный. Вызвал какой-то номер, сказал буквально пару слов, а потом протянул телефон ей. Женщина – то ли сопровождающая, то ли какой-то контролёр – взяла телефон, послушала, и лицо стало ну очень недовольным. Зато Фатос с незнакомым мне охотником отнеслись так, будто всё в порядке вещей.