— Нет, но вопрос в том, хочешь ли ты мне что-то сказать? А? — Что ты имеешь в виду? — она должна рассказать мне, что произошло, потому что мне нужно исправить это. — По-видимому, ничего, Дрю. Я готова ехать домой. С ней определённо что-то происходит, и я собираюсь выяснить, что именно. Я был готов уйти ещё до того, как мы вошли, так что меня такой расклад вполне устраивает. Я беру её за руку, переплетаю наши пальцы, и мы подходим к столику, где стоят Бо и Грант, чтобы сообщить им, что мы уезжаем. — Парни, мы уходим. — О, но ещё так рано, — говорит Бо. Затем он смотрит на Элли и его глаза сужаются. Он тоже это замечает. — Чувак, мы оба встали намного раньше, чем ты сегодня и, возможно, завтра тоже. — Элли вздрагивает. Я не понимаю. — В любом случае, мужик, поговорим позже. — Он смотрит на Элли и кивает. — Крошка... едьте осторожно. Мы с Бо ударяемся предплечьями, и я поворачиваю Элли в сторону двери. Не могу дождаться, когда уведу её отсюда. Мы наталкиваемся на Лейлу, когда отходим от стола, и она посылает Элли извиняющий взгляд. Элли опускает глаза и тянет меня за руку, чтобы мы продолжали идти. Я бросаю на Лейлу вопросительный взгляд, и её глаза наполняются слезами. Что, чёрт возьми, происходит? Из ниоткуда выскальзывает Кэссиди и оказывается передо мной. Тьфу. Мы останавливаемся, и я притягиваю Элли к себе, не выпуская её руки. Этой девушке серьёзно нужно держаться подальше от нас, и я не хочу, чтобы она была рядом с Элли. — Уже уходишь? — спрашивает она этим своим притворно-сладким фальшивым тоном. Я даже не отвечаю на её вопрос. Потому что это не её дело. Вижу, что её задевает моё молчание, но она продолжает: — Ну, это очень плохо. Я надеялась потанцевать с тобой сегодня. Но ничего страшного, думаю. Завтра у нас будет много времени вместе, — самодовольная улыбка медленно растягивается на её лице. Она и я оба знаем, что она пытается сделать, будто бы невзначай проронив кусочек информации. Мои зубы сжимаются, и Элли высвобождает свою руку из моей. Мама сбросила эту маленькую бомбу на меня и Бо перед нашим уходом. У меня не было возможности поговорить с Элли об этом, и она не будет счастлива. Чувствую, как она напрягается позади меня. Стреляю взглядом в Кэссиди, как бы говоря: «Мы закончили», и, оттолкнув её, прохожу мимо и тяну за собой Элли. Как только мы выходим на улицу, прохладный воздух ударяет в меня, успокаивая. — Элли. Она продолжает идти прямо в сторону парковки к машине. И даже не смотрит на меня. — Пожалуйста, остановись, — я готов умолять, если придётся. Элли останавливается рядом с машиной, но не оборачивается. — Дрю, как я и сказала внутри, я просто хочу домой, — она обхватывает себя руками и смотрит на землю. Вытаскиваю ключи из своего кармана и открываю двери. Она тянет ручку пассажирской двери, и я держу её открытой для неё, когда она залезает и пристёгивается. — Ты позволишь мне всё объяснить? — она должна услышать мольбу в моём голосе. Её спина выпрямляется, и высоко приподняв голову, она посылает мне взгляд, который так и кричит: «У меня есть чувство достоинства и гордости». — Тебе нечего объяснять. Ты не должен мне объяснений, причины или что-то ещё. Не то чтобы мы с тобой действительно были вместе. Мы просто друзья. — Она устремляет взгляд в лобовое окно, сказав мне это, и у меня появляется знакомая боль в груди. — Это не правда, и ты знаешь это, — тихо говорю я. — Знаю? — она смотрит мне прямо в глаза, и клянусь, что вижу, как отражаюсь в них. Они стеклянные, и это полностью моя вина. — Я просто хочу домой. Глубоко вздохнув, закрываю дверь и иду к водительской стороне. Поездка домой проходит практически в тишине. Я слышу её дыхание, и как она стучит ногой по полу. — Элли, мой отец и отец Кэссиди деловые партнёры. Он пригласил их на бранч. — Мне нужно, чтобы она знала, что я этого не делал. Я не приглашал её. — Это замечательно. Завтра должен быть прекрасный день, так что погода будет замечательной. — Она всё ещё не смотрит на меня. — Пожалуйста, не делай так. — Как? Что я не должна делать? — её голос немного повышается. Несмотря на то, что я смотрю на дорогу, знаю, что в эту минуту её глаза фокусируются на мне. — Это не значит, что я твоя девушка. Я имею в виду, никто не знает обо мне. Ты держишь меня в секрете. Ты никогда не приглашал меня к себе домой или познакомиться с родителями, а уж тем более на бранч. Кэссиди и Лейла обе сказали, что у меня новое прозвище. Видимо, я теперь в составе элитного клуба, известного как «шлюхи Хейла». Пожалуйста, пожалуйста, Дрю, скажи мне, что я должна делать, потому что всё, что считала правдой, касаемо нас, сейчас кажется ложью. — Во-первых, Лейла назвала тебя шлюхой? — я потрясён тем, что она только что сказала мне. Я не слышал этого выражения годами, и от того, что так назвали мою Элли, моя кровь закипает. — Разве это важно? — она звучит подавленно. — Да, это важно для меня! И, во-вторых, то, что между нами, не фальш. Я никогда не лгал тебе. На самом деле, я рассказал и поделился с тобой большим, чем с кем-либо ещё. Когда-либо! Она ничего не говорит в ответ. Знаю, когда она становится такой, я должен оставить её в покое. Так я и делаю. Когда мы подъезжаем к подъездной дорожке, я глушу машину, и мы вдвоём просто сидим. Мне ненавистно, что ей больно. Я первым делом должен был сказать ей о бранче, когда увидел. После плавания, Элли, Бо и Мэтт — всё, что у меня есть в моей жизни. Я не могу потерять её. Но не знаю, что ей сказать. — Я её не приглашал. Подумай об этом, пожалуйста. Я с тобой. Только с тобой. На нашем первом свидании я спросил у тебя, хочешь ли ты быть со мной, и ты сказала «да». Ты стала моей, а я стал твоим. И так было последние шесть месяцев. Ты знаешь это. — Я должен сказать ей всё остальное, прямо здесь и сейчас. Я должен рассказать ей о моём отце, о моей жизни, и как я к ней отношусь. Тогда не будет никаких вопросов, и ей не будет больно. — Кэссиди и Лиза продолжают говорить мне, что ты используешь меня, как использовал других. Они также говорят, что я, вероятно, у тебя не единственная. Это имеет смысл, когда я думаю об этом. Иначе, почему бы ты держал меня в секрете? Я имею в виду, это меня немного беспокоило раньше, но теперь, когда я думаю об этом, меня это очень беспокоит. Я стою больше, чем это. Возможно, в прошлом у тебя было много девушек, — очевидно, их было достаточно, чтобы их прозвали «шлюхами Хейла», — но я не одна из них и никогда не буду. Ещё в самом начале ты сказал мне, что ты никогда не обидишь меня. Ну, думаю, ты ошибался. Удачи тебе на твоём бранче, — с этими словами, Элли выходит из машины и бежит в свой дом. Не знаю, как долго сижу в машине. Сегодня субботний вечер, и я должен быть с ней. Это наши ночи. Если мне нужно сидеть в машине, чтобы как можно ближе находиться к ней, то я сделаю это — хотя бы на некоторое время. Откидываю голову на подголовник. Мне нужно очистить свои мысли и взять себя в руки. Я никогда никого не использовал и ничего не делал без взаимного согласия. Это определение «шлюхи Хейла» так размыто. Она даже не понимает, но это относится прежде всего к Бо, а не ко мне. Как она может думать, что есть кто-то ещё? Я знаю как — я никогда не говорил ей по-другому. Он никогда не подводит. Как только я думаю, что всё хорошо, объявляется он. Мой разум начинает вращаться и демон в моей голове начинает говорить: «Это всегда будет твоя вина. Ты жалок и ничтожен. Ты видишь людей, которых, как ты говорить, ты любишь? Они страдают из-за тебя. Ты причиняешь людям боль. Никто никогда не захочет тебя. Зачем им это? Никто никогда не будет любить тебя. Тебе должно быть стыдно за себя». Тревога нарастает. Опускаю голову на руль и запускаю руки в волосы. Пытаюсь контролировать своё дыхание, но оно не замедляется, сердце колотится. Капли пота стекают по лицу, от спины исходит жар, и всё мое тело дрожит. Ей больно из-за меня, и она никогда не полюбит меня. Дверь с водительской стороны открывается, и я вижу Бо. — Эй, большой брат. Всё в порядке, — он обхватывает меня рукой за шею и прижимает мой лоб к себе. Я не могу перестать трястись. Хватаюсь за его плечи и сжимаю. — Элли... — это всё, что я могу произнести. — Тебе нужно успокоиться и расслабиться, — говорит он мне. Мы вместе дышим, пока тикают минуты. В конце концов, мои пальцы расслабляются и сердце начинает замедляться. — Как ты узнал, что я здесь? — хрипло спрашиваю я. — Я не знал. Увидел, что включены габаритные огни, и пришёл их выключить. — О, — думаю, они продолжали гореть, поскольку я так и не открыл дверь. — Ты сидел здесь всё это время? Я киваю. — Прошло много времени с тех пор, как я видел у тебя одну из панических атак,— он сжимает мою шею. — Я знаю. Просто... — Да, знаю. Я слышал, как хвасталась Кэссиди. Слушай, она успокоится. Просто дай ей немного пространства, а потом на следующий день просто поговори с ней. Должно быть, пришло время рассказать ей. — Я никогда не хотел никому говорить. Не знаю, смогу ли. — Почему нет? — Бо немного отодвигается от меня и смотрит мне в лицо. — Что если он прав? Что если, узнав всё, она не захочет быть со мной? Я люблю её. — Я знаю, что ты делаешь, и ты знаешь, что он неправ. Ты для меня всё, Дрю. Ты всегда был со мной, Мэттом и мамой. Ты должен перестать слушать его, потому что мы любим тебя, и уверен, что Крошка наверху тоже любит тебя. — А что, если не любит? — я только что озвучил свой самый большой страх, и дрожь прошибает всё моё тело. — Ну, есть только один способ узнать, — тихо говорит он. Знаю, что он прав, но мысль о жизни без неё заставляет меня чувствовать себя потерянным.