— Завтра с утра, Виктор Николаевич, будем проверять все ваши отделы — произнес Андрюшин. — Лично к вам, как к сотруднику управления, у меня претензий нет. Все, что предусмотрено приказами МВД, вы выполняете в полном объеме. Посмотрим, как обстоят дела у ваших сотрудников управления. — Хорошо — произнес я. — Сейчас, я дам соответствующее указание своим сотрудникам отдела «А», что бы все завтра были на своих рабочих местах. Может, вы там, что-то и накопаете Андрей Владимирович. Андрюшин, взглянул на меня и сделал обиженную гримасу на своем лице. — Вот, так всегда. Требуешь выполнение приказа, становишься, чуть ли не личным врагом проверяемого. Я что, это делаю в своих интересах, что ли? Только, в интересах службы и не более. Поэтому, ваше высказывание я не воспринимаю, как личное оскорбление и мне все равно, что вы обо мне думаете. Он развернулся и вышел из кабинета. Вслед за ним, кабинет покинули и два его сотрудника. ***** Прохоров и Ловчев собрались на квартире Цаплина и стали обсуждать детали предложенного Игорем плана. — Слушай, Прохор — произнес Цаплин. — Может не стоит втягивать в это дело Сорокина Андрея. Он больной и черт его знает, что у него на уме. — Ты, что, Цаплин? Это хорошо, что он больной — ответил ему Прохоров. — Сам, вот подумай, а вдруг мы залетим с этим делом? Ты знаешь, что его показания не могут лечь в основу обвинения, потому, что он не дружит со своей головой. Что, с больного взять, он же дурак, мало ли, что мог придумать? Вот, как его лучше использовать в нашем деле, это уже другой вопрос? — Вадим? — обратился к нему Прохоров. — Ты, еще не спрашивал Андрея, эти иконы не под сигнализацией случайно? А, то снимешь, дойдешь до двери, а там уже милиционеры с автоматами? — Пока еще, не спрашивал — произнес Вадим. — По-моему, его лучше вообще не о чем не спрашивать, пусть работает в темную. Ну, потратимся мы немного на водку для него, за то, он по пьянке, все нам сам расскажет об их охране. Главное, в этом деле, не задавать ему прямых вопросов, от которых он может просто испугаться. — Наверное, ты Вадим прав, дурак, он и в Африке, дурак — произнес Прохоров. — Нам бы еще ребята, подобрать для этого дела, одного человека, но где его взять? Придется, наверное, тебе Цаплин ехать в Москву вместе с Вадимом. Вадим, передаст иконы Селезневу, получит деньги, а ты, будешь его там страховать. Пистолет у нас есть, а это уже большое дело. Я пока не знаю, как сложится вся операция, но мне бы хотелось, что бы мы, на тот момент уже знали, где живет Селезнев. Ребята, молча, согласились с Прохоровым, считая, что предложенный им план, вполне реалистичен и может быть, исполнен в реальных условиях. Поговорив еще минут тридцать, они оделись и вышли на улицу. — Мужики, я сейчас думаю, что нам необходимо посетить берлогу Сорокина — предложил Ловчев. — Что-то давно я у них не был, интересно, как он сейчас живет. Сев в автомашину Вадима, ребята поехали на улицу Дегтярную. Они долго плутали по этим небольшим переулкам частного сектора, пока не добрались до дома Андрея. Сорокин Андрей, жил в большом деревянном доме, покосившемся от старости. Ранее этот дом принадлежал известному казанскому купцу, но после революции, городские власти заселили его городской беднотой. Сейчас, часть жильцов уже отселили, и в доме осталось жить всего две семьи, среди которых была и семья Сорокиных. Прохоров, вышел из остановившейся машины и с интересом стал осматриваться по сторонам. — Знаете, мужики, сколько лет живу в Казани, а ни разу здесь не был. Вроде бы, центр города, рядом Кольцо, универмаг «Детский Мир», а вокруг, словно деревня, одни частные деревянные дома, один страшней другого. Осмотревшись по сторонам, они направились к дому Сорокина. Сорокин Андрей проживал на первом этаже этого дома, вместе с отцом. Мать Андрея, скончалась суть более года назад, от злокачественной опухоли, которая разъела у нее весь пищевод. После смерти жены, отец Андрея, полностью ушел в дела епархии. По заданию настоятеля Собора, много времени уделял поискам стройматериалов, для ремонта храма. Ребята, обходя сугробы снега, подошли к двери дома и стали настойчиво в нее стучать. Из соседнего дома, вышла старушка и остановившись на крыльце, стала с интересомнаблюдать за их попытками достучаться до Сорокиных. — Стучите, сынки, громче, небось, опять Андрейка с вечера напился, вот и не слышит — произнесла она. Через некоторое время, послышались шаги, и дверь осторожно приоткрылась. Сорокин, был дома один, отец еще с утра ушел в Собор и домой, еще не возвращался. Ребята вошли в этот покосившейся от времени дом и стали осматриваться. Одна из стен комнаты была увешана иконами, и чем-то напоминала небольшой иконостас. Над центральной, большой иконой «Спас нерукотворный» тускло горела лампада. Свет лампады падал на соседние иконы, от чего казалось, что лики святых на них, словно живые, шевелят глазами и ртами. — Слышишь, Андрей? Откуда, у тебя столько икон? — поинтересовался у него Прохоров. — Наверное, есть старинные, дорогие? — Не знаю, ребята, может и есть. Я никогда этим вопросом не интересовался. Это иконы моего отца, откуда он их взял, я не знаю. Сейчас отец по всей вероятности еще в Соборе. Насколько, я знаю и помню, многие иконы ему дарили прихожане Собора, а другие достались ему от деда и старых его родственников. — Ты, что Андрей, хочешь сказать, что ты сам никогда не интересовался их стоимостью? — спросил удивленно у его Прохоров. — Может быть, у тебя богатство висит на стене, а ты и не знаешь? — Так, это не мое — коротко ответил он. — Зачем мне се это? Андрей замолчал, и они прошли в другую комнату, в которой, похоже, жил сам Андрей. В комнате Андрея царил настоящий бардак. Носильные вещи, чистые и грязные, валялись на стульях в беспорядке, и создавалось впечатление, что в комнате только что закончился обыск. — Слушай Андрюха? — вновь задал ему вопрос Прохоров, — а сигнализация у вас в доме есть? Может, как-то охраняются ваши иконы от чужого интереса, ну, например, как в Соборе. Там, наверное, уж точно, все находится под охраной милиции. Попробуй, коснись иконы и милиция тут, как тут? — Откуда, у нас с отцом деньги, что бы установить какую-то сигнализацию. Да и стоит ли все это делать, привлекать лишнее внимание к дому? Отец, эти иконы вообще никому не показывает, может они, ничего и не стоят, а ты сигнализация? Вот, в Соборе, те иконы дорогие, известные всему миру и то, так не охраняются, как надо. Сигнализация проведена в нашу сторожку и если кто-то снимет икону, то у нас в сторожке начнет звонить сигнализация. Вот, мы и должны по инструкции, сразу же звонить в милицию, а потом бежать ловить злоумышленника. А, на такую сигнализацию, как показывают в кино, у Собора нет денег. Скинув вещи со стульев, ребята сели за стол. Цаплин достал из сумки бутылку с водкой и поставил ее на стол. — Ну, что Андрей, отравимся или наоборот, полечимся? — спросил его Цаплин. — А, то, все мои друзья не пьют, а один я, пить не могу, нужна хорошая компания. Прохоров заметил, как в глазах Сорокина загорелся огонь и он, мигом метнулся к шкафу, откуда достал два граненных стакана и хлеб. Цаплин, порывшись в сумке, достал оттуда две банки консервов «Завтрак туриста» и, взяв в руки одну из них, стал ее открывать кухонным ножом. Нож был слабеньким, лезвие гнулось и никак не хотело протыкать жестяную крышку банки. — Андрей? У тебя есть чем отрыть банку — поинтересовался он у Андрея, — а то, с этим ножом мы никогда с тобой не попробуем эти консервы? Андрей достал из кухонного стола другой нож и протянул его Цаплину. Цаплин быстро открыл банку и разлив в стаканы водку, предложил выпить за здоровье хозяина дома. Они выпили и стали закусывать. — Андрюха, ты, что это с утра пьешь, ты что, на работу сегодня не пойдешь, что ли? — спросил его Вадим. — Смотри, вылетишь с этой работы, где тогда будешь работать? — А, ты за меня, Вадим, не переживай, я сегодня отдыхаю. Мне на дежурство сегодня не нужно, мы работаем сутки через двое. Вон, у меня на стенке висит календарь, там все рабочие дни в том месяце отмечены. Прохоров, с интересом посмотрел на календарь, на котором кружками были обозначены рабочие дни Сорокина. — Андрей, а кто такой Михаил, с которым ты дежуришь? — поинтересовался у него Вадим. — Мы тогда, когда были у тебя на работе, столкнулись с ним. Шумный он, какой-то. Начал что орать на нас, словно милиционер. — Да, не обращайте, на него внимание. Он всегда такой, шумный, особенно когда выпьет. Все из себя какого-то милиционера изображает, а сам десять лет отсидел за убийство. А, так, в общем-то, неплохой вроде бы мужик. Цаплин опять разлил по стаканам водку, и они выпили с Сорокиным. — Ну, ладно, Андрей, нам пора — произнес Прохоров. — Думаю, что ты сам уговоришь эти остатки водки? Ребята встали из-за стола и направились к выходу. — Мы, не прощаемся Андрей, может быть, увидимся на днях где-нибудь — произнес Вадим. Сорокин сидел за столом и, не отрывая своего взгляда, смотрел на недопитую бутылку с водкой. Услышав слова Вадима, он молча поднял голову и кивнул ему в знак согласия. Он налил себе полстакана водки и залпом выпил ее. Услышав шум, отъезжавшего от дома автомобиля, он выглянул в окно и проводил ее своим взглядом. — Чего-то, не понял, зачем они ко мне приезжали? — подумал он про себя. — Сидеть, почему-то не стали, пить не стали. Интересно, что им нужно было от меня? Он опять плеснул в стакан немного водки и махом ее вылил в свое горло. Через минуту, другую, он уже не думал ни о чем, ни о ребятах, ни о причине их приезда к нему домой. Водка ударила ему в голову, и ему стало вновь так легко и хорошо, как было вчера вечером, когда он, закрывшись в комнате от отца, один выпил всю бутылку водки. * * * Утром, я не успел войти в кабинет и раздеться, как меня вызвал к себе начальник управления уголовного розыска. — Виктор Николаевич! Прошу вас срочно выехать в Набережные Челны. Сегодня рано утром, долее трехсот человек из числа приверженцев татарского общественного центра напали на Мензелинский ликеро-водочный завод и устроили там погром. — Рустем Эдуардович — произнес я, — у меня проверка из секретариата, проверяют режим секретности и я, просто не могу сейчас выехать в Челны. Лицо Хафизова перекосила недовольная гримаса, словно он нажал во рту на больной зуб. — Вам, что-то, не ясно? — переспросил он меня. — Я сказал, что бы вы срочно выехали в город Набережные Челны и организовали там работу по выявлению подстрекателей и исполнителей этой акции. В конечном итоге, кто здесь начальник управления, я или вы? Если вам это не понятно, то пишите рапорт и уходите из управления. Мне не нужны демагоги, которые не выполняют моих указаний, а начинают их обсуждать. Я, Абрамов, вам не Костин, который носил вас на руках, восторгаясь вашими показателями. Мне нужны люди, которые безмолвно выполняют все мои приказы. Время дискуссий прошло, или вы выезжаете, или пишите рапорт. Мне, ваши старые заслуги перед МВД, просто по барабану. Я, молча, вышел из кабинета начальника управления и направился в свой кабинет. В коридоре, я неожиданно столкнулся с Андрюшиным. — Извините меня, Андрей Владимирович, но я срочно выезжаю в Набережные Челны и не смогу по этой причине присутствовать при вашей проверке. — Езжайте, мы подождем с проверкой. Она нам вообще то и не нужна, мы ее проводили лишь по просьбе вашего непосредственного руководителя. Вы, Виктор Николаевич, у себя в управлении ищи врагов, а не среди нас. Это они, плетут нити заговора против вас, а не мы. Я давно слышал, Абрамов, что вы неудобный человек для руководства министерства, но чтобы в такой степени вы не устраивали новое свое руководство управления, я просто, не думал.