Мы затихли и удивленно уставились на него. Клёпа заливисто заржала, прям как конь. Похоже дамой она себя не считала. — Настоящий Хуй — только один, остальное — тлен! — возразило существо. — Ладно, ладно, вернемся к нашей беседе, о чем мы там разговаривали? — спросил я. — О Хуе! — подбоченившись, воскликнула тень. — Да, точно, как я мог забыть? Невероятно серьезная тема! Так вот, у меня к тебе два вопроса: с какой целью ты ссышь на стены сего благостного места своей геройской жижой и собственно: что тень такого великого героя делает в этом богом забытом подземелье? — Я не ссу! Я оставляю память о героя на этих стенах! Чтобы все знали, что дело его живо! В жидкости содержится его генетический код и зашифрованы данные о всех его приключениях! Улитки примерно таким же занимаются, только у них данные в слизи содержатся, слышал о таком? А нахожусь я здесь — потому что привязан к месту смерти героя. — тень развела руками. — И где он сдох? — заинтересовавшись, спросил я. — О, вон там, — он махнул рукой куда-то вглубь тоннеля. — А, хотите покажу? — Веди, — устало ответил я. — Один хрен, выход в той же стороне. * * * Проблуждав по зассанной каменной кишке еще несколько часов, мы наконец уперлись в тупик. Трубы с поганой красной жижей уходили куда-то вверх, тут же была старая ржавая лестница, для прочности обвязанная гнилыми тряпками. — Он погиб наверху, — гордо произнесла членотень, воздев к потолку свою нематериальную конечность. Поднявшись наверх, мы оказались в заброшенном заводском помещении. У стен располагались огромные цистерны, куда и поступала кетчупная жижа из починенного нами трубопровода. По центру зала шли несколько раскуроченных конвейерных лент и разбитые вдребезги штамповальные агрегаты. За ними виднелась ЭВМ, подобная той, что мы нашли в упыриной пещере. Вся ее поверхность была истыкана мечами и копьями, а единственный монитор разбит палицей, так и оставшейся на месте преступления. — Сюда орда варваров что ли нагрянула? — пробормотал я, осматривая погром. — Возможно имел место рейдерский захват! — предположил Зевс, с аппетитом кусая угол раскуроченной ЭВМ. — Угу, бешенные цунарефы напали на мирный завод, но немного переусердствовали… — Надеюсь нас не заставят это чинить? — ужаснувшись мяукнула Клёпа. — В контракте такого точно нет, нужно просто найти Уёжище и отрепарить его по самые небалуйся. Простое дело! — ответил я, продолжая исследовать окружающее пространство. Повсюду валялись смятые пластиковые шприцы, с торчащими из них ржавыми иглами, пустые блистеры из-под неизвестных таблеток и кучи старых плесневелых костей. — Фармацевтический завод что ли? — произнес я вслух. — Если они фасовали наш кетчуп, то это натуральный наркозавод! Судя по объему этих цистерн — так и есть! — высказалась Клёпа, аккуратно передвигаясь между кучами битого стекла. — Ну…мало ли! — возразил я. — Вдруг у этого кетчупа и полезные свойства есть? От геморроя помогает или нежелательной беременности… — Как говорил Парацельс: «Всё естьяд, и всё —лекарство; то и другое определяет доза» — тут же поспешил выебнуться Зевс. — Может и так… Обследовав здание завода и не найдя ничего интересного, мы двинулись дальше вслед за тенью. Промышленная территория была расположена прямо посреди густого смешанного леса и, к настоящему моменту, сильно заросла. Прям как те города древних любителей вырезать кишки своим товарищам во имя Кецалькоатля. Только здешний лес был более цивилизованным — никаких ссаных джунглей, родные дубы, клены и ели. Повсюду шебуршились мелкие зверюги, вроде кротов и белок, на ветвях деревьев сидели здоровенные мясистые глухари и дятлы. Следуя по заросшей мхом асфальтной дорожке, мы добрались до весьма странного строения из старых посеревших от времени сосновых досок. Табличка на входной двери гласила: «Будка Упорения». Внутри лежала целая куча гнилых костей, некогда принадлежащих всевозможным людям, животным и прочей неизвестным науке тварям. У стен находились стеллажи с пыльными шприцами, в которых угадывались остатки красной кетчупной отравы. Тень подлетела к самой мерзопакостной куче, лежащей в углу и печально продекламировала: — Вот, здесь и нашел свой последний приют мой герой! — Погоди-ка, твой герой, что пустил кетчуп по вене и от этого скопытился? Да-а-а, такой метод самовыпила еще придумать нужно! Твой герой точно был необычным парнем. — озадаченно произнес я. — Он решил защитить своим телом народ этого края и принял весь удар отравы на себя! Он сломал адскую машину, штампующую шприцы с томатной гадостью своим пылающим орудием возмездия, а весь оставшийся запас вколол в себя. Молодец какой, прям олицетворение старой шутки: чем больше выпьет комсомолец — тем меньше выпьет хулиган! — Гм, судя по горе шприцов — он явно не один день потратил на эту процедуру. — сказал я, продолжая разглядывать внутреннее убранство «Будки Упорения». Название-то какое поэтичное…Будка упорения — вкуси кетчупа забвения! — Он уничтожал запасы зелья три месяца и три дня, а как оно кончилось — решил отметить это дело в компании бывших наркоманов, по чистой случайности оказавшихся поблизости. Предложенный ими самогон оказался паленым и герой ослеп. Наркоманы воспользовались беспомощностью и бессовестно надругались над его тылом сто сорок четыре раза подряд. На сто седьмом сердце героя не выдержало и он умер от позора, — продекламировала членотень, трагически склонив свою голову. — Да уж, суровая история. И чему она нас учит? — сказал я. — Наркоманам нельзя доверять, они все — пидорасы и некрофилы! — авторитетно заявил Зевс. — Наркоманы конечно мудаки, но настоящие гондоны — это кладмэны, — внезапно разозлилась Клёпа. — Они в моей новостройке, на черной лестнице все стены своими нычками с говном попортили! Как ни спускаешься — всё блять в дырах, всё расколупано, пидоры, сука! Еще и насрали на седьмом этаже! Поймала бы этих ублюдков и заставила живьем сожрать это дерьмо! Мрази ебаные! — Тихо, тихо! Какая еще новостройка? У тебя опять крыша ехать начала? — озабоченно спросил я, подойдя к девушке и погладив ее по голове. — Да это из прошлого. На Кошачьем Еблище суровая жизнь была… — печально вздохнула Клёпа и опустила свою голову мне на плечо. Глава 9 Аборигены Сонного Леса Сарай с останками героического Хуя, по предложению Тени, мы решили предать огню — дескать таким макаром его сверхъестественная сущность сможет безболезненно рассосаться, душа уйти на покой, а место великого позора очистится. Ну, мне не жалко — всегда любил запалить костёр помощнее. Тут сама собой напрашивается [ОИ] но у меня прямо разбегаются глаза: слишком много костров было в моей жизни! Труп кота друга детства, отправленный в Вальгаллу путём сожжения в кастрюле с бензином… Горящий забор у соседей по даче, потом эту самую дачу спаливший… Костёр из мебели, дверных косяков и паркета, устроенный в здании заброшенной психушки… Хотя, вы знаете, есть один, выделяющийся больше всего: [ОИ] Однажды, когда моим самым преданным соратникам было не более 9 лет отроду, мы обнаружили собачий труп. Огромная шерстяная туша сенбернара лежала в небольшой, не более полуметра в глубину ямке, выкопанной в лесопарке, неподалеку от моего дома. Рядом, в обнимку с пустой поллитровкой водки, уютно дремал алкаш из второго подъезда — дед Семён. Пса звали, как и полагается Джек, и помер он дня три назад, то ли от старости, то ли отравился ногой загрызенного накануне наркомана. Он это дело очень любил — все окрестные наркоманы боялись его как огня. Пытались устраивать подлянки, подкидывали мясо с бромом, сосиски с мышьяком и даже ставили волчьи капканы. Но наш Джек умело избегал ловушек и сурово наказывал недоброжелателей, ампутируя им конечности, мягкие и твердые места. Но все мы не вечны, вот и его время пришло. Обнаружив Джека, мы решили, что предавать великого воителя земле недостойно. Только огонь! Благородный Огонь, что вознесёт его прямо к пиршественному столу Одина! Только таким и должно быть пристанище боевого пса! После короткого мозгового штурма было принято максимально разумное и логичное решение: труп нужно жечь, и жечь на высоте! Во всём нашем районе были одни пятиэтажки, выделялось разве что одно здание с надстройкой для художников. Ну знаете, такая ебола на крыше с большими окнами, где мастера холста и масла интеллигентно упарывались боярой, изредка отвлекаясь на размазывание несвежего говна по рваным простыням. (это я так хитро искусство рисования оскорбил, если кто не догадался). Сейчас все подобные апартаменты раскупили разнообразные пидорасы и прочие страшные враги народа, а раньше-то ими простой творческий народец владел! Так вот, дохлый труп безвременно почившей мертвой собаки мы положили на импровизированные носилки, сделанные из алюминиевой стремянки. Сверху прикрыли белой праздничной скатертью и потащили к тому самому дому. Прохожие удивленно смотрели нам вслед: некоторые даже пытались остановить и разузнать, чего это мы тащим. Но мы ловко уходили от их каверзных вопросов при помощи старого проверенного аргумента: «Пошел нахуй!». Прохожие, не ожидавшие таких слов от малолетней шпаны, замирали на несколько секунд в ступоре, что и позволяло нам сбежать. Добравшись до пятиэтажки с художничьим прыщем наверху, мы проникли внутрь крайнего подъезда и принялись красться наверх. Было тяжело. Мои друзья безобразно потели и кряхтели, сгибаясь под тяжестью ноши, но упрямо перли вверх по лестнице. Я же взял на себя самую ответственную функцию — занялся разведкой. То есть безостановочно бегал вверх-вниз, мониторя обстановку и отвлекая случайно высунувшихся из своих квартир бабок. В этом мне отлично помогал перцовый баллончик, найденный пару дней назад на помойке возле военной части. Срок годности у него значился до 67 года, но, в ходе экспериментов, выяснилось, что эта жидкость с годами стала только ядренее. Так, газ, выпущенный в замочную скважину двери нашей управдомши Тамары Палны, заставил ту вместе со всей семьей на две недели перебраться жить на дачу. Ибо дышать в квартире было соврешенно нечем. За время ее отсутствия в квартиру через форточку проникли наркоманы и украли ковёр, но этом совсем другая история… С грехом пополам затащив труп пса-героя на крышу, перед нами стала проблема: на верх надстройки вела единственная хлипкая ржавая лестница. Тащить по ней центнер начинающего тухнуть мяса было решительно невозможно! Однако нам повезло. Мы забрались наверх и обнаружили старую конструкцию, оставшуюся еще от строителей: дряхлую металлическую бочку с надписью на боку «Юкос-OIL», выносную железную стрелу мини-крана и полугнилую просолидоленную веревку. Соединив конструктор в единое целое и поместив труп в бочку, мы принялись тянуть груз наверх. Наших детских сил не хватало и бочка постоянно падала вниз. Пришлось сбегать во двор и набрать добровольцев на подмогу. В итоге мы выстроились на крыше надстройки в длинную очередь, взяли в руки канат-веревку и принялись тянуть, всем своим видом изображая «бурлаков на волге». Без курьезов не обошлось — один из добровольцев, кажется его звали Виталий, упал с крыши и немного ударился головой об асфальт. К счастью, он итак отставал в развитии, поэтому на нем это нисколько не отразилось. Через пару часов нам удалось затащить труп наверх и мы приступили к подготовке ритуала. Сделали для пса ложе из досок, выломанных из новых приподъездных скамеек, для мягкости добавили газет и писем, одолженных в почтовых ящиках, а сверху полили бензином, слитым из волги дяди Валеры. Наконец, всё было готово. Честь запалить погребальный костер выпала Пете. Он был рыжим и в Диабло II играл за амазонку. (Понятия не имею зачем вам эта информация) Петя вышел вперед, перекрестился, постучал по скамеечной доске три раза, сплюнул семь раз через левое плечо, получил подсрачник и, наконец, чиркнул спичкой. Обильно политый бензином Джек вспыхнул, точно сухая хвоя. Отдавая последнюю честь воителю, мы принялись кидать в огонь разные специи, принесенные восьмилетним Василием. Горсть петрушки, базилика, сухого укропа, кинзы и полную ладонь жгучего черного перца. Технику ритуала тоже где-то вычитал Василий — дескать для древних викингов специи были богатством. И разбазаривая таким образом ценные полимеры, они выражали крайнюю степень уважения усопшему. Вместе с Джеком неожиданно загорелся рубероид, коим была застелена крыша надстройки. Да так красиво и быстро, что нам пришлось спешно ретироваться на ярус вниз. Спустившись, мы отошли на дальний конец крыши и продолжили наблюдение за таинством огненного ритуала. Художники не сразу смекнули, что происходит нечто экстраординарное, а когда выбрались из своей халупы, огонь уже начал поедать оконные рамы, смачно хрустя замазкой и фыркая во все стороны яркими желтыми искрами. Рисователи мигом вытащили два красных огнетушителя и принялись поливать крышу жиденькой пеной. Помогало плохо. Огонь не сдавался, отвоевывая всё новые и новые позиции. Вскоре одно из окон с треском лопнуло, и, острый как лезвие бритвы, шмат закопченного стекла, упал вниз. Прямо на седоусого художника Владлена Игнатьича, сотворив из него двух половинчатых близнецов. Петя весело пошутил про Бибу и Бобу. Искренний детский разлетелся по воздуху, спугнув заглянувших на огонек голубей. Крышу мигом залило скользкой кровищей и второй зодчий, неаккуратно поскользнувшись на ней, улетел вниз, прямо в объятия асфальта и нашего участкового милиционера Владимира Пихайло. Как ни странно оба выжили и даже потом тайно встречались, пока их не вычислили и не расстреляли КГБшники. Мы продолжили вести наблюдения. Минут через десять подъехали пожарные, но вместо тушения огня, зачем-то кинулись выламывать дверь в надстройку. Видимо не знали, что спасать там уже некого. Внутри помещения бравые мчсники обнаружили много странных вещей, как то: 284 резиновые куклы для секса(мужские), канат из лобковых волос, семнадцать кабачков, ведро патиссонов(что это вообще за хуйня?), пьяного евгения петросяна и ванну с собачьими фекалиями, в которой отдыхал молодой алексей панин. Короче, пожарные не выдержали такого зрелища и «случайно» забили их баграми на смерть. Особенного поглумились над патиссонами (криминалисты потом насчитал 712 колотых ран). Пожар это потушить не помогло — огонь пошел вниз, а так как на пятом этаже жили самогонщики — произошел взрыв, в результате которого было разрушено два подъезда. Погибли семнадцать человек, четыре собаки, двадцать один кот, десять хомячков, порядка двух тысяч тараканов и двенадцать цыган. А вот с Джеком вышла оказия — взрывной волной его отбросило на газон возле дома, где его подобрали приехавшие на вызов к хомячку ветеринары. Не знавшие, что пёс мертв уже третий день, они принялись его спасать. После десятичасовой операции они извлекли из его желудка 20 килограмм полупереваренной отравленной димедролом наркоманятины. На следующий день Джек пришел в себя и прожил еще долгих десять лет. Правда стал опасаться нашей компании — стоило кому-нибудь из нас приблизится к нему хотя бы на километр — тут же убегал в лес и прятался там неделю. P. S Потом на развалины дома еще мэр приезжал, но ему дали пизды за хуевый ремонт дорог и он быстро засобирался обратно. [/ОИ] Наблюдая за гигантским трещащим костром, пожравшим «будку упорения», мы не сразу просекли, что на «заводе» произошла беда: одна из цистерн не выдержала давления кетчупа и лопнула по швам, как треники, натянутые на жирную задницу согнувшейся раком школьной технички. Мерзкая жижа хлынула наружу из развороченного металлического дупла, заставляя невинную травку краснеть от стыда. На запах вырвавшегося на свободу кетчупа, прямо из лесной чащи, явилась странная процессия: 26 полуметровых уродов, напоминающих хлебные мякиши на ножках истыканные шилом. Из внутренней части мякишей торчали длинные морды, увенчанные черными шарами носов. Под носами располагались мелкие пасти, полные желтых кариозных зубов. В общем всё бы ничего, но их белесые тела покрывали синие татуировки с крестами и куполами, а из пастей лилась ритмичная песня: Нас ждут города и страны! Но боль в очке способна сорвать планы! Что может оказать ей должное сопротивление, Чтобы снизить боль, уменьшить воспаленье, Мы хлопаем бургеры за здоровье собянина, После них все дыры, точно воском запаяны! Сильное средство, даже сильнее цунамиЭто тот случай, когда можно доверять ебланам!