Судья ударил по столу деревянным молотком: – Заседание окончено. Подошел конвоир, и Виктор протянул закованные в браслеты руки. Щелкнул замок, и парень довольно потер запястья, чувствуя, как где-то в душе приятным цветком распускается Сила. А невысокий лысеющий мужчина в очках с золоченой оправой, который сидел рядом с Виктором, улыбнулся и начал собирать разложенные на столе бумаги в черный дипломат. Привалов – один из лучших адвокатов города. Говорят, ему удалось оправдать жреца, который пьяным сел за руль и сбил на пешеходном переходе человека. Жрец скрылся с места происшествия. И казалось, что по всем правилам ему грозит каторга. Но Привалов на суде присяжных выступил с такой проникновенной речью, что у жюри, судьи и прокурора прямо слезы на глаза навернулись. И священнослужитель был оправдан единогласно. – Позвольте вас проводить? – с улыбкой поинтересовался адвокат, обернувшись к Виктору. Парень неопределенно пожал плечами. Была бы его воля – Виктор прямо здесь послал адвоката куда подальше. Но в молодом человеке присутствовал здравый смысл. Вернее, некое подобие этого чувства. Ведь это прощелыга-защитник не просто так оказался рядом в такой пикантной ситуации. Стоило выяснить, кто заплатил ему за помощь. И зачем это было надобно. После недолгих раздумий Виктор решил, что посылать Ивана Федоровича все же не стоит, поэтому парень просто кивнул. – Отлично! – Адвокат аж засиял, как колокол в Пасху. – Идемте. В сопровождении мужчины Виктор покинул зал. Они вышли в холл первого этажа, в центре которого стояла большая статуя богини правосудия, с завязанными тряпицей глазами, опущенным к полу мечом и весами в руках. Глядя на каменную деву, Виктор невольно подумал: «Правильно говорят, что богиня слепа». – Ваше дело было несложным. Каждый, в ком течет кровь аристократов, должен иметь право защищать себя всеми доступными способами. А если при этом убьет кого-то… – Мужчина пожал плечами. – Такова воля Спасителя. И да, чуть не забыл. – Уже у двери адвокат остановился. Обернулся к Виктору. Парень решил не напоминать, что его противники тоже владели Силой. И в их жилах текла такая же кровь, как у него самого. Привалов знал это. Но у мертвых прав не было, судили победителя, а значит, и думать об этом не стоило. Защитник поправил очки в золоченой оправе, которые ему явно давили в переносице, и вынул из кармана карточку. – Наниматель просил передать вам вот это. Ну, желаю удачи, молодой человек. Предметом оказалась визитка с рекламой бара «Солнечный колодец». Привалов не дал собственную карточку. Это ясно давало понять, что он имел с Виктором дело только по просьбе кого-то очень значимого. Иван Федорович едва заметно скривился, взглянув на часы, повернулся и вышел за дверь. – Хорошо, – медленно ответил Виктор, сунув картонный прямоугольник в карман. * * * – Вот. Ваши вещи, подпишите здесь и… вот здесь. Милая зеленоглазая девушка с рыжими волосами, сплетенными в длинную косу, протянула лист с перечнем имущества, которое было изъято при задержании. – Ну, что застыл? Забирай барахло, не отвлекай меня от работы, – повысила голос сотрудница, будто присутствие Виктора ее нервировало. – Сначала проверю, – ответил Феникс, разворачивая большой черный пакет. Лицо девушки стало чуточку грустным, и парень с трудом сдержал улыбку: значит, есть вероятность, что он чего-то не досчитается. – Мне чужое не нужно. Только время отнимаешь, – проворчала девица, морща носик с россыпью веснушек. Виктор открыл пакет и высыпал содержимое на обитый металлом стол. Немного мятая одежда, часы, бумажник, пачка сигарет, узкий обоюдоострый нож с прикрепленной к нему тонкой цепью и большая круглая монета с потертыми краями. В бумажнике было пусто. Тюремная охрана оставила только карточки, пару визиток и крохотную фотографию, на которой уже нельзя было различить изображение. В скрытом отделе оставался обрывок газеты, свернутый несколько раз и наверняка уже спрессованный временем. Но доставать его Виктор не стал. Наличностью жандармы, видимо, не брезговали. Круглов усмехнулся, но промолчал по поводу таинственного исчезновения денег. Убрал в карман штанов портмоне. Надел часы и поднял со стола монету. Щелчком большого пальца подбросил ее к потолку и ловко поймал на лету. И с хитрой улыбкой поинтересовался у девушки: – Орел или решка? – Орел, – не задумываясь ответила та, забыв, что усиленно делала вид, что не смотрит в его сторону и не интересуется его действиями. Виктор кивнул, убрал ладонь и посмотрел на монету. Показал девушке: – Угадали. Сотрудница ехидно усмехнулась в ответ и склонилась над бумагами, быстро записывая что-то в формуляр. Виктор же зажал металлический кругляш в кулаке. – Где можно переодеться? Нет, я могу прямо здесь… Он сделал вид, что собирается сбросить одежду. – За той ширмой, – поспешно ответила девушка, указывая на стоявшую в углу конструкцию. – Благодарю. – Виктор кивнул и прошел в указанную сторону. – Кстати, могу ли я поинтересоваться, как вас зовут? – И зачем вам это? – спросила она с улыбкой в голосе. – Может быть, я имею слабость к рыжим девушкам. – Василиса, – послышалось из-за ширмы. Виктор довольно усмехнулся. Быстро скинул арестантскую робу, забросил ее в кучу лежавшего в углу тряпья. Надел привычную одежду. Закрепил на запястье цепь, на другом конце которой был узкий обоюдоострый нож. Одернул шинель и вышел из-за ширмы. – Честь имею. Василиса цепко осмотрела его и неожиданно смущенно сказала: – Поправьте манжет. Парень выровнял ткань и улыбнулся. – Держите пропуск. – Администратор протянула Виктору карточку, на которой уже стояли подпись и печать. И Виктор полной грудью вдохнул воздух свободы. Поднял воротник шинели, достал из кармана пачку сигарет. Вытащил одну, взглянул на свинцово-серое небо, низко нависшее над штабом Военно-морской академии. Закурил, повертел в руке пропуск и хотел было выбросить его в урну, но заметил несколько цифр, записанных на обратной стороне. Это заставило парня передумать. Он поспешно убрал прямоугольник в карман шинели. – Эй, мужик, есть мелочь? Хриплый пропитой голос прозвучал сзади, но Виктор не обратил на него внимания. – Эй, мужик. Ты глухой? В хриплом пропитом голосе слышалась явная угроза. Прямо перед лицом Виктора возникла мятая небритая рожа. Маленькие глазки, сизый шнобель с красными прожилками, похожий на сливу. Судя по внешности, мужик был хроническим алкоголиком и промышлял здесь вымогательством. Благородное занятие. Только вот дерзить не стоило. Виктор резко схватил его за замызганную толстовку и с силой приложил о стену. Из рукава в открытую ладонь с шелестом лег обоюдоострый клинок. – Слушай меня внимательно, – начал Виктор, приблизив лицо к опухшей, небритой роже алкоголика. Губы парня сами собой растянулись в подобие жуткого оскала. – Может, тебя выпотрошить? За дерзость? Судя по побледневшему лицу собеседника и по волнам ужаса, которые исходили от пьянчуги, речь Виктора его впечатлила. – Ты… это… извини, – опустив глаза, забормотал он. – Все нормально. День просто выдался на редкость… плохим. Парень отпустил бедолагу и сунул в его дрожащую руку сигарету. – Прикинь, дядь, только вчера приехал в город, – доверительно поведал Феникс, – как напали на меня трое упырей. Пришлось их успокоить. А раз случилось такое несчастье, и здоровье их оказалось слабым… Ты чего не куришь? – подозрительно покосился на мужика бывший арестант. Тот кивнул и принялся дымить. – Чего добру пропадать? – философски заметил парень, раскуривая вторую сигарету. – Мертвым деньги ни к чему, верно? Карманы я им подчистил, а тут как раз и жандармы подоспели. Помочь-то «никого не видели и ничего не знаем», а как скрутить потерпевшего – так они тут как тут. А сегодня уже попал в суд. – Да уж, – прохрипел алкаш, догадавшись, что убивать его сейчас не станут. – Неприветливый город у вас, дядь. Мужик немного помолчал, потом засунул руку в карман штанов. В кулаке со сбитыми костяшками зазвенело. – Держи. – Он протянул руку, и Виктор удивленно подставил ладонь, на которую посыпалась мелочь, следом упало несколько мятых купюр. – Тебе нужнее, – пояснил он. – С-спасибо, – удивленно пробормотал Виктор, принимая столь неожиданный подарок. И, засунув руки в карманы, быстрым шагом направился прочь. * * * В «Солнечном колодце» практически не было посетителей, когда я вошел в бар, рассматривая завсегдатаев.