Стаська всё-таки хотел что-то сказать, спросить у директора (он ведь первый начал ставить единицы в журнале), но слова в горле перепутались. «Люди издавали немногие отрывистые звуки…» А Маруся даже сама себя дёрнула за косу-петельку. Не иначе, от ужаса. Совсем недавно Алексей Петрович рассказывал о Сиракузах и Македонской фаланге, о произведениях Вергилия и Горация. А теперь всё сначала — «люди похожи на крупных обезьян…» Братья Шустиковы не знали, что им делать, куда деваться. Случилось по их вине. Так подвести класс, ребят. Школу! Весь микрорайон! Братья тайно от ребят ходили к директору в часы приёма «по личным вопросам», просили его, чтобы оставили на второй год только их двоих. Но Алексей Петрович сказал: «Единицы у всего класса, и поэтому ответственность за случившееся несёт весь класс. И вся школа. И весь микрорайон. А может быть, и не только микрорайон!» Следующим уроком была ботаника. В класс вошла Нина Игнатьевна. — Выкопаем из почвы какое-нибудь растение, цветущее осенью. Например, анютины глазки… Но за окном весна, а не осень. И ещё будут летние каникулы. Должны быть, во всяком случае. Нет. Нина Игнатьевна ничего не желала знать о лете, о каникулах. — Можно выкопать и полевую фиалку. Она тоже цветёт осенью. Внизу — корень. От корня вверх поднимается стебель с листьями. Стебли у растений бывают разными. У кактусов они мясистые… И Нина Игнатьевна ровным и невозмутимым голосом продолжает объяснять первый осенний урок — чашелистики, тычинки, пестик, цветоложе, пыльник… После ботаники — арифметика. В класс вошла Клавдия Васильевна. Ребята смотрят на неё. Клавдия Васильевна — классный руководитель. Она понимает их лучше всех. И они её понимают лучше всех. Никогда больше не заставят лезть на стенку! Не будут разваливать класс и всю школу. Только пускай Клавдия Васильевна попросит директора и педсовет, чтобы отменили приказ и помогли как-то не оставаться на второй год. Человек человеку друг. Алексей Петрович говорил когда-то об этом на уроке. Но Клавдия Васильевна сделала вид, что ни о чём таком не догадывается, и, едва взглянув на ребят, приступила к занятиям по программе «Первое сентября»: — Уже в очень отдалённое время людям приходилось считать окружающие их предметы: оружие, членов своей семьи, убитую живность. Ребята молчат. Это вот они — убитая живность. И члены своей семьи — это тоже они. Но Клавдия Васильевна ничего такого знать не хочет и продолжает: — С течением времени люди овладели счётом на пальцах, потом счётом группами и устной нумерацией. Узнали, что такое един на десять. Когда же этому наступит конец, думают ребята. Вот сейчас Клавдия Васильевна улыбнётся и что-нибудь скажет утешительное о друге, товарище и брате. Она не умеет по-настоящему долго сердиться. Но голос Клавдии Васильевны звучал неумолимо: — Счёты представляют собой деревянную четырёхугольную раму… На переменах ребята почти не разговаривали друг с другом. Братья Шустиковы держались вместе. Им было стыдно, и они тоже боялись разговаривать друг с другом и с ребятами. Следующим уроком была география. Марта Николаевна принесла карту полушарий. Джавад хотел повесить на доске, но Марта Николаевна вдруг сказала, что вешать полушария не надо. И что вообще никакой карты сейчас не потребуется. Эта карта осталась у неё от предыдущего урока в предыдущем пятом классе, который переходит в шестой класс. — Ну, а с вами, — проговорила она равнодушно, — которые не переходят в шестой, с вами первый урок — введение. Откройте тетради и запишите: «Землемерные инструменты». Запишите: «Циркуль и…» Тут вдруг пятый «Ю» весь одновременно закричал, и сразу обо всём, что с ним было на уроках — на ботанике, арифметике, истории, — и теперь вот что будет на уроке географии: — Опять укроп! — Опять кожица лука! — Един на десять! — Первобытное стадо! — Циркуль и рулетка! — Жилкование листьев? Марта Николаевна подняла глаза, спокойно выслушала и спокойно ответила (Марта Николаевна всегда спокойная): — Вы, товарищ ученик, встаньте. — И она показала на Стаську. Может быть, на него она показала потому, что он сидел на первой парте, а может быть, просто случайно. — Вы, товарищ ученик, какие высказываете претензии и к кому именно? Стаська растерянно поднялся: он не знал, к кому именно и какие они высказывают претензии. Он даже сам себя похлопал ладонью по лысой макушке. Это от задумчивости. Потом пожал плечами и ничего не ответил. Просто сегодняшний день измучил их всех до крайности. И вот терпели-терпели и закричали. Так сказать, крик истерзанной души. Тогда поднялся с места Дима, спросил: — Мы что же — навсегда? — Не понимаю вопроса. — Значит, всё это правда и никто нам не поможет? — А вы что же — всё ещё сомневаетесь? — Надеемся, — сказала Маруся. — Совершенно напрасно надеетесь. Приказ есть приказ. — И никто не может нам помочь? — спросил Вадька Батурин. — Выясняйте. — Мы это… — Мы сами… — Вот-вот, — кивнула Марта Николаевна. — Вы сами себя оставили на второй год, сами и выпутывайтесь. А пока что в тетрадях прошу записать то, что вы уже здесь выкрикнули: «Циркуль и рулетка». 11 После уроков ребята не расходились. Таня сказала: — Надо устроить сбор. — О недостатках, — поддержала Таню Искра. — Мы проводили, но не провели. А теперь надо. — Верно. Годится, — заявил авторитетно Вадька Батурин. Он уже опять собрал растерянные принципы. — Надо отыскать Галю. — На сборе обо всём поговорим. И Галя нам поможет, — обрадовался Славка. — Ведь это наши недостатки. Женя молча кивнула. Партий больше не было, и был один класс, один коллектив, в котором человек человеку друг, товарищ и брат. Искра побежала за Галей. Долго не возвращалась. Ребята её ждали. Попутно придумывали, как они могут сами выпутаться из создавшегося положения. Вадька сказал: — По общественной линии. Этот… как его… Исполком. Они помогут. — А народный суд для чего? — вдруг закричал Стаська. — Можно пойти в суд! — Правильно. В суд, — поддержал брата Славка. — Там есть истец и ответчик, — вспомнил Джавад. — А мы кем будем? — Истцами, — сказал Вадька. — Ответчиком будет… — Тут Вадька призадумался: кто же будет ответчиком? Школа, что ли? Нет, не школа, конечно. Получается, ответчиками опять они, пятый «Ю»? — Мы должны быть только истцами, — решительно заявил Вадька. — Ответчиками нам не подходит. — Адвоката можно нанять, — вставила слово Женя. Молчала, молчала и вставила. — Верно! — закричал Ковылкин. — Адвокат, он что хочешь сделает. Я знаю, как один знаменитый адвокат в прошлом веке выиграл дело о чайнике и старушке. — А здесь не чайник, — сказал Стаська. — Здесь похуже.