Но Вовка затрепетал, как осиновый лист, и отказался. Раньше Вовка не знал, как трепещет осиновый лист, а тут узнал. Тогда предложили пойти Марусе. У неё коса петелькой и всё очень хорошо. Но Маруся отказалась. Предложили и Вадьке Батурину. Но и Вадька отказался. — Всем надо идти, — заявил Вадька. — На Птичий рынок все ходили и сюда должны. — Это Вадька заявил, пользуясь своей принципиальностью. Опять совещались, думали. И решили наконец, что пойдут все, как ходили на Птичий рынок. Что Вадька принципиально прав. Клавдия Васильевна о чём-то догадывалась. И Марта Николаевна, и Нина Игнатьевна. Странно поглядывали на уроках и, вроде внутри про себя, тихонько улыбались. Алексей Петрович им что-нибудь сказал? Но он всегда держит слово. Во всём. И на Алексея Петровича можно положиться. На этот раз он тоже дал слово, что никому не скажет, куда и зачем пойдут ребята, если решат пойти. Потому что их борьба — пятого «Ю» и администрации школы — это не склока, а выяснение отношений, которые складываются в жизни. И выяснять отношения следует, уважая друг друга. Потому что, уважая противника, уважаешь и себя. И про самостоятельность сказал и чувство ответственности. Надо уметь отвечать за совершённые проступки. Тоже сила и величие духа. Надо уметь и бороться за их устранение. Ребята верят Алексею Петровичу. Он этого заслуживает. А слово своё он, конечно, держит. И сомневаться не надо. Если Клавдия Васильевна и другие учителя о чём-то и догадываются, то виноваты в этом сами ребята: Вадька звонил из учительской в справочное бюро, проверял адрес. А этот адрес известен всем учителям. * * * Ребята оставили Трамвайчика на бульваре и вошли в подъезд. Пустят или не пустят? Пустили. Пропусков не требовалось. Входи и проявляй чувство ответственности за свои проступки. Борись за их устранение. В вестибюле за высокой стойкой сидел дежурный. Но только Джавад, подталкиваемый ребятами, решил к нему обратиться, дежурный встал и куда-то быстро ушёл по лестнице. Ребята замерли в нерешительности. Ещё какие-то люди быстро прошли по вестибюлю с папками и бумагами без папок. И тоже вверх по лестнице. Потом кто-то спустился с лестницы и ушёл в коридор. Нельзя ведь только подниматься, надо кому-нибудь и спускаться. Это ясно. А то некому будет снова подняться… Маруся заметила в углу вестибюля детскую коляску. И в ней ребёнка. — Вот так ну! — сказала Маруся, совсем как Женя. Ребята, конечно, подошли к странной коляске. Собственно, ничего странного — стоят же коляски около школы. А почему бы им не стоять и здесь? Дима увидел на стене вывеску. Большую, стеклянную. По краям — огнетушители. На вывеске было написано всего очень много. Вернулся дежурный, поглядел на ребят и спросил: — Вам что? Ребята замялись. Если сказать что-нибудь определённое, вдруг тогда-то и выгонят. Или какой-нибудь пропуск спросят. Джавад ответил: — Нам министерство. — Потом добавил: — Вообще. — Ответ конкретный, — сказал дежурный и заглянул в коляску. Покачал её слегка. Потом вернулся и сел за свою высокую стойку. Славка недоверчиво на него покосился. Ковылкин вслух прочитал на стеклянной вывеске: — «Второй этаж. Руководство. Министр. Заместитель министра. Первый заместитель». — Сразу министр. Разве он нам нужен? — Может быть, сразу и не надо, чтобы министр. — Испугались, да? — Нам приказ нужен. — Гидрат втолат. Один приказ отменит другой, — бодро сказал Вовка. Ковылкин прочитал ещё: — «Главное управление школ. Инспекция. Управление по дошкольному воспитанию». — Коляска приехала в дошкольное воспитание! — засмеялся Вовка. Он уже забыл, как трепещет осиновый лист. — Нашёл время шутить, — сказала Таня. — Значит, нам, как и всем, на второй этаж. — Славка всё ещё косился на дежурного. Но у дежурного на стойке замигала электрическая лампочка, и он опять ушёл. Только не на второй этаж, а в коридор. Лампочка была сигнальная. Наверное, она загоралась и в прошлый раз, но ребята не заметили. — Конечно, на второй этаж — там руководство, — бодро сказал Джавад. Он тоже осмелел. Все пошли на второй этаж. Славка нёс инвентарную книгу, а Стаська — амбарную. Очень солидно. К детской коляске подошла мать и покатила коляску «на выход». Счастливая, она своё дело уже сделала. А ребятам только всё ещё предстоит. Встреча с кем? С инспекцией? С Главным управлением школ? С первым заместителем? А может быть, надо было взять коляску? Ну, с Марусиным братом. Послабление какое-нибудь получилось бы. Если от иголки и молотка в суде не получилось, то в министерстве от коляски получится… Кто его знает. Женщина с коляской кому-то даже крикнула в коридор — дежурному, очевидно: — Всё в порядке! Вот. В порядке у людей всё. И вдруг Стаська тоже как крикнет испуганно: — Трамвайчик!.. Женщина открыла двери и начала вывозить коляску. Этим воспользовался Трамвайчик и вскочил в министерство. Быстро потянул носом воздух и устремился на своих коротких лапах вверх по лестнице. Трамвайчик маленький, и его в вестибюле никто не заметил. Зато сверху он был отлично заметен. Пятый «Ю», перепуганный, помчался куда глаза глядят. Только бы скрыться от Трамвайчика. Он всё погубит! Он ведь не ребёнок в коляске! Дима скакал тройными прыжками. Стаська и Славка закрылись от Трамвайчика книгами. Искра, чтобы не потеряться, схватилась за Марусину косу-петельку, Вадька Батурин наскочил на столб, точнее — мраморную колонну. Очень неприятное состояние — бежать куда глаза глядят. Потому что глаза никуда не глядят. Только так называется, что они глядят. Мелькают двери: «Инспекция», «Методисты», «Заместитель», «Первый заместитель». И огнетушители, огнетушители… Противопожарное состояние прекрасное! * * *