С юга то же самое: двое носятся туда-сюда, арбалетчик их прикрывает. За камнем валяется раненый с пробитой головой, уже почти труп. Итак, семеро нас, семеро их. Их тактика: сделать так, чтобы наши арбалетчики израсходовали болты, и одновременно штурмовать стены. Похоже, отстреливаться уже нечем, и вот-вот начнется штурм. Вероятность того, что победят захватчики, невелика, но она есть. К тому же может пострадать кто-то из наших, и я ничем не смогу помочь: еще не прошли сутки с момента последнего лечения. Нужно дождаться, когда штурмующие полезут на стены, ударить им в спину и снять арбалетчиков, а двух-трех недобитков влить в состав нашей команды. Окружать врагов и предлагать им сдаться — не вариант: присоединять такую большую сработанную группу опасно. Собираюсь уходить и замечаю голову поднимающейся по лестнице Наданы, она передает небольшое железное ведерко выше. Лекс, распластавшийся на стене, чтоб его не снял арбалетчик, берет ведро, поддерживая его снизу тряпкой, ставит рядом с собой. Выглядывает, резко опрокидывает ведро, выливая содержимое на башку бегающего внизу захватчика. Тот хватается за лицо, и окрестности оглашает бешеный вопль. — Сукаааа! Аааааааа! АААА, твою мать, мои глаза! Ясно. Я прав: запас арбалетных болтов расстрелян, все камни сброшены, и в ход пошли ценный вещи, в данном случае кипяток. А воды-то всего сорок литров, нельзя допустить, чтобы расплескали всю! Возвращаюсь в дозорный пункт, делюсь планом. Аркан слушает и кивает, Вэра невозмутим и неподвижен, как статуя. — Расправляемся с этой группой, с троицей наши справятся, когда увидят, что пришла подмога. Аркан, ты умеешь обращаться с арбалетом? — Не особо. Я тоже не особо, потому спускаюсь со склона и делаю пять тренировочных выстрелов, на большее нет времени, собираю болты, возвращаюсь. Эристан проделывает фокус с кипятком, но штурмующие успевают увернуться и продолжают носиться вдоль стен, оттягивая внимание на себя. — Смотреть на меня! — командует арбалетчик за щитом, и бегающие с веревками поворачивают головы, он показывает им руку, начинает загибать пальцы. — Ходу, — командую я, и мы сбегаем по холму со стороны, противоположной крепости. Пригибаясь, перебегаем от одной кучи камней к другой, Вэра останавливается, найдя себе убежище, натягивает тетиву… Ой, и неприятно оставлять его позади, так и кажется, что он целится мне в спину. Останавливаюсь метрах в тридцати пяти-сорока от прячущихся за щитом, поворачиваюсь к Вэре, но не вижу его, делаю взмах рукой, и он высовывает голову из укрытия. Примеряюсь, как лучше встать, взять арбалет. К тому моменту штурмующие бегут к стенам, забрасывают кошки и начинают очень быстро карабкаться. Указываю на цель справа, оставляя арбалетчика Вэре как более опытному стрелку, он кивает. Вскидываю руку, загибаю пальцы: один, да, три! Стреляю, целясь в спину противнику, чтоб наверняка, в голову или шею рискую не попасть. Стрела Вэры пронзает горло арбалетчика на мгновение раньше, моя цель дергается, и я промахиваюсь, матерюсь. — Атака с тыла! — орет чудом выживший, разворачиваясь и прикрываясь от нас щитом. Эристан рубит веревку штурмующего стену, и он валится наземь, успев сгруппироваться. Его напарник спрыгивает, бросив кошку. Вэра стреляет по тому, что слева, я — по правому, но они мечутся из стороны в сторону. В этот раз мне удается ранить цель в бедро, а потом они прячутся за огромный щит, и нам с Вэрой их никак не достать. Не спуская тетивы и поглядывая на врага, Вэра неторопливо подходит к нам. — Отставить штурм! — орут из-за щита. — На помощь! — Ура!!! — радостно орет Эристан, чем делает нам медвежью услугу. — Леон пришел! Говорю Вэре: — Прикрывай, я их обойду. Аркан — обходишь с другой стороны щита. Сую тесак, больше похожий на меч, Аркану, себе оставляю нож и арбалет, приставным шагом, чтобы видеть бегущих на помощь из-за крепости, где тоже есть арбалетчик, от укрытия к укрытию передвигаюсь к нападающим, превратившихся в жертв, провоцирую арбалетчика, чтобы тот высунулся и поймал стрелу Вэры. Аркан с тесаком заходит слева. Мы все рискуем. Успех зависит от того, кто успеет первым: я или захватчики с той стороны. Укрывшийся за щитом для своих комментирует происходящее: — Труф, они берут нас в клещи. Арбалетчик, мечник лучник. Труф никак себя не обозначает. Ускоряюсь, кувырком перекатываюсь к последней возле крепости груде камней. Занимаю позицию лежа. Стреляю в ногу, выглядывающую из-за щита. Доносится крик. Прячусь, и вовремя: в камни впивается арбалетный болт. Следует свист, ругань, лязг. Оборачиваюсь назад и вижу, что Вэра водит луком из стороны в сторону, но штурмовики закрываются, на них сбоку налетает Аркан, щит немного поворачивается, открывая целящегося в него арбалетчика. Спускаю крючок — есть! В голову! Заряжаю арбалет, и вдруг медальон на шее становится горячим. Повинуясь неосознанному порыву, я откатываюсь за мгновение до того, как болт чиркает по месту, где я только что лежал. — Один есть! — орет нападающий. Наугад стреляю в три бегущих ко мне силуэта. Чтобы зарядить арбалет, противнику нужно несколько секунд. Ухожу перекатом назад, за вытянутую глыбу, откуда удобно отстреливаться и не подпускать подмогу, и чувствую необъяснимую слабость, разливающуюся по телу расплавленным свинцом. Секунда — и источник жжения локализуется в боку. Хлопаю рукой и вгоняю нож, вонзившийся бок, еще глубже. Боль такая, что кажется, вырублюсь. Но нет, держусь. Нож не трогаю, ведь если его вынуть сейчас, начнется кровотечение, и я умру за считанные минуты. Выглядываю из укрытия, еле держа враз отяжелевший арбалет. Враги пытаются меня обойти: арбалетчик отбежал к холмам, второй залег в небольшом углублении, третий движется вдоль стены с тесаком наготове. Холодный пот льет рекой, заливает глаза. Только болевого шока мне не хватало! Затуманенным взглядом смотрю на врагов за щитом: арбалет валяется на земле рядом с подстреленным мной телом. Аркан рубится с единственным оставшимся в живых, прикрывающимся щитом. Вэра пытается обойти налетчика и выстрелить ему в спину. Кладу арбалет, стреляю по тому, что у стены, промахиваюсь, но он падает, уходя от выстрела. Заметив наших, выбегающих нам на подмогу, закрываю глаза и опираюсь спиной на камень. — Атака отбита! — необычно, нараспев кричит Тейн со стены. Залегший в укрытии налетчик, тот, что предположительно меня ранил, пригибаясь, рвет к холмам, а другой, что у стены, не успевает: падает, сраженный болтом из арбалета Лекса. Но не сдается, ползет на одних руках. — Сдавайся! — хриплю, обращаясь к прикрывшемуся щитом, но он то ли не слышит, то ли игнорирует меня и падает, разрубленный Арканом. Мой новый союзник вскидывает трофейный щит над головой, трясет им. Запрокидываю голову, смотрю на зависший надо мной дрон и ловлю себя на мысли, что мы перестали обращать на них внимание. Мысли становятся медленными, ленивыми. Подбегает Надана, садится передо мной на корточки. — С тобой все… Взглядом находит торчащую из бока рукоять ножа, распахивает глаза, тянется к ней, чтобы вытащить… — Нет! Пока не надо. — Хрена се! — выдыхает она, косится на снижающийся дрон, пытающийся снять ранение, но я предусмотрительно закрываю его рукой. — Ничего серьезного. Повреждены мышцы, и все, никакой угрозы для жизни. — Точно? — интересуется она, оглядывается на подходящего к нам Лекса. — Да. Поспать четыре часа, пожрать — буду как новенький. Поверь, так и будет. А теперь слушайте. Сейчас доберусь до кровати и вырублюсь, позаботьтесь, чтобы была еда, и побольше. — Будет, — кивает Лекс. — Двое нападавших убежали… — Предлагаешь догнать их и отобрать арбалет?.. — от предвкушения погони Надана аж пританцовывает на месте. — Предлагаю вернуть и присоединить, — хриплю я, поднимаюсь, схватившись за протянутую руку Лекса и, опершись на него, ковыляю к распахнутым воротам, откуда выглядывает Эристан. — Лекс, ты за главного, пока я сплю. Займись переговорами и вербовкой. Пока не стемнело, пособирайте трофеи. Каждый шаг отдается такой болью, что перед глазами пляшут разноцветные круги. Как хорошо, что не вкинул очко характеристик в выносливость, и теперь могу восстановиться! Лекс передает меня Эристану, шагает к холмам, и я слышу уже во дворе, где темно, как в колодце: — Эй, вы, двое! Предлагаю влиться в нашу команду, чтобы совместно защищать крепость. — Иди на хрен! Вас и так до фига, — доносится издали. — Вас перебьют гемоды. Командир обещает, что выживут все из его команды. Солнце уже село. Группы сформированы. Ночью вас завалят гемоды, а с нами у вас появится шанс… Дальше не слушаю, аргументация отказа будет как всегда: «Отберете оружие и перебьете». И тут либо победит здравый смысли, либо нет. — Спасибо, — поглядывая на дрон, в самое ухо шепчет Тейн, помогающий мне идти. — Я уже думал, хана мне. Сам-то справишься? Криво усмехаюсь: — Да. Если до кровати доживу. То ли боль притупляется, то ли привыкаю к ней, но световые эффекты уходят, зато начинаются спазмы и тошнота. Улегшись на кровать, прошу Тейна оставить меня. Оглядываюсь в поисках того, что можно было бы сунуть в рот и сжать зубами, не нахожу и просто стискиваю челюсти. Жужжащий надо мной дрон устремляется ниже, чтобы оценить масштаб повреждений, но прячу рану рукой. Закрываю глаза и мысленно желаю конвертировать одно свободное очко в выносливость, подтверждаю запрос. Хватаю рукоять ножа, сжимаю ее и выдергиваю. Я не чувствовал, как входило лезвие, зато сейчас… Мир темнеет, потом вспыхивает, с трудом сдерживаю крик. Подтягиваю колени к животу, укладываюсь набок и замираю. Боль отступает, теплой волной захлестывает чернота. Просыпаюсь от дикого голода. Программа вопит, что мне нужно поесть белковой пищи, иначе организм начнет есть себя. Рядом на стуле обнаруживаю очищенные плоды опунции и нарезанное кусочками мясо. Даже если это гиена — пофиг. Заталкиваю в рот пару кусков, жую их — вроде не гиена, мясо мягкое. Или я так голоден, что просто не обращаю внимания на такие мелочи. Отправляю в рот еще два куска, заедаю опунцией. Проглатываю мясо недожеванным, еще два кусочка. Адекватное восприятие реальности возвращается, клонит в сон. Замечаю, что я в спальне один, за окном темно, и с улицы доносятся приглушенные голоса, крики. Что там такое? Опять штурм? Пошатываясь, выхожу на улицу, где все толпятся вокруг разведенного костра. Моя команда предусмотрительно натаскала на стены валуны. Надана и Лекс с арбалетами и Вэра с луком смотрят на запад. Эристан, напевая, жарит мясо на костре. Уперев руки в боки, за процессом наблюдает Аркан, несколько часом назад умиравший от жажды. Тейн, еще утром погибающий от ранения, сидит на земле, подтянув колени к животу. Сквозь треск дров, выплевывающих снопы искр, прорывается далекий рокот мотора — где-то неподалеку орудуют гемоды. — Чьего вы всполошились? — нараспев произносит Тейн. — Все равно им нас трогать запрещьено. Кашляю, привлекая к себе внимание. — О, Леон проснулся! — радостно восклицает Эристан. — Я ненадолго. Что у вас?