– Чего зеваешь?! За мной! Змей не слышал его. Он наблюдал, как приближается толпа. До бежавших впереди фигур в балахоне оставались считаные шаги, когда он увидел Пастыря. Снова осмелев, тот выбрался в первые ряды. И явно не ожидал увидеть направленный в него ствол СВД. Секундное замешательство Пастыря сменилось его протяжным воплем: – Твердь! Защити меня! Палец сам дернулся на спусковом крючке. Щелк! Снова осечка. Мгновение благословения и торжества на лице безумца, которому то ли повезло, то ли его действительно защитила неведомая сила. Швырнув оружие в искаженные злобой лица, Змей сделал шаг назад. И скользнул в ледяные объятия колодца. Глава шестая Холодные пальцы тьмы Страх смерти делает с человеком немыслимое, открывая в нем возможности, о которых тот даже не подозревал. В других обстоятельствах Змей сто раз бы подумал, прежде чем нырять в неизвестность, не имея гарантий выживания или хотя бы второй попытки. И уж тем более он не отпустил бы туда Тану. В первые секунды тело обожгло ледяной водой, и только стресс, наверное, помог избежать судорог, которые стали бы в этой ситуации смертельными. Но думать об угрозе было некогда – оставалось действовать. Пять метров в глубину – не так уж много для опытного ныряльщика, но прилично для того, у кого по определению не было возможности потренироваться в плавании. Не говоря уж об умении задерживать дыхание и прочих тонкостях. Достигнув дна, ощущая мерзкую боль в ушах, Змей успел подумать: а как они будут ориентироваться в темноте? Нащупав ту самую обещанную дыру в стенке колодца, посредник получил приличный удар ботинком в лицо – похоже, от Морица, заплывавшего в подводный коридор последним. Змей с силой подтолкнул спутника, проплыл следом и осторожно, как советовал Пшик, вынырнул под свод глубинного туннеля. И издал протяжный хрип человека, делающего самый сладкий вдох в своей жизни. Пшик не соврал. Здесь действительно скопился воздух, не давая воде полностью затопить тайную пещеру. И здесь было светло: в зубах у бывшего советника был миниатюрный, но мощный светодиодный фонарик. Редкая вещь. Видать, остался у него со времен богатой жизни на элитных уровнях. – Все здесь?! – задыхаясь, выкрикнул Змей. – Да… Вроде… – сквозь зубы прошепелявил Пшик. Он даже фонарик не стал вынимать из зубов, продолжая активно, по-собачьи перебирать руками и ногами, словно мгновенно утонул бы, прекрати он хоть на миг эти судорожные движения. Выглядевший и без того странно, теперь он напоминал какое-то экзотическое земноводное, вроде тритона. – Таны нет! – быстро сказал Игнат. Не сговариваясь, все, кроме Пшика, нырнули вновь. Девушки нигде не было видно – Змей теперь плыл с открытыми глазами, пытаясь разглядеть хоть что-то в отблесках фонаря над головой. Это было необъяснимо. Куда она могла исчезнуть?! Даже если она не выдержала и наглоталась воды – здесь должно было оставаться ее тело! Змей не мог поверить, что произошло необратимое, и продолжал поиски даже тогда, когда Игнат с Морицем не выдержали и погребли к поверхности – глотнуть воздуха. Он настолько хотел найти подругу, что попросту забыл о необходимости дышать. В какой-то момент в глазах потемнело, и он успел понять, что отключается. Под водой это означало только одно: смерть. В этот момент чьи-то руки схватили его и с силой потащили вверх. С хрипом откашливаясь и отплевываясь, он не мог поверить своим газам: – Это… Ты… Меня… Вытащила? – А что мне оставалось делать? – говорил далекий из-за шума в ушах голос девушки. – С чего это ты решил топиться? Теперь, когда мы уже почти спаслись! Тана что-то еще говорила, размахивала руками, поднимая брызги, сверкавшие в свете фонарика как бриллианты. Змей не понимал ее слов. Он просто наблюдал за ее эмоциональными движениями и улыбался. Она была жива. Остальное не имело значения. Впрочем, кое-кто в его жизни был не менее важен, чем Тана. – Игнат, не успел спросить, – пробормотал Змей. – Как там Ксю? С ней все в порядке? Маленькая Ксю была его единственным родным человеком. Сестрой, которая, конечно, уже была не такая уж маленькая, раз ответила взаимностью его другу. Обычно в таких случаях наружу лезла иррациональная братская ревность. Наверное, раньше Змей убил бы любого, кто попытался бы подкатить к его сестренке. Но это было давно. Да и Игнат – не любой. Пожалуй, лучшего варианта для своей девочки он бы и не нашел. Если бы только приятель был попокладистее с начальством и не лез на рожон почем зря. Даже в мыслях это звучало смешно: он, неприкасаемый, заботится о карьере пса Директории! Пусть это даже Игнат. Просто очень не хотелось, чтобы Ксю осталась одна, с навсегда разбитым сердцем. – С ней все в порядке, – уверенно сказал парень. – Она там же, где ты ее спрятал. Я проверил: за ней присматривают. – Это хорошо, – заметил Змей. – А то не факт, что кто-то из нас еще увидит ее. Будет жаль, если рядом не останется никого из близких. – Не каркай, – оборвал его Мориц. – Не думал, что ты суеверный, – усмехнулся Игнат. – Ты казался мне циничным сухарем. – Я и есть циничный сухарь, – холодно ответил детектив. – Только немного суеверный. – Хватит ругаться! – вмешалась Тана. – Для чего я, по-вашему, по второму кругу ныряла? Я выход нашла! – Можно было просто у меня спросить! – вынув изо рта фонарик, сказал Пшик. – Ну раз все собрались – давайте выбираться. А то как бы не отморозить чего в ледниковой водичке. Там, куда мы идем, докторов нету. Пришлось совершить еще одно погружение, чтобы выбраться через короткий подводный лаз в соседний коридор. В туннеле с низким сводом имелся выход на сухую поверхность. Видимо, давление воздуха здесь было выше, чем давление водяного столба в колодце. Каким образом это достигалось, оставалось непонятно. Змей пытался построить в уме эту конструкцию, но так и не смог. – Это водоотводный коллектор, – пояснял Пшик, пока они пытались согреться на крохотной каменной площадке, отчаянно растирая онемевшие руки и ноги. – Чтобы уводить стоки из Накопителя. Попросту – канализация. – То есть это мы из канализации воду пили? – поинтересовался Мориц. – Можно еще одну «галочку» поставить в списке личных достижений. – Можешь считать, нас просто смыли в унитазе, – мрачно заметил Игнат. – По крайней мере, мы живы, – возразил Змей. – Хлебал я дерьмо и посочнее. – Сейчас здесь чистая вода, – успокоил всех Пшик. – После того как со свода скала рухнула и поток хлынул – коллектор хорошенько промыло. – Спасибо, успокоил, – усмехнулась Тана. – Впрочем, я не брезгливая. Жизнь как-то не располагает к чистоплюйству. – Ладно, идем! – скомандовал Змей. – Куда дальше, Пшик? Новоявленный проводник засуетился, подскакивая и крутясь на месте. Видимо, для него много значило это ощущение собственной необходимости, способности оказать кому-то добрую услугу. Правда, выглядело это как-то неловко, жалко и нарочито услужливо, будто он то и дело боялся ошибиться, сделать что-то не так. Возможно, все это тянулось из прежней жизни этого человека, где он крутился в околовластных структурах Директории. Змей плохо знал тамошнюю кухню, но отдельные встречи с высокопоставленными «шишками» оставили у него ощущение брезгливости и постоянного ожидания удара в спину. – У меня есть надежное убежище! – торопливо говорил Пшик. – Там припасы, чистая вода, одежда… Одежды, правда, на всех не хватит… Зато там тепло, свет, электричество! Я специально его спроектировал – как раз на такой вот случай! – Лучше бы ты употребил свое влияние, чтобы такой случай предотвратить, – заметил Мориц. – Ну, ладно, где оно, твое убежище? Ведя за собой отряд по узкому и низкому коридору, в котором постоянно приходилось пригибаться, Пшик продолжал бормотать: – Там можно пересидеть некоторое время. Места всем хватит. Там нас точно не найдут… – И сколько ты сидеть в своей норе собираешься? – спросила Тана. – Мы же не крысы, в конце концов. – Пока не уляжется, – неуверенно отозвался бывший советник. – Ничего уже не уляжется, – мрачно сказал Игнат, потирая потянутую ногу. – В казармах хреновые настроения. Все знают, что скоро случится что-то плохое, но никто не знает, что именно. – Что бы там ни стряслось, прежнего Карфагена уже не будет, – кивнул Мориц. – Так что, возможно, это не такая уж глупая идея – пересидеть худшее. – Знать бы только, что оно такое – это худшее, – добавил посредник. Игнат лишь скептически усмехнулся. Похоже, ему совсем не было интересно, как погибнуть. И без того давно уже рушились его идеалы – ведь парень изначально верил в светлое будущее и единственно верное устройство подземного «ковчега», призванного спасти человечество. Когда-то, наверное, так оно и было – убежище, спасшее людей от ядерной катастрофы, свою функцию выполнило. А дальше началась самая обычная человеческая жизнь. И оказалось, что Карфаген спас не только людей – вместе с ними он спас все ужасы и пороки человечества, самые низменные человеческие качества, которые расцвели здесь буйным цветом. Ограниченное пространство подземного мегаполиса стало прекрасной питательной средой для старых людских грехов, грешков и прегрешений – тех самых, что и привели к гибели всего живого там, на поверхности. Наверное, Игнату, некогда верному бойцу Директории, особенно тяжело было переживать крушение этого «карточного домика». Но он должен был справиться. Тем более, ему было ради кого жить и сражаться. И как здорово, что удалось вырвать его из лап черных безумцев! В эти неожиданно сентиментальные и праведные мысли ворвался приглушенный голос Пшика, ушедшего вперед и завернувшего в крутой поворот коридора: – Сюда! Здесь разветвление, тут главное – не ошибиться направлением… Ой! – Не нравится мне это «ой», – заметил Мориц. – Та же фигня, – проговорил Змей. Повысил голос: – Эй, Пшик! Там все у тебя в порядке? Тот не ответил. Да в этом и не было необходимости. Догнав остановившегося проводника, причину этого многозначительного «ой» увидели и остальные. Коридор упирался в тупик. Точнее, в завал из крупных валунов обрушившегося свода. Пшик замер в изумлении и растерянности, не в силах произнести ни слова.