— Нет компа, открывай вручную. Живее, не баклань, — вмешался Пиндос и, выхватив шокер у своего товарища, коротко ткнул им в бок Беспальчего. Разряд, короткий и беспощадный, заставил его взвизгнуть сквозь плотно сомкнувшиеся зубы. Тело само по себе дёрнулось как-то сразу во все стороны, словно желало разбежаться по углам от страшной кары. Разряд был недолгим, поэтому Беспальчий не потерял сознания, а только упал на пол и сидел теперь, ошалело тряся головой. — Ещё желаете или этого достаточно, чтобы глупости в голову не лезли? — услужливо склонился над ним Боксёр. И добавил с раздражением: — Поднимай туловище и за дело, не видишь, мой друг раздражён? Бес счёл за лучшее не разговаривать, а приступить к реализации своего плана. Непрошеные гости стали чересчур надоедливыми, пора было показать — кто есть «ху» в этом доме. Изображая крайне слабого и плохо соображающего человека, он прошкандыбал к сейфу. Теперь повозится минут пять и… Бес принялся за дело. В сейфе практически ничего не было, пару тысяч долларов в фальшивках, окупленных до тридцати косых. Так, мастырка, на всякий случай. Но главное, там была система безопасности против насильственного вскрытия. Это когда владельца принуждают сказать код или узнают его обманом. Есть маленькая хитрость внутри: если не переключить незаметный рычажок в безопасный режим и открыть внутреннюю дверь, сработает свето-шумовой заряд. Это неприятный сюрприз. Плюс к этому внутри лежал на непредвиденный случай аэрозольный разрядник «удар». Это были весомые козыри, если ими правильно распорядиться. Вот и наступил решающий момент в его плане. Нежно тренькнув, наружная дверь сейфа отворилась. Теперь следовало проявить осторожность, чтобы не попасть в силок самому. Бес провёл по внутренней поверхности наружной двери рукой, рычажок стоял на взводе. Отлично. Он скрестил пальцы наудачу. Его «приятели», услышав призывный звук зуммера открывшейся двери, уже дышали в спину. — Готово? — спросили они в один голос, и Бес, вторя им, произнёс: — Готово, — и, отступив в сторону, открыл обе двери, не забыв зажмуриться и приоткрыть рот. Но прошло пару секунд, а ничего не происходило. «Засада», — только и успел он подумать, как прогремел хлопок заряда. Вспышка была видна даже через плотно закрытые веки, а громкий хлопок привёл его в состояние лёгкой контузии. Но его гостям прилетело гораздо весомее. Оба мужчины как кегли повалились на пол, из носа и ушей у них текла кровь. Они слабо шевелились, как два гигантских жука, перевёрнутых на спину. Не собираясь ждать, пока эти болваны оклемаются, Бес вытащил из сейфа дрожащими от перевозбуждения пальцами разрядник и всадил каждому в лицо по выстрелу перечным газом. Затем выгреб остатки барахла и наглухо захлопнул дверцы. В голове гудело. Близко всё-таки он стоял. Осторожные, сволочи, сами не полезли открывать. Надо быстро рвать когти. Ведь кто-то их ждёт, наверное, снаружи. Наскоро собрав растерзанный баульчик, Бес поглядел на горе-грабителей и, увидев, что один из них подаёт признаки сознательной деятельности, подобрал оброненный ими же электрошокер, после чего поджарил хорошенько обоих до полного беспамятства. «Крепкие ребята, быстро очухались», — подумал Бес и решил пристроить их в подпол. Открыв лаз в полу, он, не церемонясь, сбросил обоих вниз и поставил на люк массивный письменный стол. Только теперь он обратил внимание, что в доме непереносимо воняет бензином. В потасовке кто-то разбил бутылку, в которой он принёс его. Теперь не имело смысла ставить маяки и вообще что-либо закрывать на замки. Надо рвать когти. Когда эти очнутся, они всё с ног на голову поставят в этом дворе. При всех своих недостатках Беспальчий не был убийцей и не собирался укокошивать ребят. Лучше тихо и быстро слинять. Барахлишко после заберёт. С собой кое-что утащил, на первое время хватит. Рассовав по карманам разрядник и электрошокер, снова собрав сумку, Беспальчий покинул свой дом и быстро, насколько позволяла ноша, двинулся по двору к калитке. Уже успело стемнеть, но до полной темноты было ещё далеко. Он запоздало подумал, что в спешке забыл обыскать этих клоунов. Хотя бы мобилы у них забрать, и то не додумался. Но теперь ничего не вернёшь, не лезть же к ним в подпол. С тоской он поглядел в сторону собачей будки, никто его там не ждал. — Прощай, дружище, — прошептал Бес и вдруг понял, что этот пёс был фактически единственно близким ему существом. Выйдя за калитку, он машинально поглядел на дом, и волосы на теле зашевелились от ужаса, внутри виднелись отблески красного пламени. Он ещё остолбенело глядел, как на окне, ярко его осветив, занялся огнём тюль, когда из-за поворота почти бесшумно выехал без бортового освещения «Лэндровер». Если бы не гул в голове и шок от увиденного, возможно, Беспальчий и смог бы увернуться от мощного бампера автомобиля, но не теперь. Хромированная дуга «кенгурятника» смяла многострадальный ноутбук, повешенный через плечо, и швырнула Беса на асфальт. Ему повезло, что сумка, располагавшаяся на другом плече, от удара слетела и оказалась в момент падения прямо у него под головой, но сознание он потерял сразу и надолго. 19/Эпизод Павел изнывал в салоне «Лэндровера». Не успел Пиндос перепрыгнуть через забор, как до Павла явственно донеслись звуки борьбы, а после и глухой звук, похожий на выстрел. Потом наступила тишина. Вот уже более десяти минут от ребят не было никаких известий. Привычная выдержка изменяла Павлу: оно и понятно — не в покер играет, тут на кону нечто большее, чем банальный выигрыш горстки банкнот. Он было попытался включить музыку, но понял, что ничего не воспринимает и то и дело глядит на злосчастный дом. В раздражении он выключил музыку и приоткрыл дверное стекло, чтобы слышать, что на улице делается. Следующие десять минут ясности не прибавили. Не выдержав такого нервного напряжения, он позвонил сначала Пиндосу, затем Боксёру. Телефоны не отвечали. Ребята банально не брали трубу. У Павла роились мысли в голове, и совсем хренового содержания. Мысли о том, что ребята его опрокинули и срыли куда-нибудь, он отмёл сразу. Но что же тогда произошло? Дело кончилось тем, что Павел решил подъехать к калитке двора и глянуть хоть одним глазком, что там происходит. Машина завелась сразу, и он тронулся с места, не зажигая фар. Уже были сумерки, но всё просматривалось очень хорошо. Выкатившись из-за угла, он тут же увидел мужика с сумками на плечах, вышедшего из нужной ему калитки и глядящего внутрь двора. Мужчина был ему незнаком, но не было сомнений, что это и был хозяин дома. Думать было некогда, Павел просто направил автомобиль на человека и сбил его. Скорость была небольшой, и у него не было сомнений, что мужчина жив. Быстро выбравшись из салона, Палыч подбежал к капоту своего авто и бегло осмотрелся вокруг. На улице не было ни души. Сбитый им мужчина молча лежал на одной из своих сумок, лишившись сознания. Нужно было действовать быстро, пока не появились нежелательные свидетели. Открыв переднюю пассажирскую дверь, он подхватил мужика под мышки и усадил его на сиденье. Это было нелегко. Несмотря на ширину дверей внедорожника, тело никак не желало свободно проникать в салон. Наконец, Павел справился с этой задачей и открыл багажник для погрузки скарба, разбросанного по тротуару. Он не имел понятия, что из этого могло ему пригодиться, рассматривать же банально не хватало времени. Забросив внутрь даже разбитый ноутбук, он ещё раз бегло осмотрел машину и место, где лежал этот несчастный. Машина была в порядке, каких-либо вещей он не обнаружил. Со стороны дома донеслись непонятные звуки, и Палыч на секунду заглянул в распахнутую калитку. Этого времени ему было достаточно, чтобы понять: дом горел и в одном из окон, выходящих во двор, лопнуло от жара стекло. Не медля более ни мгновения, Павел кинулся к машине и, захлопнув дверь, быстро уехал от этого места. Впрочем, ехал он недолго, нужно было позаботиться о пассажире, и поэтому он свернул на парковку у заброшенного завода. Там некогда работали штамповочные цеха, в которых трудились глухонемые рабочие, но теперь царило запустение, завод многие годы не работал. На парковочной площадке весьма кстати отсутствовало освещение, и Павел, не рискуя привлечь чьё-либо внимание, начал осмотр тела, нелепо скукожившегося на переднем сидении его авто. Чтобы было удобнее, он пристегнул его страховочным ремнём. Мужчина был жив, но находился в глубоком обмороке. Быстро обшарив карманы его одежды, Павел стал обладателем газового разрядника «Удар», некоторой суммы денег в «белках» — так белорусы обзывали свои же деньги — и связки ключей. Решив более тщательный осмотр отложить на потом, Павел задумался, что же ему делать дальше, как действовать, чтобы не наломать дров. Он попытался ещё раз набрать номера своих подельников, но теперь с ним говорил бодрый голос автоматической службы сотовых сетей. Он вежливо сообщил ему, что аппараты абонентов выключены либо находятся вне зоны действия сети. Перед глазами Павла встала картина горящего дома. По спине пробежали мурашки: неужели этот, с виду не очень сильный мужичок отработал двоих его быков? Если это так, то они, конечно, уже вне зоны действия. Они, скорее всего, догорают в том злосчастном доме. Это выбило остатки самообладания из Павла. Ещё около полутора часов назад всё казалось совсем простым и понятным. Теперь же он не взялся бы предполагать, что будет завтра, — он не знал, что будет через час. В воздухе разнёсся далёкий вой пожарных машин. Палыч как раз обдумывал своё положение. Слегка поразмыслив, он решил отвезти мужика куда-нибудь в глухое место и выбросить его из машины. Вещи же оставить себе и осмотреть их в спокойной обстановке, после чего, забрав всё, что ему нужно, выбросить это барахло на городскую свалку. Это туловище он мог выбросить и здесь, но скоро тут будет многолюдно. Народ, да и менты сбегутся на пожар как на фейерверк. Его мысли подтвердила колонна пожарных машин, с рёвом сирен пронёсшаяся мимо его авто. Слыша эти сирены, вызывающие тревогу и тоску на сердце, Павел решил уехать отсюда подальше. В который раз мелькнула мысль, что у мужика может не оказаться тех денег с собой. В конце концов, можно бросить всё к лешему и смыться назад, в Россию. Тут он не засветился, искать его никто не будет. Жаль, конечно, что халявного бабла срубить не вышло. За своими мыслями Павел совсем позабыл про то, что человек в его машине может прийти в себя и у него, вероятно, тоже есть планы на будущее, идущие, как ни странно, в разрез с его собственными планами. 20/Эпизод Тела неудачливых налётчиков лежали в подполе, и сразу бы никто не поручился, что они живы. Но тем не менее они были живы. В кармане одного из них зажужжал телефон. Качественная полифония заполнила пространство подпола, но ни один человек не сделал попытки ответить на вызов. На полу в комнате, прямо над головой лежащих в беспамятстве людей, зажужжал ещё один мобильник. Его, очевидно, обронили, и он забыто и одиноко взывал к своему владельцу. Телефон заливался бодрой мелодией на залитом бензином полу, пока языки голубого с красными прожилками пламени не охватили его корпус. Пожар распространился быстро, охватив бензиновое пятно, перекинулся на половик и побежал по нему, радостно вспыхивая на бензиновых следах обуви до самой двери. Там по куче какого-то старого тряпья, висящего на вешалке, быстро взобрался наверх, запалив занавески на окне. Вскоре вся комната уже пылала. Оконное стекло горящей рамы не выдержало и высыпалось градом осколков, впустив в дом нужный для горения воздух. Пламя обрадованно рванулось наружу и, подхваченное сквозняком, забралось под крышу. 21/Бес Беспальчий грудой тряпья сидел в пассажирском кресле «Лэндровера», мотаясь пристёгнутым ремнём безопасности телом на поворотах. Его обморок перешёл в фазу сна. Ему снилось, что он вновь не может ходить и сидит в инвалидном кресле. Было очень жарко, и тело было замотано в тугой корсет плотной ткани. Ему казалось, что за спиной стоит его мама, которая обычно возила его в коляске на прогулку. Он позвал её, но она не отозвалась. Между тем коляска набирала скорость, и вот уже она неслась по автостраде, мимо мелькали огни зажжённых фонарей. Было жутко, он снова позвал мать, хотя уже понял, что её нет рядом с ним. Ухватившись за рычаги привода коляски, Евгений попытался остановиться, но, сколько их ни тянул, не смог даже притормозить её бег. Фонари стремительными пятнами света били по глазам, и ему пришлось закрыть их руками, но это не помогло. Сколько он ни прижимал ладони к глазам, свет не становился слабее. Тогда он решил выбраться из проклятого кресла, но тело отказалось слушаться, оставалось только плакать от бессилья, что он и сделал, и тут же проснулся. Очнувшись, Бес не стал рваться и кидаться в разные стороны. Он затаился и сквозь приоткрытые веки огляделся. Он сразу понял, что его везут куда-то на автомобиле. Сидеть было неудобно, и ничего удивительного в этом не было. Посаженный кое-как в нелепой позе, пристёгнутый ремнём безопасности таким образом, что были захлёстнуты руки вдоль туловища, никто не испытал бы удовольствия от такой езды. От хозяина автомобиля, однако, не укрылось пробуждение Беса, и он не скрыл своей досады по этому поводу. — Очухался, сволочь, — зло сказал Павел и свободной от руля правой рукой несильно ткнул его в лицо. Скорее для острастки, ему хотелось получить кое-какую информацию, а для этого клиент должен оставаться в сознании. — Говори быстро, гад, где пацаны? — за вопросом снова последовал тычок в голову. Палыч попал по уху, и Бес зашипел от боли. — В доме твои бакланы остались, в подполе лежат. — Ты дом поджёг? — Нет, не знаю, что произошло, дом не я подпалил, — Бес хрипло закашлялся и попытался принять более удобное положение. Павел отреагировал сразу, достал отобранный при обыске «Удар» и, наведя на него, зло произнёс: — Сиди на месте, не дёргайся. Не то схлопочешь у меня, между глаз. — Не гони пургу. Штучка аэрозольная, пальнёшь — всем достанется, — пробормотал Бес, продолжая манипуляции в кресле. — На дорогу лучше смотри. Кстати, а куда мы едем-то? Может, мне не по пути? — Бес блефовал, старался выведать хоть что-то, проясняющее ситуацию. Он крутился на сидении, пытаясь усесться комфортнее, но застёгнутый по-дурацки ремень безопасности пресекал все его попытки. Правая сторона его грудной клетки горела огнём и отзывалась резкой болью при любом его движении. Видимо, было сломано ребро, и не одно. Отчаявшись, Беспальчий просунул между сиденьями пальцы правой руки и отстегнул ремень, тот с резким звуком втянулся на место. Павел, ожидавший всякого подвоха, испугавшись, ударил его по голове рукоятью разрядника. Но, к их общей беде, Павел не учёл, что «Удар» приводится в действие большим пальцем, а не указательным, как обычный пистолет. От удара по голове разрядник скользнул в ладони, большой палец привёл механизм в действие. Раздался выстрел. Струя аэрозоля ударила в верхнюю часть лобового стекла, срикошетила в приборную панель и, многократно распылившись, забрызгала весь салон авто. Как и предупреждал Бес, досталось всем. Сам Беспальчий получил заряд аэрозоли в лицо, и его вырвало прямо на собственные туфли. Павлу, заодно с газом, прилетело в переносицу зеркало заднего вида, сорванное выстрелом с лобового стекла. В результате чего он впал в прострацию и не мог уже управлять автомобилем. Джип двигался через мост и, лишившись управления, свернул на полосу встречного движения. Растолкав автомашины, попавшиеся ему на пути, внедорожник, проломив ограждение, рухнул на набережную и опрокинулся в реку. 22/Шкет Я вошёл по колени в воду, зачерпывал её ладонями и жадно пил. Однако она не приносила облегчения, а только усиливала жажду. Каким-то образом вода оставалась сухой. Это злило. Надеясь, что, если я зайду глубже, она станет, наконец, настоящей, я ринулся вперёд. Когда глубина достигла плеч, я попытался плыть и внезапно понял, что эта вода абсолютно меня не держит. Бессильно молотя руками, я уходил от берега прямо на дно. Внезапно я понял, что это сон. Просто страшный сон. Я тут же проснулся и с колотящимся сердцем осмотрелся вокруг. Я находился в той же будке, но собаки рядом не было. Жажда требовала утоления, немедленного, срочного. Выбравшись из будки, я на четвереньках прокрался к тому месту, где стояла бадья с водой, и жадно припал к ней. Мне было абсолютно плевать, что из неё пьёт пёс. Да хоть леший, хоть сам сатана пил бы из неё, меня бы это не остановило, настолько сильна была моя жажда. Я жадно хлебал из ржавой бадьи тёплую воду и был в восторге. Я абсолютно забыл про осторожность, про пса, которому могло не понравиться то, что я пью из его лохани. Про Беса, которому я тоже не сдался. Наконец, когда стало понятно, что меня вырвет от количества выпитого, я оторвал голову от бадьи и тут же вспомнил про пса. Собаки нигде не было видно, сколько я ни озирался. Мне уже было не до жажды. Тем более что я её уже утолил. Пёс мог быть где угодно. Мне пока не было страшно, но я не сомневался, что это дело времени. Жук может это быстро исправить. Я счёл за лучшее не высовываться пока из-под навеса, заботливо сооружённого Бесом для того, чтобы пёс кушал с комфортом, а его еда не мокла под дождём и снегом. Это был неплохой наблюдательный пункт. Я твёрдо решил не двигаться с места, пока не обнаружу, где находится пёс. Оглядываясь по сторонам, я приметил стамеску, валяющуюся на земле недалеко от будки. Предмет мне понравился. Может сгодиться для самообороны. Оглянувшись для верности вокруг себя, я быстро, насколько позволяло отбитое тело, метнулся к будке и поднял инструмент. Поразительно, как заточенная железка может поднять боевой дух. Держа в руке удобную рифлёную рукоять стамески, я чувствовал себя крутым как «Бэтмен». Мне захотелось испробовать остроту заточки, и я несколько раз ткнул этой штукой в заднюю стенку будки. Режущая кромка с лёгкостью отколупывала щепки от грубых досок. Тут мой взгляд наткнулся на почти такой же след меньшего размера на другой доске. Потом, приглядевшись, я увидел и другие, они были старательно замазаны землёй. В мозгу что-то повернулось, и сами собой сложились части пазла. Это было малое начало большой картинки. Стук по стенке будки, окрик — «пошёл отсюда, не лезь». Валяющаяся на земле стамеска, покарябанные доски, испачканные землёй. Зачем их испачкали? Чтобы не заметили. Не заметили чего? Что их поцарапали. Я вновь позабыл об осторожности и, подчиняясь наитию, попытался оторвать одну из досок, поддев её стамеской. Она не поддалась. Тогда я начал с верхней доски. Она, хоть и с натугой, но поддалась моим усилиям. За ней образовалась пустота. Стенка была двойной, видимо, для тепла. Я просунул руку в образовавшуюся дыру и стал шарить там. Так и есть: внутрь были засыпаны опилки. Нечто жесткое, завёрнутое в пакет, попалось мне под руку в последний момент, когда я уже хотел достать её. Не раздумывая, я оторвал вторую доску и завладел добычей. В чёрный полиэтиленовый пакет был завёрнут средних размеров прямоугольный предмет, что-то смутно мне напоминавший своими габаритами. Разглядеть, что же это такое, я не успел. Свирепый рык Жука прозвучал настолько неожиданно, что я чуть не напустил в штаны. Я присел за будкой, судорожно сжимая стамеску. От боевого задора не осталось и следа. Моё оружие казалось мне теперь жалкой зубочисткой. Очень быстро я, однако, разобрался, что Жук напал на кого-то другого, где-то на дальнем краю огорода. Осторожно высунув голову из своего укрытия, я с дрожью наблюдал, как пёс рвёт в клочья какого-то человека. Тот лежал на земле, придавленный собакой. У меня не было сомнений, что Жук его задерёт, пока не прозвучал хлопок. Я не сразу понял, что это выстрел. Лишь после того, как собака, визжа, упала в траву у забора, а мужчина, хромая, направился к дому. Мне было плохо видно, что он делал возле крыльца, но вскоре дверь открылась и кто-то поприветствовал его. Мне показалось, что это не Бес. Да и с чего бы он приветствовал убийцу своего пса. Любопытство заглушает страх. Абсолютно с этим согласен. Положив стамеску в пакет, я слегка пригнулся и направился к дальнему окну. Жука, похоже, серьёзно ранили, если вообще не убили. Поэтому я не опасался нападения. «Многие знания — многие печали…» Кто это сказал? Да не всё ли равно, главное — метко. Главное — в самую точку попал. Бежать бы мне сразу куда подальше, но нет же. Из дальнего окна я не многое видел, зато было меньше шансов засветиться в нём. Двое крепких мужичков прессовали Беса на полу. Н-да, точно не Бес выходил на крыльцо. Как же его схомутали? У него охранка была. Умельцы, видно, пожаловали. Бьют несильно, о чём базарят — не слышно. На полу валялся какой-то баульчик, в нём как раз крепыш, который Жука стрельнул, ковыряется. Его товарищ тоже подключился. О, снова за Беса взялись. Похоже, он прав был, спалились мы, вот только сам слинять не успел. Я нервно захихикал. Вот ведь жизнь неугомонная. Не заартачься я вечером, эти на бобах остались бы, а Бесу раньше предъявили бы — только наши. Для него разница невелика. Не, правда, а чего они там делают? Похоже, Бес насчёт сейфа раскололся. Ладненько, пора ноги уносить. Пока самого не отработали. И так еле живой, хорошо порезвились гады. Я ведь только теперь осознал, что мог уже на том свете быть. А здесь я оказался очень просто. По логике если, то закинули меня к Бесу в огород, чтобы следы замести. На собаку списали бы всё, сволочи. Не, совсем невмочь идти. Ноги отбиты, рёбра саднят. Надо бы в сарае, что ли, отсидеться. Закрыт, зараза. Надо уходить, надо спрятаться где-то. Ох-хо, что же это там такое происходит. Оконные рамы звонко тренькнули, из комнаты раздался хлопок. В лёгких сумерках как фото блиц сверкнуло. Я, позабыв про боль, как заяц, сиганул за смородиновый куст. Из дома больше не доносилось ни звука. Похоже, я отсюда нескоро уйду. Если вообще мне не суждено здесь крякнуть. Стало страшно и обидно одновременно. Вспомнился Лысый. Сгинул, наверное, где-то в лапах этих гадов. Глаза предательски защипало. На опавшей листве было очень удобно, клянусь, я бы и заснул тут, если бы не жуть, меня охватившая. Да комары за дело взялись. Без них тошно. Я знал, что комары чуют запах крови не хуже акул, пришлось теперь в этом убедиться. Давить этих вампиров на своём, разбитом вдребезги лице не доставляло удовольствия. Поэтому я закрыл голову руками и терпел их назойливый звон. Целые сонмища устроились попировать на моём бренном теле. Через некоторое время я всё же решил сваливать, пока не поздно. Но не успел ещё и голову поднять, как входная дверь гулко бухнула об косяк. Похоже, вечер перестаёт быть томным. Кто же это? Батюшки, сам Бес. Вот это сюрприз. Следом никого. Ай да мужик! Как же он уделал этих мясников? Видно, и ему перепало — вон, как пьяного шатает. Бес прошагал мимо меня, ненадолго задержался, оглядываясь по сторонам, и направился к калитке. Он вышел из пределов видимости, лёжа мне его уже не было возможности разглядеть. Однако подниматься во весь рост у меня желания не возникло. Единственное, чего я сейчас хотел, это оказаться дома, подальше отсюда. Однако любопытство не давало мне покоя, и я поднялся на колени в надежде увидеть, ушёл Бес или ещё стоит возле калитки. Нет, я не трус, но, когда, сфокусировав своё зрение, понял, что гляжу Бесу прямо в лицо, мне стало нехорошо. Сердце ударило в рёбра и встало. Возникло ощущение невесомости. Он смотрел мне в лицо со странной смесью удивления и ужаса в глазах. И, хотя между нами был не один десяток метров, мне казалось, что я дышу ему в подбородок. Неизвестно, сколько бы эти гляделки продолжались, но Беса вдруг унесло куда-то, а на его месте оказалась машина, какой-то джип по виду. Что-то жалобно хрустнуло там, и всё стихло. Как вам объяснить ситуацию, когда видишь одно, а в голове осмысливаешь то, что было минуту назад? Вот и я не знаю, но, когда Беса сбила машина, мне стало ясно, что он смотрел не на меня, а куда-то левей и немного выше. Подчиняясь собственным инстинктам, я тут же оглянулся и едва не вскрикнул от неожиданности. Одно из окон было освещено огнём горящей занавески. Я невольно сделал шаг назад, запутался в смородиновом кусте и рухнул на землю. Не каждый день выпадает столькими переживаниями на мою многострадальную голову, поэтому можно не удивляться, что я перестал что-либо понимать и настроился только на одно — спасение собственной шкуры. Перевернувшись со спины на живот, я пополз через весь огород к дальнему забору, желая оказаться как можно дальше от горящего дома и от сбившего Беса автомобиля. Я полз, плотно прижимаясь к чёрной огородной земле, загребая руками и ногами. Бес всё уже убрал и перекопал на своём огороде. Да, у него было время это делать, пока мы там шарили по чужим карманам. Земля была рыхлой и до такой степени набилась под ногти, что стало больно и казалось, они вот-вот оторвутся от пальцев. Комья земли завалились за отвороты рукавов, за ворот куртки. Живот холодило от их раздавленной массы. Внезапно рука коснулась чего-то мягкого, покрытого мехом. Я поднял взгляд от земли и со сдавленным воплем отдёрнул руку. Это был мохнатый бок пса. Жук, вероятно, был мёртв. Под ним собралось довольно много крови, она застыла сгустками в его красивой, густой шерсти на груди. За моей спиной раздался звук лопнувшего стекла и треск пламени. Я не посмел оглянуться и, втянув голову в плечи, пополз дальше, огибая тело убитого пса. Вот, наконец, и долгожданный забор. Так, теперь можно отдохнуть немного. Надо вытряхнуть землю из-под куртки. Проклятые ногти болят ничуть не меньше отбитых боков и разбитого лица. Сколько ещё мне надо боли, чтобы перестать её ощущать? Привалившись к забору, я расстегнул куртку и вытряхнул землю, попавшую за воротник. Только теперь я обратил внимание, что до сих пор на сгибе левой руки у меня висит моя добыча. Пакет, найденный мной в тайнике. В густых сумерках, опустившихся на землю, я не стал рассматривать его содержимое. Да, если честно, не до этого было. Напротив меня горел дом. Это было красиво и страшно одновременно. Огонь уже бесновался на чердаке, с треском пожирая стропила. Где-то вдали послышался вой пожарных сирен. Надо быстрее сваливать отсюда. Если меня здесь застукают, то вопросов не избежать. Оно мне надо? До чего же тяжело лезть через забор. Тело жалобно ныло, ногти грозили взорваться. Но я справился с этой задачей и свалился кулем на ту сторону. Уже стемнело, и по набережной протянулась цепочка фонарей нежно-розового цвета, даря мягкие тени всем вокруг. Меня не оставляло ощущение дежавю. Конечно, похожее со мной уже было, совсем недавно. Исключение только в том, что я меньше боюсь. Устал, видимо. Защитная реакция организма. Я, как и днём раньше, положил руку на забор и пошёл вперёд, осторожно ступая по траве. Не пройдя и десяти шагов, я наткнулся на тот самый ящик, в который спрятал свои деньги, полученные от Беса. Ощупав его шелушащийся корпус, я сделал попытку открыть дверцу и извлечь капитал. Безуспешно. Дверца либо была заперта, либо сильно заржавела. Скорее всего, и то, и другое. И тут меня осенило. Достав из пакета уже полюбившуюся мне стамеску, я взялся за дело. Поддетый край металлической дверцы, скрежеща, гнулся, но не думал сдаваться. Наконец, старый, добротный почтовый ящик капитулировал. Со звонким хлопком вырвались петли и дверца выпала, обнажив содержимое ящика. Деньги были на месте. Внутри ящика обнаружилась щель, в которую должны были бросать почту. В неё было отлично видно, что делается во дворе. Во дворе продолжал полыхать пожар. Как раз подскочили две пожарные машины, и их расчёты приступили к борьбе с огнём. Повезло, что рядом была речка. Установив мотопомпы, пожарники довольно быстро сбили пламя с крыши, но внутри дома огонь не сдавался. Как раз на такой случай у них имелась пена. Я, однако же, совсем не собирался ожидать окончания этой драмы. И так было ясно: от дома мало что останется. Выйдя на дорогу, я заковылял к набережной. Она вела почти до самого моего дома. Мне нужно было срочно туда попасть. Удручало, что подобными темпами я там окажусь нескоро. Небо за моей спиной освещало зарево огня, ревели двигателя пожарных машин и помп. Раздавались звонкие и чёткие команды командиров пожарных расчётов. Толпа зевак уже окружила место пожара. Там и тут люди фотографировали пожар на мобильные телефоны, цифровые фотоаппараты. Соседи обеспокоенно глядели из-за заборов, переживая за свои дома. Не знаю почему, но мне подобные сборища напоминают праздник — «масленицу». Возможно, потому, что там жгут чучело зимы, и тоже полно народу. Трагедией здесь даже и не пахло, только любопытство да желание очевидцев почесать языки. Мало-помалу я удалялся от горящего дома. На меня не обращали внимания. Все, кто попадался мне навстречу, шли глядеть на пожар. Я перебрался на ту сторону реки по мосту, там было немного спокойнее, но это, видимо, оттого что я уже достаточно удалился от места пожара. Хотя моя скорость оставляла желать лучшего, я, скрипя зубами, старался идти быстрее. Но как я ни торопился, мне пришлось присесть на одну из скамеек, стоящих вдоль набережной там и тут. Меня мучили не только боли в отбитом теле и ногах, но и всякий мусор, попавший мне в обувь. Вскоре я привёл себя в относительный порядок. Почистил, как мог, свой видавший виды гардероб. Рукава пришлось подвернуть до локтей, так как, упав на плитки тротуара, я изодрал их в клочья. Отсутствие некоторых пуговиц нечем было компенсировать, поэтому я просто заправил куртку в штаны. Кеды были вытряхнуты и плотно завязаны. Я заканчивал чистить грязь из-под ногтей нашедшейся в кармане спичкой, когда мимо меня пронеслись с сиреной и включёнными маячками автомобили милиции и кареты скорой помощи. Да что ж за день сегодня такой? Кряхтя, как столетний дед, я поднялся на ноги и отправился вслед удалившимся машинам. Не из любопытства — просто нам, к сожалению, было по пути. Пройдя чуть меньше километра, я обнаружил на своём пути затор из людей. Столпотворение было и на той стороне реки, и на мосту. С моста ярко светил прожектор, и виднелись маячки милицейских машин. Свет прожектора мешал разглядеть детали, но, по-моему, ограждение моста было повреждено.