– А где брали рабов? – поинтересовался Иоко. – Привозили на судах. Тут же недалеко есть город-пристань Вейм, куда ведет Мост Забытых Песен. Вот оттуда приводили целые колонны рабов. И меня тоже привели. Как вели, помню, но смутно. Я был совсем маленьким, даже младше Эви. – Меня тоже привели по той дороге. – Эви нахмурилась, и кожа на ее лице позеленела. Я вздохнула и отвела взгляд. Кривляться призраки, судя по всему, очень любили. – Вейм я знаю. Это третий Перекресток, нам еще предстоит его пройти. – К тому времени, когда войско Хозяина окружило Ноом, Вейм уже пал и никто из жителей не уцелел. Мы закрыли ворота, и нас, мальчишек, поставили на стены, чтобы мы кидали вниз, на врагов, мешки с песком и горящие соломенные ядра. Ну, знаете, набивали кожаные мешочки соломой, обмакивали в смолу, поджигали и кидали. Я тогда здорово обжегся, у меня даже кожа с руки слезла. А мой надзиратель дал мне подзатыльник и велел все равно кидать вниз ядра. Потому что меня все равно убьют – так он сказал – и руку мне лечить ни к чему. И я видел, как гибли мои товарищи, такие же ребята, как и я. А после я, кажется… Тут Хант уверенно кивнул головой и заулыбался. – Вспомнил! У меня так болела обожженная рука, что я решил прыгнуть вниз со стены. Все равно жизни не было никакой. И я прыгнул. И помню тебя. – Он ткнул пальцем в Иоко. – Это ты навел на меня свой посох и произнес какое-то заклинание. Вот почему я стал призраком! Ты сделал меня призраком! – Я тоже припоминаю что-то такое. – Иоко нахмурился и положил свой бутерброд на камень. – Да, это я заколдовал тебя. Мне стало жаль падающего мальчишку и, чтобы он не умер, я наложил на него какое-то заклятие. Не могу вспомнить какое. Но вы, паршивцы, натравили своего дракона на троих моих подопечных! И он съел их! Трое послушали ваших воплей и свернули с дороги! И она бы тоже погибла, – Иоко указал на меня пальцем, – вы и на нее напустили вашего дракона, потому что вам, видите ли, скучно и хочется посмотреть, как дракон жрет людей, мерзкие отродья мерзкого города! Если бы она не нашла Круглую площадь, то погибла бы тоже! – Но она нашла ее! Потому что Отмеченная, – тихо проговорила Эви, ставшая серьезной и спокойной. И тут все замолчали и посмотрели на меня. Все трое – Иоко, Хант и Эви. #Глава 8 1 Все трое уставились на меня так, будто я была какой-то невидалью, диковинкой, которую они увидели впервые в жизни. – Это да… – протянул Иоко и поскреб подбородок. – Вот-вот, – тонким голоском серьезно подтвердила Эви. Хант лишь поднял брови и пожал плечами. – Нечего на меня так смотреть, – пробубнила я и прижала ладонь к своему родимому пятну. – Ты себя в зеркале видела? – осведомился Хант. – Надо полагать, – ответила я. – Так посмотри еще раз. У тебя на щеке отметина Хозяина. Ты уже Отмеченная, а это значит, что старые предсказания начнут сбываться. – Еще скажи, что мое появление в Безвременье было предсказано! – с иронией произнесла я, уселась недалеко от костра и обхватила колени руками. Почему-то подумалось, что хоть я дико устала и хочу спать, с призраками, видимо, отдыхать не придется. – Вполне возможно, что ты здесь и ни при чем, – медленно заговорил Иоко, – просто существует старое предсказание о том, что Время сможет освободить тот, кто носит отметину на лице. Только ему будет под силу снять с этого мира проклятие Хозяина. Тогда Время запустится вновь и он утратит власть над этим миром. Понимаешь? – Не понимаю. В предсказании же не говорится о родимом пятне на лице? Вдруг это какая-то особенная отметина вроде татуировки или рисунка. Или шрама? – Тоже может быть, – согласился Иоко, – поэтому хватит болтать. Солнце поднялось, пора спать. Неизвестно, когда наступит следующая ночь, так что спим. Все. Я устроилась на плаще Иоко, который он любезно мне предложил. Умылась водой из колодца – сладкой и холодной, почистила зубы, чем несказанно удивила призраков. Им непременно захотелось понюхать мою зубную пасту и даже попробовать ее, поэтому пришлось выдавить им чуть-чуть на пальцы. Паста на их руках тут же стала призрачной, полупрозрачной на солнце, и меня это позабавило. Сами дети тоже слегка просвечивались днем, что, конечно, заметно отличало их от реальных людей. Солнечные лучи им не нравились, и они ушли куда-то в темноту, в развалины, сказав, что явятся к ночи. Ну и ладно, так будет даже спокойнее, потому что я сразу поняла – мира между Иоко и призраками не будет, только сплошная ругань и оскорбления. 2 Мне снова приснился сон. Он казался подсказкой, направлением, указанием, куда следует двигаться. Во сне я видела в?рона, кружившего надо мной и напоминавшего, что надо найти Круглую площадь. Видела Иоко, убивающего мечом дракона. Снова догоняла девочку-призрака, а после передо мной появился каменный круг площади с таинственными словами: «Время замкнуто там». И во сне меня вдруг осенило. Это же подсказка для Отмеченной! То есть для того, кто придет, чтобы снять проклятие с города. Надпись подсказывает, что Время где-то заперто. Но где? Там. Где там? Решить эту загадку я не могла. Проснувшись, я долго смотрела на бегущие по небу облака и слушала, как где-то вдалеке еле слышно стрекочут хасы. Время от времени рычали лусы, но тоже далеко, и я не боялась их. Сон так поразил меня, что поднявшись, я решила его нарисовать. Достав воды из колодца, я разложила краски прямо на каменных ступеньках и взялась за дело, пока из памяти не выветрились четкие детали сна. Теперь я решила изобразить Иоко с мечом прямо на середине площади. Люди у меня обычно получались не очень, но мой Проводник удался на славу. Я смогла передать и напряжение мышц, и тревожный поворот головы, и яростный блеск глаз воина, готового к сражению. А после нарисовала камни площади и надпись на них. Хант и Эви появились, когда я уже заканчивала рисунок. – Ого! – В один голос воскликнули они. – Что это? Ты нарисовала часовой круг? – Почему часовой? – не поняла я. – Раньше там, на этой площади, были каменные часы, они всегда показывали время. Когда Хозяин захватил город, часы перестали работать. И только Иоко заставил циферблат двигаться. А ты смогла прочесть надпись. Ты точно Отмеченная! – заявил Хант. – Ничего подобного. Я просто художник и люблю рисовать. Мы позавтракали – или, правильнее сказать, поужинали, опять бутербродами. И еще я открыла очередную пачку чипсов, разделив их между всеми. Призраки одобрили чипсы и слопали свою долю за милую душу. Мне, честно говоря, даже стало немного жаль переводить на них продукты, раз они могут обходиться без еды. Наконец Иоко, взглянув на небо, велел собираться. – Все, призраки, приближается ваше время. Солнце решило закатиться, наступает ночь. Отправляемся в дорогу. И он одним движением посоха погасил тлеющие угли костра. Хант вмиг погрустнел, да и Эви нахмурилась и поникла. Я принялась укладывать краски и альбом, в котором мой рисунок уже успел высохнуть. Иоко поменял повязку на раненой ноге. А солнце катилось вниз с потрясающей скоростью, будто боялось встретиться с двумя лунами. Неожиданно Эви приблизилась и взяла меня за руку. Я не почувствовала ее прикосновения – бестелесная, она действительно не существовала в реальном мире, а была лишь сгустком энергии, принимавшим какую угодно форму. Но зато грустные голубые глазища ее растрогали меня до глубины души. – Возьми нас с собой! Ты можешь взять, ты же Отмеченная, – тихо сказала Эви, – а мы тебе еще пригодимся, вот увидишь. Не знаю, что толкнуло меня решиться на это – то ли умоляющий взгляд Эви, то ли ее «мы тебе еще пригодимся». Помните сказку о Кощее Бессмертном, в которой герой оставляет в живых разных животных по их просьбе? А они еще говорят ему: «Отпусти нас, Иван-царевич, мы тебе пригодимся». Может, потому что вспомнилась сказка, а может потому, что пожалела Ханта и Эви, или и то и другое вместе, только дети-призраки отправились с нами. Иоко поначалу разворчался. – Что еще за глупость? Где это видано, чтобы Проводники ходили с призраками? Такую мерзость нельзя водить по дорогам! Да и вам следует сторожить город. Для чего Хозяин оставил вас тут? – От кого сторожить? – возмутился Хант. – Здесь никто не ходит, кроме тебя, конечно, и твоих подопечных. Скукотища смертная. К тому же тут всегда рядом дракон, того и гляди опять появится. Есть кому сторожить Ноом. Пусть он и остается здесь, а мы идем с вами, потому что нам разрешила Отмеченная. – Какая она вам Отмеченная? Обычная девчонка, к тому же глупая как пробка. Как все девчонки, – возмущался Иоко, прохаживаясь у колодца и неотрывно глядя на заходящее солнце. Он снова надел синюю рубашку и плащ, посох в его руках превратился в обычную палку и в каждом его движении – в нетерпеливых шагах, постукивании посохом о камни и тревожных взглядах на небо – читалось огромное желание поскорее двинуться в путь. – Нам предстоит большой переход, никак нельзя задерживаться. Как только появятся обе луны, мы должны быть на каменной дороге, Со, и так уже сбились с ритма, опаздываем. За следующую ночь нужно пройти больше, чем положено, чтобы достигнуть третьего Убежища. – Мы еще и во втором не были, – заметила я, накидывая на плечи рюкзак. – И я хочу, чтобы Хант и Эви шли с нами. Вдруг и правда пригодятся. Да и веселее с ними будет, потому что ты вечно молчишь, с тобой скучно путешествовать. – Нашла причину. – Иоко поморщился, окинул презрительным взглядом тощие фигурки детей и наконец милостиво разрешил: – Ладно, пусть идут. Но я не собираюсь ими заниматься, и ждать их тоже не буду. Отстанут – сами виноваты. И мы двинулись к заветной дороге из синего камня. Хант пригодился сразу, если можно так сказать. Он заявил, что знает самый короткий путь и быстро проведет нас через город. Нам оставалось только следовать за ним, хотя Иоко все время ругался, когда приходилось преодолевать колючие заросли или слишком крутую лестницу, ступеньки которой, казалось, вот-вот обвалятся.