– Мы в порядке. Сейчас придем, ладно? Он прищурил свои черные глаза. Я вздохнула, увидев, в каком беспорядке его черные волосы – словно их вновь и вновь трепала чья-то рука. Потом увидела у него на груди красные следы от ногтей и вскочила на ноги. – Ты шутишь? – Эмма. Аманда вскочила на ноги вместе со мной. Она попыталась преградить мне дорогу, но я оттолкнула ее 45 килограммов в сторону. – Ты с ней переспал?! Занимался с ней вчера вечером сексом? Он вздохнул и почесал себе грудь. Я увидела еще царапины, длинные и красные. Они виднелись на всем его худом торсе. Выделялись на бледной коже. Мне снова стало нехорошо. Я почувствовала, что меня вот-вот вырвет, но не могла пошевелиться. Просто с отвращением смотрела на него. Он вздохнул, поднял руку к волосам. Обхватил прядь черных волос, потянул ее, снова глубоко вздохнул. Опустил плечи, уронил руку вниз. – Что не так, Эмма? Она больше не хотела его чувствовать. Она хотела чувствовать меня. Хотела, чтобы к ней прикоснулся другой мужчина. – И как, сработало? – процедила я, заранее зная, что нет. Он опустил голову. Полотенце, которое он держал в другой руке, опустилось на землю. Наконец он поднял на меня безрадостный взгляд. – С тех пор она постоянно плачет. – Бен! – Ой, Аманда, ладно тебе, – он развел руками. – Тебя здесь не было. Я был один. Я не знал, что делать. Мэллори была всю ночь сама не своя, а эта, – он показал на меня, – тоже была как зомби. Это был первый признак жизни с той ночи. А еще я подумал, мне следует отвезти ее в больницу. У меня екнуло сердце. – Ты этого не сделал. – Нет, – его глаза засверкали от раздражения. – Но нужно было. Ты должна была это сделать. Она не должна быть здесь. Вы обе не должны. Вы не должны прятаться… – Они нас убьют! – Кто? – заорал он в ответ. Поднял руки, сжатые в кулаки. – Кто, Эмма? Кто может быть настолько опасен, что вместо больницы вы приехали сюда… – Мафия, идиот! – Я рванулась к нему, но Аманда обхватила меня своими маленькими ручками, и меня отбросило обратно к подушкам. Я упала, но снова вскочила на ноги. На лицо упали волосы. Я отбросила их назад и бросилась на Бена. Глаза затмила ярость, меня охватил раскаленный гнев, но лишь когда он сделал шаг назад, до меня дошло, как я выгляжу. Как сумасшедшая. Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться. Черт. Это оказалось не так-то просто. – Где она? – Спит, – он сложил руки на груди, опустив подбородок. – И будет спать дальше. Ей нужно отдохнуть, Эм. Она начала приходить в себя, и сейчас ей нужен максимальный покой. Я вцепилась руками в свои темные волосы. Мне хотелось их вырвать. Хотелось испытать эту боль. Подойдут любые мучения, лишь бы заглушить боль внутри меня. Я закричала, опустилась на колени. Господи, что за спектакль? Но черт подери, все катится в ад. Они меня убьют. – Эмма, – Аманда снова оказалась рядом со мной. Помогла подняться, и мы сели на диван. Я не слишком раскрепощенный человек, но в тот момент взяла ее за руку. Мне очень нужна была вся ее поддержка. У меня внутри метался хаос, быстро отскакивая из стороны в сторону. Я не могла остановиться. Не могла взять себя в руки и избавиться от эмоций. – Эмма. Я закрыла глаза, когда ее мягкие руки прикоснулись к моему лицу. Она приподняла его и принялась разглядывать все отразившиеся признаки усталости. Потом мягко сказала: – Тебе нужно помыться, милая. Пойдем в ванную. Я помогу. Я покачала головой. В этом нет никакого смысла. – Пойдем, – она взяла меня под локоть и начала тянуть вверх. Она крепко держала меня. Бен наблюдал за нами тяжелым взглядом, не двигаясь с места. Прикрывающая лицо рука не могла скрыть его раздражения. Я видела, что он тоже едва держится на ногах. Нам обоим пришлось нелегко, но потом я посмотрела на закрытую дверь спальни. И вдруг болезненно усмехнулась. Вот кому действительно худо. Мэллори. Ее изнасиловали. Мне снова вспомнился ее опустевший взгляд, пока он в нее вторгался. Меня передернуло от отвращения и на этот раз действительно начало рвать. Я бросилась в ванную, упала на колени. Поспешно откинула крышку унитаза, и меня стошнило. Потом еще раз. И еще. Потом снова, и в конце концов я могла лишь держаться за унитаз, чтобы не упасть. Я думала, что сейчас умру. – Ох, милая. Эмма, милая. Аманда опустилась рядом со мной на колени, приложила ко лбу мокрый платок. Вытерла мне щеки и губы. – Выглядишь ужасно, но все наладится. Все будет хорошо. Я крепче сжала веки. Мне не хотелось видеть жалость в ее глазах. Это просто невыносимо, только не от нее. У нее такие пронзительно-синие глаза, в них невозможно спрятать эмоции. Нужно срочно взять себя в руки. Я снова подумала о соседке и отбросила остатки страха. Повернулась и посмотрела Аманде в глаза. Мои, в отличие от ее ярко-голубых, были темными, почти черными, и она не смогла ничего увидеть. Не смогла увидеть, каких усилий стоило мне удержаться от нового приступа рвоты. Я чувствовала себя прокаженной. – Я убила человека. – Знаю, милая, – она наклонилась и прижалась ко мне лбом. Ее руки продолжали протирать мои щеки влажным платком. – Мы справимся. Мы должны. – Как? Меня передернуло от дрожи в собственном голосе. Я была слабой. Жалкой. «Они придут за мной, Эмс. Ты должна быть сильной. Слышишь? Должна быть сильной». В голове зазвучал голос брата. Сейчас эти воспоминания мне не помогут. Аманда глубоко вздохнула: – Что еще? – Ничего, – пробормотала я, подняла руку и попыталась немного оттолкнуть ее. Мне не хватало воздуха. «Не важно, кто стучит в дверь – не открывай. Не доверяй никому, никому, кроме Картера. Иди к Картеру. Он обо всем позаботится. Он позаботится о тебе, Эмс. Я обещаю». Я сжала зубы. Хватит думать о брате. – ЭММА! ИДИ СЮДА! – закричал Бен из гостиной. Я выскочила из ванной, готовая наорать на него за крики, но потом услышала слова журналиста и замерла. – Джереми Данван считается пропавшим, – его фотография появилась на телеэкране. На ней он смеялся, улыбался фотографу с беззаботным видом. Потом показали серьезную журналистку. Она вздохнула, сосредоточенно глядя в камеру. – Если вы обладаете любой информацией о месте нахождения Джереми Данвана, позвоните по номеру, который видите внизу экрана. Если у вас есть любая информация о том, что могло случиться с Джереми Данваном, пожалуйста, позвоните на этот номер. Она снова и снова повторяла одну и ту же фразу. Сегодня утром Франко Данван, отец Джереми, обратился в полицию, сообщив, что его 32-летний сын исчез и не вернулся домой предыдущим вечером. Она твердила все это снова и снова. Мне стало плохо. Появились его новые фотографии, некоторые с друзьями. На одной из них он был в униформе для игры в софтбол, на другой – с кружкой пива в руке. На каждой он казался приветливым и привлекательным – вовсе не тот монстр, которого я видела двадцать четыре часа назад. Бен застонал, глядя в экран. Снова запустил руку в волосы. Другой он прижимал к груди пульт. – Я думал, ты… – он замер. Закрыл рот, потом опять открыл и снова закрыл. Сделал глубокий вдох, моргнул. – Черт возьми, Эмма. Что ты натворила? Я прищурилась и бросилась к нему. Он испуганно подался назад, но я выхватила пульт и выключила телевизор. – Он ее насиловал. Собирался ее убить. И меня бы тоже убил, – я остановилась и сглотнула ком, вставший в горле. В глазах все поплыло. – Я сделала то, что должна. Бен снова указал жестом на телевизор. У него тряслись руки. – Франко Данван. Они сказали Франко Данван. Ты знаешь, кто это? «Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, иди к Картеру». Я помотала головой, чтобы выбросить из мыслей последние слова, сказанные братом прежде, чем он выскочил из нашей квартиры. Я бросилась за ним. Он этого не хотел, но когда он поймал меня в переулке, было уже слишком поздно. Они появились на другом конце, и он приподнял меня, чтобы помочь спрятаться. Я снова отогнала воспоминания и обратилась к Бену: – Я же говорила тебе вчера вечером. – Позавчера. – Что? – замерла я.