– Она была совершенно черная, святой отец. Говорю же – черная, как вакса, от ушей до кончика хвоста. Монах записал эти важные соображения и поднял глаза на женщину: – Больше ты ничего не видела? Та немного подумала и проговорила: – Как же, я вспомнила еще один случай. На прошлое Крещенье, поздно вечером, я шла мимо ее дома и увидела, как что-то вылетело из трубы. Я пригляделась – а это сама Катрина летит на помеле. Думаю, она направлялась на Лысую гору, на шабаш, где обычно собираются все ведьмы… – Ты уверена, женщина? – недоверчиво переспросил монах. – Авторитеты считают, что шабаши на Лысой горе происходят исключительно в Вальпургиеву ночь. – Что же я, по-вашему, вру? – обиделась Грета. – Говорю же, что видела ее своими глазами, вот прямо как вас сейчас! – Интересно! – монах записал еще несколько строк. – Возможно, благодаря вашей бдительности мы узнаем новые факты о ведьмах… еще что-нибудь ты помнишь, добрая женщина? – Сейчас не могу больше ничего вспомнить, но если припомню еще что-то, непременно сообщу вам. – Непременно. А сейчас, если тебе нечего добавить, можешь подписать свои показания. – Дело в том, святой отец, – Грета смутилась, – дело в том, что я не разумею грамоты. – Ничего страшного, порядочной женщине вроде тебя грамота ни к чему. Поставь здесь крест… Грета поставила крест внизу листа. – А теперь можешь идти, добрая женщина… – и монах сделал рукой нетерпеливый знак. – Да, святой отец… – Грета отступила к двери, но все не уходила. – Ты еще что-то вспомнила? – Нет, но я подумала, святой отец, что за такие важные свидетельства вы могли бы вознаградить меня… допустим, три или четыре гульдена… – Деньги? – Лицо монаха скривилось, как от чего-то кислого. – Я думал, что ты пришла ко мне не из-за денег, а по искреннему зову сердца. Пришла потому, что желаешь искоренить в своем городе мерзкую ересь и чернокнижие. Пришла, в конце концов, из искренней любви к матери нашей церкви. – Все так, святой отец, из любви и по искреннему зову, но три или четыре гульдена мне бы очень пригодились. Понимаете, я бедная женщина, и у меня каждый пфенниг на счету. А тут, как назло, крыша прохудилась, а починить ее очень дорого. А если четыре гульдена это слишком много, меня устроили бы и два. – До чего же ты настырная женщина! На, возьми один гульден, но помни, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому попасть в Царствие Небесное! – Премного благодарна вам, святой отец! – Грета сделала книксен, весьма нелепо выглядевший при ее габаритах, взяла монету, попробовала ее на зуб и наконец вышла из комнаты. У Надежды было множество знакомых в самых разных сферах – от художников до парикмахеров, от инженеров до собаководов, и среди них – журналистка Лиля Путова, колоритная личность под два метра ростом. Знакомые остроумцы прозвали ее Лилипутовой, но Лиля на это прозвище не обижалась, она вообще была необидчива. Познакомились они случайно на какой-то тусовке – Надежда тогда помогла Лиле выпутаться из трудного положения, а потом нередко сталкивались в разных местах, потому что Петербург, как известно, город маленький, и не мир узок, а слой тонок. Надежда не раз обменивалась с Лилей ценной информацией, и Лиля ее очень уважала, а пару раз они даже вместе расследовали дела. Вот и сейчас Надежда Николаевна позвонила Лиле и договорилась с ней о встрече в небольшом кафе поблизости от редакции, где Лиля работала. Прибыв на место, Надежда удивленно огляделась. Кафе оказалось явно переполнено – за каждым столиком, рассчитанным на четверых, сидели по пять-шесть человек, и все непрерывно громко разговаривали, стараясь перекричать друг друга. В основном это были студенты из расположенного поблизости медицинского института. Наконец среди этого бедлама Надежда нашла свою приятельницу – благодаря гренадерскому росту Лилю трудно было не заметить в любом, даже самом людном месте. Она сидела на подоконнике, подложив под себя подушку, а вторую подушку придерживала рукой. Заметив в дверях Надежду Николаевну, она помахала ей. Надежда протиснулась к окну и села на подушку, которую сберегла для нее Лиля. – Привет! – крикнула Надежда Николаевна, пытаясь перекрыть окружающий гам. – Может, нам найти какое-нибудь местечко потише, а то здесь слишком шумно? Как поговорить-то? – Как раз наоборот! – возразила Лиля. – Здесь можно спокойно разговаривать о чем угодно и не бояться, что нас кто-то подслушает. – Ну, если ты так считаешь… – Давайте, Надежда Николаевна, выкладывайте прямо, что вы такое накопали. – Ну, ты уж сразу быка за рога берешь! – Некогда мне тянуть! Лучше брать быка за рога, чем тянуть кота за хвост! У меня редакционная летучка через двадцать минут, а я к вам… улетучилась. Главный редактор меня взгреет. Так что если у вас что-то интересное, выкладывайте, а если нет… я полетела. Так о чем вы хотели поговорить? – Вот как! Ну а что ты скажешь, если у меня есть эксклюзивная информация о странной смерти четырех человек в ресторане «Мама не горюй»? – «Убийство АББЫ?» – глаза Лили загорелись. – Ну да, так его называют. Мне тоже сразу показалось, что они похожи на шведскую группу. – И какая у вас информация об этом деле? Действительно настоящий эксклюзив? – Эксклюзивнее не бывает. То, что я расскажу, тебе никто другой не расскажет. – Но вы наверняка хотите что-то получить взамен? – Разумеется. – И что же вам от меня нужно? – Ты ведь все про всех знаешь… – Ну, грубой лестью вы от меня ничего не добьетесь. Я девушка недоверчивая. Так что баш на баш! – А я и не пытаюсь. Я констатирую факт. Короче, что ты знаешь об одном из погибших, о Петре Безбородове? – А почему вас именно он интересует? – Скажем так, интуиция. Поскольку про Моргунова раскапывать нечего, он в общем-то весь на виду был… – Ну, должна признать, что в этом случае интуиция вас не подвела. Безбородов – действительно интересная фигура… точнее, с ним связана очень необычная история, хотя и с налетом мелодрамы… Лиля махнула рукой официантке и заказала два кофе с карамельным сиропом. Кофе тут подавали не в чашках, а в закрытых стаканчиках, и бутерброды не на тарелках, а в пакетах. Два таких пустых, пропитанных жиром пакета уже лежали рядом. Лилька при ее росте все время хотела есть. – Итак, – она поудобнее устроилась на подушке, – родился Петя Безбородов в глухой провинции, в городе Зауральске. Отца не знал, мать растила его одна. Работала она в местной гостинице сменным администратором. Жили мать с сыном не то чтобы в нищете, но, прямо скажем, бедновато. И вот в один прекрасный день в Зауральск приехал крупный бизнесмен из Петербурга Петр Павлович Витюков. – Тот самый? – оживилась Надежда. – Ну да, тот самый. Владелец заводов, дворцов, пароходов, спонсор театров и музеев. Ныне покойный. У него были тогда какие-то далеко идущие планы, связанные с Зауральском, – он собирался построить там то ли завод по производству удобрений, то ли химкомбинат, то ли еще что-то подобное. Остановился Витюков в той самой гостинице, где работала мать Пети Безбородова. Она в тот день как раз дежурила на рецепции, и Витюков ее увидел. Увидел – и прямо в лице переменился. «Лена, – говорит, – это ты?» Тут и она побледнела. В паспорт его заглянула, потом на него посмотрела и говорит: «А ты очень изменился, Петя. Встретились бы на улице, я бы тебя не узнала». В общем, оказалось, что двадцать с лишним лет назад у них был роман… и даже не роман, а большая настоящая любовь. Тут они разговорились, вспомнили былое, и в этом разговоре Елена призналась, что родила от него ребенка. «Я его даже назвала твоим именем…» – «А что ж ты мне тогда не сказала, что беременна? Может, я бы все бросил и ушел к тебе!» – «Да я хотела тебе сказать, начала уже… но, сам понимаешь, такое сказать трудно… впрочем, где тебе понять… в общем, я все выбирала подходящий момент и уже начала было, а ты меня не слушал, о чем-то своем думал. Я и подумала, что ни я, ни мой ребенок тебе не нужны. И что мы без тебя тоже как-нибудь обойдемся. Я тогда молодая была, обидчивая да вспыльчивая…» – «Ох ты… а у меня тогда проблемы были с бизнесом, голова была ими занята, ни о чем другом не мог думать, вот и упустил самое главное в жизни…» В общем, поговорили они, повздыхали, вспомнили прежние времена, а на следующий день Витюков уехал. Мать Петра Безбородова даже не очень расстроилась – она уже ничего не ждала от жизни. И в самом деле, в таком возрасте слишком поздно все ломать и строить заново… Но история на этом не закончилась. У Петра Витюкова были двое законных детей, прижитых в браке. С женой, их матерью, они уже несколько лет находились в разводе. Дети выросли, надо сказать, избалованными и подловатыми и изводили отца своими капризами и фокусами. Бесконечно шлялись по вечеринкам с алкоголем и кокаином, отца в грош не ставили и только требовали от него денег, денег и еще раз денег. И тут Витюкову сообщили роковой диагноз и сказали, что жить ему осталось не больше полугода. Витюков подумал-подумал, пригласил к себе юриста и переписал завещание. – И что, оставил законных детей без копейки? – догадалась Надежда. – Ну, не то чтобы без копейки, но выделил им довольно скромные суммы, на которые не разгуляешься. А бо́льшую часть состояния оставил своему внебрачному сыну Петру Петровичу Безбородову, проживающему в Зауральске. – Ну прямо мексиканский сериал! – Есть немного. Вот так Петр Безбородов стал богатым наследником. Сразу переехал в Петербург и маленько обалдел от перемен в своей жизни. Надо сказать, что он тоже не святой оказался и папины деньги мотал направо и налево. – Но все же незадолго до смерти он хотел их вложить в одну интересную турфирму… – Все-то вы знаете! Ничему-то вы не удивляетесь! Да к нему многие обращались. – Да, – вздохнула Надежда Николаевна, – и получается, что не в добрый час папочка ему наследство оставил. Вот не приехал бы он в этот самый Зауральск, не встретил бы свою бывшую любовь, так и пребывал бы сейчас его сынок хоть в бедности, но живой. – Жизнь не перестает удивлять! – фыркнула Лиля. – Но вы мне обещали в обмен на эту информацию какой-то эксклюзив. – Ты меня знаешь – если обещала, я свое слово непременно сдержу! Значит, слушай… Несколько дней назад мой кот выскочил из окна… увидел птичку и не устоял… «Ну, все, – обреченно подумала Лиля, – раз она начала про кота, теперь долго не слезет с этой темы». И действительно, Надежда Николаевна очень красочно рассказала, как кот приземлился на соседский балкон, как проскользнул в приоткрытую дверь, как она вычислила квартиру и отправилась в соседний подъезд спасать своего любимца. Лиля с тоской посмотрела на часы, висевшие напротив двери. Стрелки неумолимо бежали по кругу. Надежда же в упоении описывала, как она проникла в чужую квартиру и нашла там удивительную инсталляцию из четырех манекенов за столом… – И представь, Лиля, они выглядели точь-в-точь, как те четверо в ресторане! Блондин и блондинка, брюнет и брюнетка, прямо как группа «АББА»! Только одежда более дешевая… – И что, это правда произошло до того случая в ресторане? – недоверчиво спросила Лиля. – Может, все-таки позднее, и кто-то в виде развлечения смоделировал сцену нашумевшего убийства?