Действительно, если он смог так уйти из кабинета, то почему Надежда не может повторить его трюк? Администратор клиники тем временем звонила в полицию, охранник Василич с каменным лицом стоял в дверях, секретарша всхлипывала и вытирала салфеткой смазанную косметику. – Лиля, можно тебя на минутку? – вполголоса позвала Надежда свою приятельницу. – Хочу тебе кое-что показать. Лиля подошла к ней. – Только не шуми! Надежда Николаевна показала ей веревочную лестницу и прошептала: – Нужно уходить, пока не прибыла полиция! Я полезу первой, ты – сразу за мной! – Уходить? – Лиля заколебалась. – Непременно! Я не могу допустить, чтобы меня задержали! Дойдет до мужа – и мне кранты! – Да и мне тут до ночи сидеть не с руки, нужно репортаж побыстрее в газету сдать… Надежда задернула штору, так что они с Лилей оказались отгорожены от кабинета, влезла на подоконник, переступила на веревочную лестницу и стала спускаться. Лестница раскачивалась, как корабельный шторм-трап, и хотя этаж был всего лишь второй, Надежда Николаевна чувствовала себя очень неуютно и радовалась только тому, что надела сегодня брюки. Она подумала, как выглядит со стороны – приличная женщина средних лет лезет по веревочной лестнице из окна дорогой клиники… К счастью, окно выходило на заднюю сторону и внизу никого не было, кроме двух уличных котов, которые шумно выясняли отношения. Наконец лестница закончилась, но до земли оставалось еще чуть больше метра. Надежда собрала волю в кулак и прыгнула. Приземление получилось довольно мягким. Она отряхнулась и задрала голову. Лиля все еще выглядывала из окна. – Спускайся! – проговорила Надежда одними губами и усилила свой призыв выразительным жестом. Лиля пожала плечами, влезла на подоконник и начала спускаться по лестнице. Надежда смотрела на нее со стороны и радовалась, что никто не видел ее саму – уж очень нелепо выглядит женщина, спускающаяся по веревочной лестнице. Наконец Лиля спрыгнула с последней ступеньки и повернулась к Надежде: – Ну вы даете! Прямо как в цирке! – Нужда заставит, и не то сделаешь! – проворчала Надежда Николаевна. – И нечего насмехаться. Ну что, берешь назад все свои ухмылочки и жалостливые взгляды? «Надежда Николаевна, – передразнила она, – выпейте чайку, полежите, все и пройдет!» Ага, как рукой снимет! Ты думала, я из ума выжила и все придумала! А убийство-то, вот оно! – она показала куда-то наверх. – Вот кстати напомнили… – Лиля схватилась за телефон. – Пошлю снимки в редакцию, а то как бы не пропали… – Эй! – послышался сверху возмущенный голос Василича. – Вы что это? Вы почему это? Вы куда это? – На кудыкину гору! – весело прокричала Надежда. – А ну вернитесь! Полиция уже едет! – А ты нас поймай сначала! – захохотала Лилька. Уж больно уморительно выглядел охранник, навалившись внушительным животом на подоконник. Он с сомнением подергал лестницу, посмотрел вниз и, видно, решил не рисковать. – Пока, дядя! – крикнула Лиля. – Спортом надо заниматься, на диете сидеть, тем более в такой клинике работаешь! Ты должен быть живой рекламой, а тут такое пузо отрастил! Никакая веревочная лестница тебя не выдержит! – Куда уж теперь диета, – вполголоса проворчал охранник, – накрылась клиника медным тазом. И работа моя тоже. А вы идите отсюда быстрее, раз не хотите с полицией дело иметь. – Он прав, – заметила Надежда Николаевна, оглядываясь, – полиция точно быстро приедет. Надо уходить. – Ой, а я машину на парковке оставила! – Ничего, авось они не станут все машины проверять… Надежда огляделась по сторонам. Окно кабинета несчастной Ольги Петровны выходило не на парковку, а совсем на другую сторону. Тут было не так чисто и красиво, как перед входом в клинику, – ни клумб с цветами, ни аккуратно подстриженных кустов, просто газон и асфальтовая дорожка. – Надо бы обойти по кругу, – заметила Надежда, – нечего под окнами ходить, не дай бог, увидит кто из полиции… Она сошла с асфальтовой дорожки и пересекла газон. Кусты тут никто не подстригал, и они порядочно разрослись, так что она с трудом нашла между ними тропинку. Тропинка была узкая и сыроватая, зато идущих по ней не было видно из окон. Лиля нырнула за Надеждой, споткнулась о пластиковую бутылку и чертыхнулась. – Осторожнее, – предупредила Надежда Николаевна, – не вляпайся в собачью кучу, они тут на каждом шагу. Неприличное выражение, которое вырвалось у Лили, говорило о том, что предупреждение опоздало. – Черт знает что! – Лилька безуспешно пыталась вытереть кроссовку о траву. – Зачем мы сюда поперлись? Шли бы по чистому асфальту, как все люди! – Тсс! – Надежда остановила ее, махнув рукой. – Стой на месте! Не двигайся! Сама она наклонилась над тропинкой, посветив на землю телефоном. – Что вы там еще нашли? – След… – проговорила Надежда. – Тот самый, что на подоконнике. Сама посмотри! И точно, след был похож – подошва рубчатая, в елочку. Земля тут была совсем сырая, все-таки совсем недавно снег растаял, не успела земля просохнуть. Очень осторожно Надежда двинулась по тропинке, обойдя след. Вот и еще один отпечаток, только не такой четкий. – Он шел здесь, как и мы, чтобы его из окна не увидели. А куда – сейчас узнаем. – Да куда тут можно прийти? – ворчала Лиля. – Надо же, такая клиника дорогая, приличная, а позади – настоящая помойка! – Тише ты! – Надежда Николаевна прижала палец к губам и остановилась, увидев впереди небольшое строение – этакую бетонную коробку с зарешеченными маленькими вентиляционными отдушинами, между которыми на кусочках стены имелись различные надписи, преимущественно неприличного характера. Прямо перед ними была запертая железная, сильно проржавевшая дверь. – Кажется, это трансформаторная будка, – предположила Лиля. – Только очень старая, наверное, ею уже не пользуются. Вид у нее совсем необитаемый… – Ты уверена? – Надежда показала на порожек перед дверью, на котором четко отпечатался грязный рубчатый след. Тот самый, что и на подоконнике в кабинете. На двери висел самый обычный амбарный замок. Надежда покрутила его и подергала во все стороны, но не открыла, только вымазала руки ржавчиной. – Отойдите-ка! – Лиля сунула в замок какую-то изогнутую штучку, пошевелила, и дужка замка открылась. – Лилька, где ты взяла отмычку? – спросила Надежда Николаевна. – Мало ли у кого какие секреты, – отмахнулась Лиля. – И вообще, завидуйте молча! Дверь будки со скрипом открылась. За ней оказалось темное, затхлое пространство, из которого тянуло холодом, пылью, плесенью и еще чем-то трудноуловимым, но неприятным. Надежда включила телефон в режиме фонарика и шагнула вперед. – Осторожно, здесь может быть высокое напряжение! – проговорила Лиля ей в спину. – Я тебя умоляю! – усмехнулась Надежда. – Здесь давно уже нет никакого оборудования, все, что было, сдали на металлолом… И действительно, внутри будки было темно и пусто. Лишь голые бетонные стены да в дальнем углу куча какого-то тряпья. – Чем это пахнет?.. – проговорила Надежда Николаевна, принюхиваясь. – Странный какой запах… – Ох, правда! – Лиля поморщилась и удивленно проговорила: – Я знаю, чем это пахнет. Наркотой. – Чем? – удивленно переспросила Надежда. – Наркотиками. Причем разными – и героином, и коксом, и синтетикой вроде амфетамина… – А откуда ты так хорошо знаешь, как пахнут наркотики? Ты что – употребляла? – Господь с вами, Надежда Николаевна! Как вы могли подумать? Просто я писала большую статью о распространении наркотиков, для которой мне пришлось пообщаться с разными наркоманами – и героиновыми, и кислотными, и другими… отвратительные воспоминания! Полная деградация, распад личности! Так вот, одним из самых неприятных воспоминаний того времени были запахи. И они впечатались в мою память намертво. – Запахи вообще запоминаются лучше всего! – Вот именно! – Так почему же здесь, в этой будке, пахнет наркотой?