– Дождешься от них, как же! – Да, а прикинь – если бы клиентка не опоздала, так ее, может, тоже зарезали бы. Два трупа, прикинь? – Три. – Почему три? – Ты же говорила, что клиентка с мужем была. – А, ну да… – Ладно, давай и мне… – Что? – Сигаретку. Что-то я тоже разволновалась. – Разволнуешься тут! Так вот живешь, живешь – и вдруг тебя по горлу… Тут заскрипела дверь и раздался начальственный женский голос: – Девочки, вы что тут делаете? Плотицына, тебя там клиент ждет, а ты тут прохлаждаешься? – Иду, Варвара Петровна! – засуетилась Плотицына. – Уже бегу! Меня уже нет! – Вот-вот, поспеши, чем всякие сплетни разносить, больше пользы будет! Дверь снова хлопнула. – Стерва! – вполголоса сказала одна из девиц. – Точно, – вздохнула вторая. Надежда выждала пять минут и только потом решилась выйти из кабинки. Быстренько пробежав по коридору, чтобы не встретиться ни с кем из сотрудников, она вышла на улицу. По дороге домой Надежда напряженно раздумывала. Ларису Патрикееву, единственного человека, который имел доступ к ключам от нехорошей пятьдесят восьмой квартиры, зарезали на показе. Случайно ли? Надежда не верила в такие случайности. Может быть, все дело именно в ключах? Патрикеева наверняка заказала себе копию ключей от квартиры, чтобы не заходить каждый раз в ТСЖ, не тратить время, да и с техником Маргаритой Павловной лишний раз не общаться. И эти ключи стоили ей жизни… Из окна автобуса Надежда увидела знакомый дом – в нем жила ее старая, школьная еще знакомая Майя Белкина. В школе Майка была забавная – шумная, заполошная, но с чувством юмора, за что ей многое прощалось. Потом они с Майей пересекались еще несколько раз – оказались на одних курсах повышения квалификации, потом еще где-то, уж и не вспомнить где… Ага, столкнулись как-то в театре на детском спектакле. Спектакль был кукольный, для маленьких детей, и, честно говоря, довольно скучный. Как уж Надежду туда занесло с дочкой-первоклассницей, она не помнила, кажется, свекровь билеты подарила. Так что Надежда с Майкой без зазрения совести оставили Майкину маленькую дочку в зале на Алену, а сами прекрасно провели время в буфете, перемывая косточки старым знакомым. С тех пор так и повелось: Майка покупала билеты в детские театры, и они сплетничали в буфете, пока Алена не взбунтовалась. К тому же она уже выросла, так что можно было ее водить во взрослые театры. Давно с Майкой не виделись, подумала Надежда, и даже по телефону не разговаривали… Внезапно в конце того же дома она увидела яркую вывеску: «Ресторан “Мама не горюй”». Да это же тот самый ресторан, в котором погибли четыре человека! Об этой ужасной истории говорит весь город! Интересно, если Майя живет в этом доме, может быть, что-то знает о том трагическом происшествии? Или что-то случайно видела? Соседи многое видят. Тут же Надежда Николаевна мысленно себя одернула: она несколько лет не звонила Майке, даже не вспоминала о ней, а тут, как только ей что-то понадобилось… И тем не менее, едва приехав домой, она нашла в старой записной книжке телефон, напротив которого была написана школьная кличка Майи – разумеется, Белка. Что удивительно, Белка ей сразу ответила. – Привет! – смущенно проговорила Надежда. – Это Надя… – Парикмахер? – переспросил смутно знакомый голос. – Нет, Надя Лебедева… то есть раньше я была Любимова, а еще раньше… Тут Надежда с удивлением осознала, что не может вспомнить свою первую, девичью фамилию. Только две фамилии, которые носила по первому и второму мужьям. Но Белка ее вспомнила: – Ой, Надюха! Как хорошо, что ты позвонила! Это сколько же мы с тобой не встречались? Лет сто, наверное! – Уж не меньше. – А ты, судя по фамилии, уже второй раз замужем? – Точно… – И как? – Все хорошо. Муж замечательный… Тут Надежда вспомнила, что сама Майка развелась со своим примерно тогда же, когда и она. И судя по всему, второй раз замуж не вышла, так что вроде неудобно перед ней хвастаться удачным замужеством. Но Майка приняла все нормально. – Чувствую, что есть какое-то «но». – Не то чтобы «но»… муж настоял, чтобы я ушла с работы, и мне теперь чего-то не хватает. – Ну, это уж ты загнула! Сколько женщин мечтало бы оказаться на твоем месте! А как дочка? – Дочка… далеко, на Севере, так что и ее, и внучку вижу очень редко. – Да? – Белка вздохнула. – Может, это и к лучшему. – Почему же? – Вот у меня дочка вместе со мной жила… и чем это кончилось! – Чем? – Да представь, в нашем доме находится ресторан… Надежда Николаевна чуть не ляпнула: «Я знаю», в самый последний момент прикусив язык. И насторожилась – Майя сама свернула разговор в интересующую Надежду сторону. – И при чем тут ресторан? – А притом, что она зашла туда один раз, другой, – а прошлым летом решила подработать там официанткой, познакомилась с тамошним поваром и ушла к нему жить. Вот скажи, для того ли я ее растила, воспитывала, добивалась поступления в приличный институт – чтобы она ушла к повару… – Ну, повар вообще-то неплохая профессия, – осторожно проговорила Надежда. – Может, и неплохая. Но, во-первых, он старше ее на восемь лет… – Ну, это не так важно. – Ты это говоришь, чтобы меня успокоить? Она же из-за него бросила институт, работает в том же ресторане официанткой! – Ну, институт бросать не стоило. Образование нужно… – Вот именно! Я ей то же самое говорю, но разве она меня слушает? – Тут уж ничего не поделаешь! – вздохнула Надежда. – Они нас никогда не слушают. – И это еще не все… – продолжала Майя, – этот повар сейчас под следствием. У них в ресторане умерли сразу четыре человека – представляешь, какой кошмар? И конечно, повар – главный подозреваемый! – Да, я слышала про эту историю, – призналась Надежда. – Да кто только про нее не слышал! Тут репортеры и полиция прямо прописались, в подъезд собственный не войти! – Майя тяжело вздохнула и продолжила: – Я ей после этого позвонила, сказала, чтобы она бросала своего повара и возвращалась домой, пока не поздно. Так она на меня накричала, сказала, что бросить человека в такой трудный момент – это подлость, и швырнула трубку… И с тех пор не отвечает на мои звонки… сразу сбрасывает. Надежда проговорила какие-то сочувственные слова, но Майя внезапно добавила: – А тут ей письмо из института пришло. Я не удержалась, посмотрела, что в нем. А там пишут, что она может восстановиться, даже без потери курса, если сдаст два экзамена. Хотела передать ей это письмо, но она мои звонки сбрасывает. А потом вообще отвечать перестала, представляешь – родную мать в черный список внесла! – Так, может, зайдешь к ней на работу и передашь письмо в руки?