– Да, – кивнул Петренко. – Я дам разрешение. Женщина ушла. А следователь несколько минут думал о том, как Цыпа мог гнать, убирать из своей жизни такую женщину, и каким тупым он мог быть, чтобы не разглядеть такое достоинство и душевную красоту? Сувенирная лавка – магазин, в котором продавались игрушки старухи-кукольницы, находился на Дерибасовской – угол Екатерининской, в самом центре. Это был небольшой, но уютный магазинчик на первом этаже, с красочной вывеской, к которой крепились маленькие электрические лампочки, горящие по ночам, и двумя большими окнами, в которых были выставлены роскошные фарфоровые куклы Екатерины Проскуряковой. Все солидно и красиво. Петренко не сомневался ни секунды, что эта лавка была нэпманской – во всем чувствовалась заботливая хозяйская рука. Постояв перед витриной и полюбовавшись на роскошных кукол, которые почему-то вызвали у него страшноватые ощущения, он толкнул дверь с зазвеневшим колокольчиком и вошел внутрь. Внутри было тесновато и не очень светло. Пахло воском и какими-то специями. За прилавком миловидная девушка лет двадцати читала журнал. При виде Петренко она изобразила лучезарную улыбку и звонким голосом произнесла дежурную фразу: – Добрый день! Чем могу вам помочь? – А кто делает такие красивые куклы? – Следователь решил немного поиграть в дурачка. – Вы, что ли? – Нет, конечно, – улыбнулась девушка, – наша мастерица, очень талантливая! У нее самые лучшие работы в городе. Пока девушка говорила, Петренко осматривался по сторонам. Так он разглядел дверь рядом с прилавком, которая вела в соседнее помещение. От его внимания не укрылась и то, что, едва он появился в лавке и заговорил, эта дверь приоткрылась. Кто-то внимательно прислушивался к их разговору. – А почему стоят так дорого? – играл дурачка Петренко. – Так ручная работа, дорогой материал… – Ну понятно… А вы мне директора позовите – может, он мне скидку сделает? – Так нет директора, – заметно смутилась девушка, – а скидку сделать и я могу. – А там кто? – Петренко указал на дверь. – Там никого нет, я одна. Что вам надо? – Отбросив всю дежурную любезность, занервничала девушка. Петренко кинулся вперед и рывком распахнул дверь. И в тот же самый момент раздался грохот – мужчина, находящийся в соседней комнате, выпрыгнул в окно. Не долго думая, следователь бросился за ним, на ходу выхватывая пистолет. – Стой! Стрелять буду! – заорал он. – Милиция! Стоять! Но мужчина, как заяц, лавировал в лабиринте старого двора. Ситуацию спасла собака, выпрыгнувшая из какой-то калитки. Она вцепилась в штанину беглеца в тот самый момент, когда тот, вскочив на жестяную бочку, уже собирался перемахнуть через дощатый забор. Штанина затрещала, мужчина принялся отбиваться. Подскочивший Петренко, сбил его с бочки, прижал к земле и приставил к голове пистолет: – Лежать, сука! – Я же ничего не сделал… – застонал тот. Достав из кармана наручники, Петренко сковал руки беглецу и только тогда разрешил ему подняться на ноги. Собаку давно уже забрала хозяйка – перепуганная пожилая женщина, и заперла за калиткой. Схватив за рубаху, Петренко рывком развернул мужчину к себе. Это был человек среднего роста, темноволосый, лет сорока, с какой-то легкой примесью восточной крови, проявлявшейся в глазах. От резкого движения рубаха треснула, и Петренко разглядел тюремную татуировку. – Ну надо же! – аж засмеялся он. – Я завязал, – мужчина покачал головой, – вон, магазин открыл. Я частный коммерсант! Ничего не сделал… плохого… – Зачем тогда бежал? – Я денег должен. Думал, долг выбивать пришли. – Тут на Ланжероновской есть отделение милиции, – продолжал смеяться Петренко, – вот там мне все и расскажешь. Дерибасовской проходил милицейский патруль. Остановив его и показав свои документы, Петренко велел доставить арестованного на Ланжероновскую, а сам вернулся в лавку. Девчонка чуть не плакала. – Документы, быстро! – скомандовал он. Посмотрев их, Петренко принялся изучать все бумаги магазина. Увидев фамилию хозяина – Эдуард Карзоев – понял, что интуиция его не подвела. Карзоев был «трефовым» и явно принадлежал к банде домушника Гасана, который уже долгое время был под новым Цыганом. Вот тебе и кукольный магазин! Вот тебе и вдова чекиста. Выходит, здесь был самый черный криминал. Петренко даже не сомневался, что Карзоев – подставное лицо, за ним стоят явно другие люди. Но этот след заводил в такие дебри, что дело об убийстве старухи-кукольницы представало в совершенно другом свете. И Петренко уже начал понимать, в каком. В отделении милиции Карзоев ныл, как баба, пытаясь разжалобить видавших виды милиционеров. Петренко пояснил начальнику отделения, что задержанного вполне можно задержать за неуплату налогов, торговлю и укрывательство краденого. Да и в лавке много всего можно найти. Если покопаться, а главное, поспешить, из Карзоева можно выбить признательные показания в чем угодно. Начальник отделения милиции был очень доволен тем, что Петренко не собирается оформлять поимку Карзоева на свой отдел, а потому готов был способствовать как угодно. При виде Петренко Карзоев насупился и перестал ныть. Репутация и личность его хорошо были известны в криминальном мире, и Карзоев уже понял, что влип серьезно. – В общем, так. Времени нет. Если не хочешь пойти ко мне под расстрельную статью, отвечать будешь коротко и четко. Это понятно? – с удовольствием проговорил Петренко, усаживаясь на стол. Карзоев заерзал. – Куда уж понятней. – Я сказал – коротко! – рявкнул Петренко. – Масть? – Трефовый. – Кто над магазином поставил? – Гасан. – Почему? – Он мой дядя. – Куклы у Екатерины Проскуряковой ты принимал? – Ну, я. Дядя велел. – Почему? – Он получил приказ сверху. – От кого? – Я не знаю. Дядя мне не говорил. – Гасан знал старуху-кукольницу? – Нет. – Почему бежал? – Боюсь. – Чего? – Убивают. Цыпу убили. Дядя боится. Говорят, режут главарей. – Кто режет? – Не знаю. Передел власти. Тучу кто-то хочет спихнуть и своих людей поставить. Так дядя сказал. – Ну, тебя это не касается. Ты чего бежал? – В карты проигрался. Думал, за долгом пришли, выбивать. – Ты старуху видел? – Несколько раз. В основном с ней Ксюха дело имела. Она у нее куклы принимала и деньги выдавала. – Ксюха – это девушка за прилавком, продавщица? Ты с ней спишь? – А что, нельзя? Я мужчина, в конце концов, – воскликнул Карзоев. – У тебя две семьи параллельно, мужчина! – осадил его Петренко. – И всех прошмандовок из кабаре содержишь. Наслышан, знаю. – Ну, это не криминал. Под статью не идет. – А Червь с кем спал? – А я знаю? Что вы у меня такое спрашиваете? Я и видел его всего два раза в жизни!