Ольга привела Лосева на кухню, где он только убедился, что мужа у девушки нет: стул, на который ему предложили сесть, шатался, как и кран, из которого она наливала воду в чайник. Но занавески на окнах висели чистенькие и аккуратные, на подоконнике стояли цветущие фиалки, лежали новые детские игрушки. Значит, сама по себе дамочка аккуратная, чистоплотная. – Может быть, ваши родители что-то вам рассказывали? – с надеждой спросил Лосев, подвигая к себе предложенное печенье. С самого утра он успел только выпить пустой кофе, и голод уже напоминал о себе. – Увы и ах, почти ничего, – развела руками Ольга, насыпая в тарелку еще печенье. Леша понял, что от девушки не укрылось, с какой жадностью он запихивал в себя угощение, ему стало неловко, но сделать с собой он ничего не мог. – Родители вообще не любили об этом вспоминать. Не хранили Карининых вещей, не плакали перед ее фотографией. Лет в пятнадцать, когда у всех подростков бушуют гормоны, я им даже истерики по этом поводу устраивала, кричала, что, случись что, они и меня забудут так же, как Карину. – Ольга неловко улыбнулась, выдавая, что теперь ей стыдно за те слова. – А они что? – Тогда молчали, это уже позже я поняла, что никого они не забывали, просто так им было проще справляться с горем. Кто-то из комнаты погибшего ребенка мавзолей устраивает, а кто-то все убирает и лишь цветы на кладбище носит. И кто может сказать, как правильно? Может, вам рагу разогреть? Переход с одной темы на другую был таким внезапным, что Леша удивленно посмотрел на Ольгу, ничего не говоря. – Рагу, – повторила она, указывая на пустую тарелку перед ним. А он даже не заметил, когда смел все печенье! – Я вчера готовила на ужин, еще осталось, могу вам разогреть. Теперь ему стало по-настоящему стыдно. – Не нужно, – строже, чем хотел, ответил он, пытаясь скрыть смущение, но затем все-таки пояснил, чтобы не выглядеть грубияном: – Простите, не хотел вас объедать. Жена в больнице, а я в магазин не успел забежать, вот и завтракал пустым кофе. – Понятно. – Ольга поднялась, открыла дверцу холодильника, вытащила из него кастрюлю, и Лосев понял, что рагу его все-таки накормят. – Вы спрашивайте, что вас интересует, что знаю, расскажу. Но выяснилось, что ничего толкового она больше не знает, а чего хотеть от человека, которому тогда было всего четыре года? Ольга не могла назвать ни подозрительных знакомых старшей сестры, ни отвергнутых ею ухажеров, которые могли бы разозлиться на отказ и взять свое силой. – Она на тот момент встречалась с каким-то парнем, не то Митей, не то Витей, я не помню, – говорила Ольга. – Его наверняка в первую очередь проверили. Наверняка. Как и всех остальных. Лосеву приходилось слышать от старших коллег, что Кремнев был неплохим полицейским. Звезд с неба, может, и не хватал, но и не жаловался на него никто. Он был спокойным, рассудительным, в чем-то даже дотошным и, самое главное, невозмутимым. Никита этой чертой явно в него пошел. Никто из коллег Кремнева-старшего не понимал, что могло случиться в ту страшную ночь. Рагу оказалось выше всяких похвал, и Леше на мгновение показалось странным, что у Ольги нет мужа, но он тут же напомнил себе, что в двадцать первом веке необязательно быть хорошей хозяйкой, чтобы удачно выйти замуж. Анюта вот даже бутерброды готовить не умеет. Но, справедливости ради, и себя он не считал такой уж выгодной партией, чтобы говорить, что Анюте повезло с мужем. – Можно задать вам нетактичный вопрос? – спросил Леша, вытирая куском хлеба оставшийся соус: уже опозорился как только мог перед этой девушкой, хуже не станет. – Задавайте, – разрешила Ольга, с улыбкой следя за его действиями. – Почему вы живете в этой квартире? Ведь дом построен практически на том месте, где убили вашу сестру. По лицу девушки было понятно, что такого вопроса она не ожидала. – Честно говоря, никогда не задавалась этим вопросом, – призналась она. – Просто искала подходящую квартиру, и подошла эта: и недорого, и детский сад рядом. Да, я знаю, что квартал построен на месте той рощи, но я ведь говорила вам, что почти не помню сестру. Если так разобраться, на месте многих домов когда-то случалось что-то нехорошее, так что же теперь? Некоторые вообще на месте старых кладбищ строят. – И ничего хорошего из этого не выходит, – подхватил Лосев, радуясь, что тема так удачно свернула в нужную сторону. – Говорят, энергетика в таких домах не очень, а то и вовсе жильцы призраков видят, – он состроил комичную рожицу, чтобы Ольга не поняла, всерьез он о призраках или нет. – Как бы то ни было, а я никаких призраков не видела, – улыбнулась в ответ Ольга. – Думаю, если после смерти и существует некий мир, то Карина давным-давно в нем упокоилась. Это было важной информацией, подтверждающей то, что на дороге появляется не Карина. Но Лосев все равно на всякий случай показал Ольге фоторобот, и она с уверенностью сказала, что это точно не ее сестра. – Ничего общего, – заверила она. – Я не помню Карину, но фотки-то ее видела. Это совершенно другая девушка. Что ж, именно так он и думал. Единственное соприкосновение Карины и этой девушки состоит в том, что Яна почти одновременно увидела призрак и получила в подарок руку убийцы Карины. Слишком маленькое совпадение, прямо скажем. Надо искать дальше. * * * Чем дольше Яна стояла на обочине дороги, вглядываясь в пространство между деревьями, тем больше ей казалось, что она ошиблась. Ошиблась и теперь ведет следствие по неправильному пути. Такой опытный волк, как Воронов, наверняка это скоро поймет, и тогда Яна будет выглядеть глупо. Настолько, что следователь, быть может, никогда больше и не захочет с ней работать, а если и придется, то ее мнение не станет принимать всерьез. С чего она взяла, что призрак девушки с собакой имеет отношение к присланной ей руке? Только с того, что это случилось почти одновременно? Ну мало ли что в этой жизни случается одновременно! Нет ни одного доказательства, что они – девушка и убийца – связаны. А Яна, стоя здесь в надежде на то, что призрак придет, просто до последнего упирается в свою версию, вставляя палки в колеса расследованию. Сегодня ночью ей снова снился сон. Она опять видела все глазами девушки, только собаки больше не было рядом. Девушка – и Яна в ее лице – бежала теперь не по лесу, а по каким-то камням или скалам. Преследователь гнался за ней, Яна слышала его шаги, его тяжелое дыхание. А потом она поскользнулась на камнях, поехала вперед и рухнула в пропасть, в последний момент ухватившись руками за выступ. Преследователь догнал ее, медленно подошел к обрыву. Еще секунда – и Яна увидела бы его лицо, но секунды ей не дали. Она проснулась от собственного крика и еще долго сидела в тишине квартиры, приводя дыхание в норму. В том месте, где жили ее родители, где видели на дороге призрак девушки с собакой, не было никаких скал. Возможно, Яна просто видит не момент гибели девушки, а какие-то другие эпизоды ее жизни? Но почему? И кто этот преследователь в ее снах? Тот, кому принадлежит рука, или же кто-то иной? Мимо проехала очередная машина, но вскоре остановилась, сдала назад. Тонированное стекло опустилось, из-за руля на нее смотрел мужчина лет тридцати. – Эй, красотка, работаешь? – поинтересовался он. – Работаю, – машинально ответила Яна, но уже в следующее мгновение сообразила, что он имел в виду, замотала головой и даже отступила на шаг назад, мысленно прикидывая, в какую сторону бежать, если водителя не удовлетворит ее ответ. – Не так… Не то, что вы подумали. Я из полиции, – зачем-то ляпнула она и тут же пожалела об этом: ну какой из нее полицейский, в коротких шортах, футболке и с розовыми волосами? Надо, наверное, уже начинать как-то выглядеть солиднее. Мужчина, впрочем, не стал настаивать. Фыркнул недоверчиво, но стекло закрыл и рванул с места. Яна облегченно выдохнула, спустилась с дороги вниз, скрылась между деревьями. Искушать судьбу резко перехотелось. Да и призрак так и не пришел, как бы она мысленно ни звала его. Может, она и не медиум вовсе, каким уже начала себя считать. Тот факт, что несколько дней назад другие призраки отзывались на ее призыв, мог быть простым совпадением. Да и эту девушку видела не одна она. Все еще периодически вглядываясь в пространство вокруг себя, Яна медленно побрела домой. Она приехала сюда первым автобусом, специально вышла на одну остановку раньше, чтобы оказаться на том месте, где Лосев разбил машину, и теперь идти предстояло несколько километров. Можно было сильно сократить через лес, но Яна решила идти по дороге, все еще надеясь на встречу с таинственной призрачной незнакомкой и ее собакой. В яркий солнечный день было не страшно, а многочисленные деревья надежно укрывали от палящих лучей, поэтому прогулка обещала стать довольно приятной. Тем более Яне необходимо было время на то, чтобы остаться наедине с собой и подумать. В основном над словами, сказанными вчера Лерой. Выражение «гора свалилась с плеч» слабо отражало Янины ощущения, когда она узнала, что той ночью между Никитой и Лерой ничего не было. И только сейчас она могла себе признаться, что два дня изнутри ее сжирала бешеная ревность, как бы она ни убеждала себя, что не имеет на нее права, поскольку сама отправила Никиту к Лере. И тот факт, что он все равно остался ей верен (можно ли так говорить, если между ними ничего никогда не было, кроме пары поцелуев?), только заставлял ее влюбляться все больше. Яна сказала Лере, что не хочет жить в мире, где царит эгоизм. Но Лера была права в другом: они не были подругами и никогда не стали бы общаться, если бы не общее дело. И тот факт, что обе симпатизируют друг другу, ничего не значит, когда речь заходит о более сильных чувствах. Тем более Никита Лере ничего не обещал, и Яна его не уводила. Просто в тот момент она… испугалась, что ли? Она не могла не замечать, что нравится Никите, уж слишком он опекал ее, да и если первый поцелуй можно было списать на экстренную ситуацию, то второй, когда Яна сама попросила поцеловать ее, ничем, кроме симпатии, объяснить было нельзя. А она испугалась, как дурочка. Но как теперь сказать об этом Никите? Не заявишь же, что, мол, передумала, давай встречаться… Глупо это как-то и совсем по-детски. Дорога домой прошла незаметно, когда деревья расступились и впереди показался дом с темно-синей крышей, Яна даже удивилась. Но часы на мобильном телефоне давали понять, что она действительно прошла весь путь, не телепортировалась. Папа и Элиза должны приехать уже вот-вот, а Яна даже вещи свои разбросанные не убрала. Громкий собачий лай отвлек ее от уборки. Яна замерла, держа в руках мокрую тряпку, которой вытирала пыль, затем медленно выпрямилась и на цыпочках подошла к окну. Черный пес сидел на террасе, смотрел прямо на нее желтыми глазищами и громко лаял, будто звал куда-то. Яна отбросила тряпку, огляделась по сторонам в поисках обуви, но ничего не нашла, вышла из дома босиком. Пока будет искать обувь, он опять исчезнет. Пес не исчез. Терпеливо ждал ее, будто собирался показать что-то. Как только она появилась на террасе, спрыгнул на землю, но не убежал далеко, звал за собой. Недолго сомневаясь, Яна последовала за ним, мельком оглядываясь по сторонам в поисках его хозяйки, но той не было. Собака обвела Яну вокруг дома и скрылась в кустах, Яна поторопилась за ним, но именно в этот момент, как назло, послышался звук автомобиля, и на дороге показалась машина такси. Приехали папа с Элизой. Яна вслух застонала, глядя то на такси, то на убегающего вперед пса. Ну почему именно сейчас? А собака, словно почувствовав, что она не вовремя, исчезла. Не лаяла больше, и Яна не видела мельтешащее черное пятно между деревьями. – Эй, ты куда делась? – позвала она, идя то в одну, то в другую сторону. – Собачка! Эй! – Яна? Папа заметил ее, остановился удивленно, так и не вытащив чемодан из машины такси. Продолжать поиски собаки теперь уже стало бесполезно, Яна обреченно пошла к дороге, пытаясь скрыть разочарование за радостной улыбкой. – Ты почему босиком? – удивилась Элиза, увидев ее. Яна мысленно выругалась. Вот и что сказать? – Не успела обуться. Чей-то маленький щенок сидел у нас на террасе, я подумала, что он потерялся, вышла за ним, а он убежал. – Папа всегда говорил, что самая плохо распознаваемая ложь – та, которая почти правда. – Вот догнать пыталась. И они действительно поверили. Яна помогла отнести вещи в дом, поставила чайник, чтобы выпить чаю после дороги, заодно расхваливая отдохнувший папин вид и загар Элизы. – Загар загаром, но что теперь с веснушками делать? – вздохнула Элиза, рассматривая себя в большое зеркало в прихожей. – Не думала, что их появится столько. Яна тихонько прыснула. Элиза обладала волосами светло-русого оттенка с едва заметной рыжиной, но веснушки на лице выдавали в ней внутренний огонь. Когда они только познакомились и жили в городе, окруженном лесами и болотами, веснушек у нее почти не было, но здесь, на юге, они доставляли ей неудобства примерно девять месяцев в году. А уж после отпуска все ее лицо покрылось мелкими конопушками, кое-где сливающимися в сплошные пятна. И непонятно было, дело в ярком жарком солнце или отсутствии четкого расписания и планирования. – Я люблю твои веснушки, – папа, проходя мимо, чмокнул Элизу в конопатый нос, та со смехом толкнула его в плечо, а Яна скрыла улыбку и направилась на кухню. Все это очень мило, и родители у нее классные, но, когда твоя собственная личная жизнь оставляет желать лучшего, таким нежностям… немного завидуешь. Пока Яна готовила чай, папа и Элиза отправились в свою комнату переодеться после дороги. По крайней мере, таким был план, но уже минуту спустя Яна услышала настороженный папин голос: – Яна? Можешь подойти? Выходя из кухни, Яна почувствовала себя нашкодившей школьницей. Именно таким голосом папа звал ее, когда узнавал какие-то нелицеприятные вещи. Справедливости ради стоит отметить, случалось такое нечасто. Папа стоял в прихожей, где на столе остался раскрытый ноутбук, и смотрел в экран. – Откуда это у тебя? Яна осторожно подошла ближе, тоже заглянула в ноутбук. На экране остался открытым фоторобот призрачной девушки. Перед тем, как на террасе появился пес, Яна убирала в доме и заодно рассматривала фото, пытаясь сконцентрировать внимание и, быть может, вызвать призрак. – Помогаю полиции в одном деле, – как можно беззаботнее ответила она. Папа всегда был против ее желания работать в полиции, но в последнее время недовольство пытался скрывать. Понял, что переубедить дочь все равно не удастся. Если не посвящать его во все подробности, его не должна сильно насторожить мелкая помощь полиции. По крайней мере, таким был план. – Я знаю эту девушку, – огорошил ее папа в следующую секунду. Глава 7 – Я знаю эту девушку.