«Наверное, воруют, — подумал Андрей. — От этого и деньги, которые пропивают». Он еще раз внимательно посмотрел на них. Парни явно моложе его и, судя по тому, как одеты, явно не из простых рабочих. На квартирных воров тоже не похожи. «Чем они промышляют и на что живут?» — пытался понять Андрей. Официантка накрыла стол, и Максим, разлив водку по рюмкам, предложил выпить за знакомство. Все, кроме Алмаза, выпили. Максим на правах хозяина вновь разлил спиртное, и снова все выпили. Хмель ударил Максиму в голову, и он, чтобы не повторить недавнюю ошибку, решил себя ограничить. Минут через пятнадцать скованность в компании пропала. Вместе с ней исчезло и недоверие к новому другу. Максим, повернувшись к Алмазу, попросил завтра завезти Лиле шкуры. Андрей был неглупым человеком, и если б не былые его судимости, легко бы мог учиться в институте. «Все ясно, бомбите меховую фабрику. Вот откуда шальные деньги», — понял Андрей. Вдруг в ресторан шумной толпой вошла группа парней. Это были студенты из КАИ. Ребята праздновали день рождения сокурсника. Они уже были навеселе, но спиртного им явно не хватило. Они вели себя крайне развязано, не обращая внимания на окружающих. В их адрес сразу посыпались замечания, но только подогрели агрессию полупьяной молодежи. Один из студентов подошел к столику компании Максима и попросил закурить. Андрей достал пачку и спокойно протянул парню. Юноша взял сигарету, прикурил от сигареты Андрея, а всю пачку отправил себе в карман. Андрей все так же невозмутимо попросил его вернуть сигареты, но реакции не последовало. Вдруг все оглянулись на крик официантки. Два студента прижали ее в угол и на виду у всех беззастенчиво тискали. Все вели себя так, будто ничего не происходит. Это еще больше завело хулиганов. Не чувствуя отпора, они громко хамили администрации и всем присутствующим. Администратор попытался вызвать милицию, но один из студентов вырвал у него трубку и демонстративно разбил телефон. Максим, Олег и Алмаз сидели молча, наблюдая бесчинство студентов. Неожиданно резко встал Андрей и направился в самую гущу студентов. — Вот что, бакланы, вышли все из ресторана! — с угрозой произнес Андрей. — Если хотите покуражиться, выберите другое место! Наколки на его руках и относительно культурная просьба еще больше распалила молодежь. Один вышел из толпы и попытался ударить Андрея. Это было ошибкой. Андрей профессионально увернулся и нанес сильнейший удар в челюсть нападавшего. Обидчик упал как подкошенный. Не давая опомниться другим, Андрей точными ударами свалил еще нескольких. — Все поняли? Или еще кому объяснить? — он двинулся в их сторону. Студенты сбились в кучу, некоторые были в крови, их кураж явно пропал. Андрей подошел к столику и предложил всем быстро собраться и покинуть ресторан. Максим достал из кармана деньги, положил на стол, и все быстро покинули заведение. Уже в машине Андрей сообщил, что находится под надзором и попадать в милицию не входит в его планы. Они ехали быстро — дороги были пустыми. До дома Андрея никто не проронил ни слова — все были легком в шоке от увиденного. Высадив Андрея и убедившись, что он вошел в подъезд, компания двинулась домой. По дороге все с нескрываемым восхищением обсуждали смелость и физическую подготовку Андрея. Каждый заметил, как тот владеет приемами рукопашного боя. * * * На следующий день Максим позвонил своему родственнику из МВД и попросил навести справки по Баринову Андрею. Часа через два родственник сообщил, что Баринов, по данным информационного центра МВД, был дважды судимым. Первую судимость заработал, будучи несовершеннолетним, — за разбойное нападение на кассира Дворца пионеров Советского района. Они группой угрожали ножом и отняли у кассира триста сорок рублей, которые потратили на одежду и еду. Все участники группы получили значительные сроки, однако он, как несовершеннолетний, отделался условным. Вторую судимость получил за кражу государственного имущества. Опять же вместе с подельниками похитил несколько телевизоров, предназначенных для ветеранов войны и труда. Подельники в ходе следствия перешли в разряд свидетелей, а он, как ранее судимый, прошел по уголовному делу один. Он не стал тащить за собой товарищей: так было проще, чем быть осужденным за организацию преступной группы. Суд, несмотря на целую кучу нестыковок в деле, осудил только его. От родственника Максим также узнал, что Баринов в местах лишения свободы принял воровскую линию, регулярно нарушал дисциплину и порядок в колонии, за что неоднократно отбывал наказание в штрафном изоляторе или в ПКТ (помещение камерного типа). После освобождения Андрей автоматически попал под административный надзор и вынужден постоянно отмечаться у участкового милиционера. Вечером, при встрече с Олегом и Алмазом, Максим рассказал все, что узнал про Андрея. Друзья неоднозначно отнеслись к информации. С одной стороны, они против того, чтобы брать Андрея в группу, — не надо связываться с судимым, начнет еще качать права. С другой — Андрей был им симпатичен. Знание блатного мира для них, вставших на преступный путь, было немаловажным, а могло в дальнейшем быть совсем не лишним. Обсудив все, парни решили еще приглядеться, а в случае чего просто выгнать его. Следующим вечером друзья подъехали к дому Баринова и предложили покататься. У Андрея только что был участковый милиционер. По долгу службы он опросил соседей на предмет нареканий на его поведение. Соседи не хотели ссориться с судимым и все как один твердили участковому, что никаких претензий и жалоб не имеют. Выслушав, участковый с чувством выполненного долга покинул однокомнатную Андрея, в которой тот проживал с матерью и разведенной сестрой. * * * Андрей, с таким же с чувством выполненного долга, уехал с компанией. Они катались уже более трех часов, беседовали ни о чем, смеялись, и вдруг Максим предложил поехать к меховой фабрике. — Андрей, мы решили бомбануть фабрику, — тихо произнес Максим и внимательно посмотрел на Андрея. — Как ты? С нами? Андрей взглянул на Максима: — Вы уже бомбили? Максим кивнул. — Подход и отход, думаю, вами продуман, — вслух начал размышлять Андрей. — Я не люблю неожиданностей, все должно быть, как в аптеке. Максим заверил его в надежности операции, так как этим лазом они уже пользовались не раз. Все прошло как по писаному. Ловко преодолев забор, друзья уже через двадцать минут грузили в багажник прекрасного качества меха. Возвращались довольные — из такого меха получатся великолепные шубы! Когда доверху набитая машина стала разворачиваться, Максим увидел, что им наперерез бегут люди, а из-за поворота несется милицейская машина. Алмаз ударил по газам так, что двигатель завизжал, и машина помчалась, словно до смерти напуганный зверь. Ребята видели, как милиционеры угрожали оружием, но стрелять никто не стал. Милиция пыталась их преследовать, но старый УАЗ не мог соперничать с девяткой. Через пять минут милиция безнадежно отстала. Оторвавшись, они направились к своему сараю, быстро разгрузились и, перекурив, поехали в Кировский район — отвозить Андрея. Всю дорогу молчали, каждый переживал погоню. Минут через двадцать они были в Кировском. Остановив машину в ста метрах от дома Баринова, все вышли и опять закурили. — Так, как работаете вы, — работать нельзя! Эта кража, как ромашка, — поймают — не поймают! Нельзя так рисковать! Каждая вылазка на фабрику увеличивает риск в сто раз. Я думаю, — продолжал Андрей, — больше двух раз в одно место ходить нельзя. Там не дураки работают и организуют элементарную засаду. Нам просто повезло, что у милиции был УАЗик, а если бы девятка? Сейчас мы бы совсем в другом месте были! Слушали Андрея молча. Друзья еще не пришли в себя, и поэтому никто не возражал. — Хорошая кража — сродни искусству, а оно, как вы знаете, не терпит дилетантов, — не унимался Андрей. — Я до сих пор удивляюсь, что вы на свободе! Но это не ваша заслуга, просто плохо работают. Кража должна быть хорошо спланирована и подготовлена. Кража, как лето для крестьянина, — должна кормить его целый год! А еще лучше — лет пять. Возвращаясь домой, ребята обсуждали услышанное. Каким бы ни был Андрей, нравился он им или нет, но он был прав. Все предыдущие кражи были, как русская рулетка. И то, что они на свободе, действительно большая удача. На улице Кирова их остановил патруль ДПС. Гаишники слишком пристально читали документы и рассматривали автомобиль… — Слушай, командир, — хрипло заговорил Олег, — мы ж не нарушали правила, да и скоростной режим в пределах? Сотрудник резко откликнулся: — А ты лишний раз не дергайся и не задавай лишних вопросов. Проверяем, значит надо, ясно? Или еще раз повторить для бестолковых? Гаишник годился им в ровесники, однако форма сотрудника милиции вселяла в него уверенность и важность. Он проверил документы, осмотрел багажник и, не обнаружив ничего противоправного, разрешил двигаться дальше. Их останавливали еще дважды, но так же отпускали. В тот декабрьский вечер им везло. * * * Дома Максим узнал от матери, что ему неоднократно звонили с автостанции, которая занимается продажами машин. Рано утром они с матерью пошли в Сберегательный банк, сняли деньги, отложенные покойным отцом. Потом с Алмазом поехали в район завода «Оргсинтез», где находился автомобильный центр ВАЗа. Вся процедура заняла не более двух часов. Максим внес в кассу указанную сумму, остальные деньги передал другу Сергея Ивановича, который уже давно ждал на автостанции. Семен выполнил все, что обещал, и Максим стал обладателем серебристой девятки, именно о такой машине он и мечтал! Вечером Максим приехал к Сергею Ивановичу. Тот был на работе и словно только его и ждал. Максим от души поблагодарил Ермишкина и торжественно вручил ему бутылку французского коньяка «Наполеон», которую покупал еще в Москве. Сергей Иванович был уже навеселе. Он пригласил Максима в комнату отдыха и, открыв подаренную бутылку, сразу налил. То, что не допили, было отправлено на недолгое хранение в сервант. Ермишкин жестом указал Максиму на стул, а сам взялся за телефон. Связь была громкой, и Максим расслышал на том конце провода женский голос. Ермишкин говорил вальяжно, с паузами. Он пообещал собеседнице, что «минут через сорок будет», и положил трубку. Ермишкин встал из-за стола, подошел к серванту и достал недопитое. Он вновь наполнил рюмки и предложил «за мужскую дружбу». В чем она заключалась, Ермишкин не стал объяснять. Сергей Иванович, чуть понизив голос, стал рассказывать о том, что совсем недавно познакомился с одной дамой, которая пришла к нему с заявлением на машину. Он уже дважды был у нее и просто сходит с ума! Ему иногда кажется, что он готов развестись! Максим не ожидал таких откровений и не знал, что ответить. Сергей Иванович дружески хлопал Максима и вновь наливал. Максим попытался отказаться, но суровый взгляд Сергея Ивановича отказов не подразумевал. — Слушай, ты думаешь, я алкоголик? Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься! Я пью, когда хочу! Ты не думай, что я пью с каждым, а только с тем, кому верю. А тебе я верю, хотя не знаю почему. Цени это, понял? Опрокинув рюмку, Ермишкин предложил поехать к нему. — Максим, ты понял, я поехал к бабе, а ты езжай ко мне и вытащи куда-нибудь мою жену. Она целыми днями не выходит. Погуляйте с ней, сходите в кино или в кафе, ну сделай так, чтобы ей было хорошо. Когда женщине хорошо, она не думает о плохом. Он вытащил из кармана деньги и, отсчитав сто рублей, передал их Максиму. Удивленный предложением Сергея Ивановича, он спорить не стал и взял деньги. Ермишкин быстро оделся, положил в портфель бутылку с недопитым коньяком, и они вышли из кабинета. У дверей исполкома Ермишкина ждала служебная машина. Он сел на заднее сиденье и, помахав Максиму, закрыл дверь. Машина тронулась и быстро пропала из виду.