Они выходили шестерками, словно их выплевывал мрак, притаившийся под кронами деревьев. Мощные, черные как ночь, почти голые, если не считать набедренных повязок. В руках держали оружие, похожее на косы на коротких древках, с дополнительным крючковидным отростком в нижней части клинка. Уавари Нахс. Дважды за эту ночь Кайлеан видела, как они сражаются: раз с тяжелой пехотой, раз с кавалерией. Проходили сквозь строй врага, словно жнецы сквозь зрелое поле, их косы резали щиты, броню и тела, на ее глазах один из черных воинов широким ударом разрубил напополам коня, отделяя зад животного сразу за седлом. Разве что тогда они носили кожаный нагрудник и шлемы. — Пойдут голыми? Так можно и пострадать. — Тихо, девушка. Смотри. И учись. Появилась группа носильщиков, которые на длинных шестах держали стеганые панцири и кувшины с водой. Воины без лишнего слова принялись надевать толстые штаны и кафтаны, что опускались ниже колена, с длинными рукавами, окручивали головы ярдами материи, оставляя только щели для глаз. Все одежды обильно поливались водой. Некоторые еще и взяли тяжелые, обтянутые мокрой тканью щиты. — Кха-дар, они в курсе, что делать? — Они уже сражались с колдунами Дальнего Юга. Здесь, рядом с Оком, доминируют аспекты огня. В этом есть и сильные, и слабые стороны. И… погоди. Сама спросишь. Один из воинов подошел к ним, хлюпая и оставляя на сожженной земле мокрые следы. Проклятие, вот же он огромный: Кайлеан на коне была едва-едва выше его. — Сперва пойдем потихоньку, девушка, — Уавари Нахс открыл лицо и обратился к ней на меекхе, хотя его имперский был жестким и шершавым, — потому что в этом долго не побежишь. На какое расстояние они мечут чары? Она взглянула на Ласкольника, приподняв брови. — Я сказал им, что ты и Даг командуете. — Ну да. Видишь те стволы? — Она указала на обугленные обрубки примерно в половине пути до шанцев. — Вот уже час они не бросали чары дальше, чем до этого места. — Могут притворяться? — А ты бы притворялся? На черном лице расцвела жемчужная улыбка. Ну да. Война — танец уверток. Она вспомнила начало сражения. Сила тогда собиралась быстро, за один-два удара сердца, а ее ленты мгновенно истончались в нити. Само пламя было высоким и широким, а стены огня даже пытались гнаться за убегающей конницей. Теперь между сгущением аспектированных огнем чар и вспышкой пламени проходило несколько минут, а сам процесс инициации огня шел втрое дольше. Несколько раз даже не достиг результата. — Не притворяются, — заявила она решительно. — Но… — Раненая гиена в норе опасней чем сумбре, который сражается за самку. — Ну, примерно так, чем бы оно ни было. До тех стволов можешь идти медленно, но потом я советую бежать. Мы станцуем с ними, отвлечем внимание, может, подергаем их чуть подольше. Но остальное будет в ваших руках — и в ногах тоже. Она повернулась к Ласкольнику. — Стрелы бы пригодились, кха-дар. Командир молча потянулся к колчану и подал ей горсть стрел. Всадники, его сопровождавшие, поделились тоже. Теперь у ее отряда было по дюжине выстрелов на лук. Должно хватить. Она повернулась к черному воину. — Когда они захотят ударить по нам чарами, я подам такой знак. — Она подняла руку с луком. — Тогда у вас останется удар сердца, чтобы сделать то, что вы в тот момент делаете. Они устали, а потому думаю, что подпустят вас как можно ближе и в последний момент используют все, что у них будет. Уавари Нахс кивнул — на этот раз без улыбки. — Хорошо. Мы будем смотреть. Ударим по центру, потом вы следите, чтобы никто не убежал в лес. Она пожала плечами. — Не учи меня сидеть на коне. Он только скривился и молча пошел к своим. Влажный след тянулся за ним, словно слизь за большим слизняком. — Все целы, кха-дар? Ласкольник подкрутил усы. — Лея получила стрелу, но кольчуга выдержала, только ребра побиты. Йанне позволил зацепить себя по ноге. Ничего серьезного, если не будет заражения. Но с Сарденом худо. Девушка почувствовала укол беспокойства. Кошкодур? — Что с ним? Кха-дар улыбнулся одними глазами. — Какое-то дерево стянуло его с седла. Приземлился в колючем кустарнике. Когда я его видел, он выглядел так, словно провел бой с дюжиной котов. Его гордость… Она прервала его взмахом руки. — Не пугай меня так, кха-дар. — Переживаешь за него? — Не за него. Но Лея выцарапала бы себе глаза от жалости. Ну ладно! — Кайлеан обвела своих людей взглядом. — Готовимся! Воин, стоящий впереди Уавари Нахс, поднял оружие. Махнул. Они двинулись. Кайлеан смотрела, как маршируют: молча, ровно, левая, правая, левая, правая. Тяжелые мокрые панцири и щиты, казалось, не сдерживали их движений, за миг, к ее удивлению, они пошли трусцой, а ведущий выбросил вверх руку с косой и крикнул: — Аву! Сто воинов рявкнули в ответ: — Ува! — Аву!! — Ува!! — Аву! Аву!! Аву!!! — Ува! Ува! Ауагери ува!!! Прошли уже первые сто ярдов, все — трусцой, и тогда лес по противоположной стороне поляны выплюнул группу всадников. Ну ладно, работа не ждет. — Вперед! Они двинулись галопом, поравнялись с пешими. До укреплений, что упорно хранили тишину, было ярдов четыреста. Отряд Кайлеан опередил черную пехоту и сместился влево. Атакуют с трех сторон: они и всадники Дагены — с флангов, пехота — по центру. Коротким свистом она приказала разомкнуть строй. Среди обороняющихся были лучники, несколько раз во время атаки стрелы свистели мимо ее уха. Ее всадники перешли в галоп, поднимая с земли клубы пепла. Триста ярдов. Двести пятьдесят. Двести. Они рванули галопом, помчав вдоль укреплений. Тишина. Никакого следа чар, никаких стрел, пущенных в качестве приветствия. Она жестом приказала еще сильнее разомкнуть строй. Прицелилась. По ее знаку с десяток стрел полетело в сторону земляного вала. Потом ее люди моментально отскочили, развернувшись почти на месте, ожидая ответа. Ничего. Она взглянула на Уавари Нахс. Пехотинцы приближались к обугленным стволам, которые она указала их командиру. Все еще бежали трусцой, ритмично покрикивая и все сильнее смыкая строй. Отряд Кайлеан послал в сторону укреплений еще один залп и еще один, идя галопом туда-обратно и высматривая реакцию. Ничего. Никакого движения, блеска железа, стрелы. Пехота пересекла линию в двести ярдов. Проклятие! Проклятие! Проклятие!!! — Атакуем! — крикнула она, разворачивая Торина в сторону укреплений. Нельзя было позволить магам ни мига концентрации, того, чтобы они наложили последнее, усиленное отчаянием и ужасом заклинание. Они понеслись к валу, почти приклеившись к конским шеям. Стрелы на тетивах, оружие в руках, сладкогорький привкус на губах, смесь страха и воодушевления. Бердеф внутри нее глухо порыкивал. Сто пятьдесят ярдов. Сто двадцать. Сто. Ну, дальше, сукины вы дети!!! Сделайте что-нибудь!!!