Похоже, сегодня не лучший день для подобных раздумий. Сначала насущное – восстановлю водно-солевой баланс, поем, – а уж потом буду разбираться с головой. Даже если мы с Белл останется друзьями, что, наверное, лучший вариант, тогда мне нужно переосмыслить свое нынешнее отношение к Джессике. Может, воспользоваться тем, что я дома, и примириться с ней? Пожалуй, это необходимо сделать, чтобы потом действительно двинуться дальше. Эта мысль приходит как озарение. Она звучит как факт, а не вопрос, и теперь я знаю, что это так. Я хочу двинуться дальше. Я не думал, что этот день наступит так скоро и уж, конечно, не здесь, не сейчас. Но сегодня стало окончательно ясно, что примириться с Джесс и найти путь вперед – это правильно в отношении и прошлого, и будущего. Я не знаю, хочу ли двинуться дальше именно с Белл – ну да, мне бы очень, очень этого хотелось, – но я понимаю, что достичь этого момента оказалось возможным только благодаря ее помощи. Ее присутствие открыло мне глаза на то, какой могла бы быть моя жизнь. С Белл или без нее, это уже огромный шаг. Я знаю, что в ближайшие недели, до отъезда, я съезжу в наш старый дом и попрощаюсь с Джессикой. Бинг! Привет! В Бристоле на приколе. Брякни. Нарисовался. Я улыбаюсь, видя очередную фразу Белл, теперь пополнившую и мой словарный запас, и набираю номер Джамала. Благодаря ей это Рождество я провожу с максимальной пользой. * * * Белл Я в пабе в Бате. Здесь шумно, кучно и очень по-рождественски. Подобно коллегам по магазину и половине горожан, я обвешана пакетами с подарками – они любовно упакованы в коричневую бумагу, перевязаны зелеными ленточками и украшены крохотными сосновыми шишками, найденными на кладбище. Подарки я завтра вручу родным. Еще у меня с собой подарок Рори – громоздкая коробка, настоящая заноза в заднице, и потрепанная лисичка, которую я нашла на стене. Похмелье накрыло меня в середине дня, так что я потягиваю джин, но только потому, что того требуют приличия. Я не любительница выпить и, как только добью джин, дам отсюда деру – возьму такси и отправлюсь к родителям. Я достаю телефон, чтобы проверить время. Не хочется приезжать туда слишком рано и общаться с мамой и отцом. С моей стороны это некрасиво, но лучше уж я прокрадусь в дом, когда они лягут спать, чем заявлюсь рано и буду натужно изображать из себя примерную дочь. Тогда на завтра у меня терпения не хватит. Оказывается, я пропустила сообщение от Рори. Я потолковал с Сантой – он пообещал, что в этом году у тебя будет самое лучшее Рождество. Что делаешь сегодня вечером? Мило – маловероятно, конечно, но мило. Но не особенно способствует борьбе с влюбленностью. Я в «Шляпе с пером» и собираюсь взять такси, чтобы ехать к родителям. Поблагодари за меня Санту. Любая помощь кстати. Не бери такси, это безумие. Я тебя отвезу. Спасибо, но не глупи. Правда не нужно. Уже практически в машине. Буду через десять минут. Я не ожидала сегодня увидеть Рори. Вчерашнее сексуальное напряжение подпитало мою влюбленность, и при мысли о встрече голова у меня начинает кружиться. Я беру пакеты, всю чертову тучу, и, балансируя большой коробкой с подарком Рори – тогда это представлялось очень удачной идеей – и стараясь никого не покалечить по пути, пробираюсь к выходу и подхожу к парковке. Его машина подъезжает в считаные минуты. – Привет, красотка. Он опускает стекло и смешно копирует европейский выговор. – Да будет тебе известно, приставание к гражданам в общественных местах является административным правонарушением, – говорю я, стараясь выровнять сердечный ритм. Он назвал меня красоткой. Рори Уолтерс только что назвал меня красоткой. Всем нам, девушкам с низкой самооценкой, необходимо устанавливать более высокую планку, и тем не менее – как же это приятно. – А как квалифицируется похищение? Он выскакивает из машины и тотчас забирает у меня пакеты. – Как особо тяжкое преступление, но если ты хочешь похитить меня, то я – «за». О господи, я что, флиртую? Но Рори не бежит от меня на все четыре стороны, так что будем считать, что все в порядке. – А это что такое? У него притворно подкашиваются ноги при виде коробки. – А это тебе. – Нет! – Да. – Это безумие. Что ты туда засунула – маленькую армию? Слоненка? – Коробка объемная, но не тяжелая. Возьмешь сейчас? Он перекладывает ее из одной руки в другую и усмехается: – Я бы с радостью, но давай подождем до Дня подарков и тогда обменяемся, хорошо? – Ладно. Мне это нравится. Наберемся терпения до послезавтра. – Отлично. Он кладет коробку в багажник и туда же ставит пакеты. – Но ее я отдам тебе сейчас. Я достаю из кармана лисичку и вручаю ему. – Ты даришь мне лисичку Белл! – восклицает он гораздо радостнее, чем я ожидала. – Это лис Рори! – говорю я. – Нет, это совершенно точно лисичка Белл. Спасибо. Я уже в нее влюбился. Я чувствую, что заливаюсь краской, и потому стараюсь сконцентрироваться на доносящемся из аббатства колокольном перезвоне, возвещающем начало рождественской службы. Это как зов сирены для всех, кто любит Рождество. – Мы с тобой переделали уйму рождественских дел, а в церкви до сих пор не побывали. Рори меняет тему, пока я не стала красной как рак. Мне отчаянно хочется спросить, как расценивать такое предложение, но вопрос столь животрепещущий, что мне не до смеха. – Мы заходили в часовню в Тинтесфилде – там пели гимны под фортепьяно. Но ты прав, это непорядок. Я обожаю рождественские гимны. Просто обожаю. Наверное, потому, что их разучивают в детстве, и мне кажется, что в них есть что-то теплое и надежное. Как будто с этим миром все хорошо. – И я признаюсь, что люблю гимны. Я оценивающе смотрю на него и говорю: – А я бы пошла. Пока мне не удалось это сделать, такая была запарка. А ты что скажешь? Очень торопишься? – Предлагаешь пойти на рождественскую службу в аббатство? Я киваю, стараясь сдерживать ликование. Никак не ожидала подобного поворота этим вечером. – Я могу отвезти тебя к родителям или пойти с тобой на рождественскую службу, а после забросить тебя к родителям. Я киваю, не уверенная в том, какой вариант ему больше по душе. Он закрывает машину, кладет лисичку в карман и протягивает мне руку.