Часть 39 из 41 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я
Глава 41
– Мы можем ехать, – сказал я, с трудом забираясь по ступенькам в снегоход.
К моменту моего возвращения все уже забились внутрь. Гэвин завел мотор, и тот разрубил ночной воздух своим пробуждающимся кашлем.
– Что случилось? – спросила Кэтрин, когда я сел рядом с ней.
– Я подошел к нему, и он перестал дышать.
– Просто перестал дышать?
– Просто перестал.
– Он мертв? – спросила Одри.
В ее голосе слышалась надежда, но на то, что Джереми жив или что он умер, я не мог определить.
– Да.
– Ты уверен?
– Да.
– Почему?
– Он перестал дышать. Поехали домой.
Эпилог
Табличка «Продается» была воткнута в землю с кособокой леностью, происходившей от небрежности исполнителя поручения. Джульетта пришла помочь упаковать мои последние вещи. Мы с Эрин решили, что самый лучший путь вперед, если мы хотим начать с чистого листа, – это продать дом и оставить позади все, что с ним связано. Я встретил Джульетту внутри, только что завершив завтрак, который оказался фантастически не событийным.
Джульетта отперла дверь. Дом выглядел ободранным, призраки мебели оставили темные тени на выгоревшем от солнца деревянном полу. Последние коробки с вещами стояли на чердаке. Джульетта опустила лесенку и забралась наверх. Я занял внизу позицию ловца мусора. Она передала мне несколько коробок, а за ними небольшой чемодан на колесиках, удобный для аэропорта, но не подходящий для горнолыжного курорта. Когда я наконец добрался до дома – после полицейского участка, больницы и кучи журналистов, – у меня не было ни сил, ни желания разбирать его.
Разумеется, спортивную сумку с самого верха я вытащил. Маколи так и не забрали ее. Они смирились с тем, что фотографии утрачены, но продолжали нанимать аквалангистов и посылать их в озеро, надеясь поднять со дна гроб. Я искренне желал им успеха, пусть они наконец устроят похороны дочери, чего всегда хотели. Я всем рассказал про деньги, и мы решили, что с ними делать, все вместе, семьей. Половину отдали родителям, братьям и сестрам Люси, а также заплатили за ее похороны. Остальное решили разделить. Я отказался от своей доли, решив, что уже истратил ее.
Похороны Майкла вышли короткими, холодными и гнетущими. Но это не его вина. Погода не проявила к нему благосклонности. Я проверил гроб, прежде чем его опустили в землю. Прощание с Люси организовали ее родные. Оно было трагическим, скорбным и прекрасным. Церковь была переполнена народом, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться почему, но загадка решилась сама собой: никогда еще мне не предлагали столько возможностей для развития бизнеса на церемонии прощания с покойным. И хотя Люси уже нет с нами, я теперь вполне уверен, что на прошлой неделе ее повысили до помощника вице-президента по Океании.
Энди и Кэтрин никогда не были так нежны друг к другу, а Кэтрин никогда еще не выглядела такой спокойной. Энди и теперь остается парнем, поверх плеча которого вы смотрите в баре в поисках кого-нибудь поинтереснее, но теперь, став свидетелем того, как он свернул кое-кому челюсть, я готов выслушать минут пятнадцать занудного разговора.
Оказалось, что София больше других пострадала во время пожара, и в конечном итоге это пошло ей на пользу. Догадайтесь, чем ей снимали боль? Оксикодоном. Ее кровеносная система получила алиби, коронер ничего не добился бы, отправив ее сдавать анализы, так как они ничего не доказывали. Суд признал, что она действовала так, как и должна была. Кэтрин приглядывает за ней, и София поправляется. Они почти подружились.
Марсело, Одри и я раз в неделю обедаем вместе. Одри встает из-за стола гораздо реже, что мило. Скоро я приглашу Эрин, она навсегда останется частью семьи, как бы ни обстояли дела с кресалом. «Развод» – слово страшное и официальное, но мы движемся к нему командой, как это ни смешно. Мы с Джульеттой лучше узнали друг друга во время рекламных туров, после того как она подписала договор на книгу об этой истории. Ее произведение называется вроде бы «Отель ужасов». Мой издатель пытается выжать из меня текст на месяц раньше, чем закончит свое творение Джул.
Что еще?
Полагаю, есть несколько формальностей, которые нужно завершить.
Вы, вероятно, считаете, что моя мать никого не убивала. И у вас есть на то основания. В ответ я скажу, что обещал преподносить вам правду такой, какой знал ее в тот момент. Я также говорил вам, что не совершал намеренно грамматических ошибок. Вероятно, я мог бы привести такой аргумент: запертая машина в жаркий солнечный день стала концом для Джереми Каннингема. А моя мать виновна в окончании одной его жизни и появлении новой, в которой он видел сны, что задыхается. Где кончается Джереми и начинается Черный Язык, решать вам. По крайней мере, таково мое объяснение. Литературные достоинства такой аргументации мы можем обсудить позже. Напишите моему агенту по электронной почте.
А почему у меня и Энди есть отдельные главы? Не знаю, что сказать вам на это. Энди ударил Джереми. Я бы сказал, это был смертельный удар. Джереми получил ожоги, потерял много крови и, очевидно, умирал на снегу от полученных ран, когда я подошел к нему. А я? Адвокат советует мне быть здесь поосторожнее. Все, что я рассказал вам, – правда. Когда мой брат умер, я сидел рядом с ним. И вы можете сами делать выводы.
Кстати, Кэтрин Милло – анаграмма, составленная из слов «Я не убийца»[11]. Дариус – латинизированная форма имени персидского царя, а Персия – место, где появилась пытка с помощью пепла. Хотя я не менял это имя специально для книги, так называл себя сам Джереми. Жаль, что он не сделал своей мишенью группу профессоров истории, они сразу все разгадали бы.
Громко зазвонил телефон Джульетты, чердак откликнулся звонким эхом. Из люка, под которым я стоял, вылетел лающий смех. Лицо Джул появилось надо мной.
– Кэтрин планирует еще одно воссоединение, – сказала она; ее включили в семейный чат WhatsApp. Знаю, это важный шаг. – Собирает предложения.
– Где-нибудь в тепле.
Джульетта снова рассмеялась и скрылась на чердаке, опять чем-то там залязгав. Я обернулся к своему чемодану, вынул из него смятую, заплесневелую куртку. Она была еще влажная, когда я впопыхах запихнул ее внутрь, торопясь с отъездом. Запах был ужасающий. Я решил, что выброшу весь чемодан. В нем не было ничего нужного мне, и у меня не хватало духа перебрать лежавшие там вещи. На всякий случай я проверил карманы куртки и вытащил из одного сложенный листок бумаги. Карточка семейного лото.
Я посмотрел на внесенную Майклом правку: «Эрнест что-нибудь испортит исправит».
И я исправил. Несмотря ни на что, я все равно ощутил тепло, когда достал ручку и перечеркнул крестом этот квадратик. Для выигрыша маловато, но – черт возьми! – я испытал большое удовлетворение.
Тут я понял, что пренебрег собственным советом.
Я вынул из кармана новый телефон (заряд батареи: 4 %; стыдно, что здесь он был ниже, чем в горах во время снежной бури). Загрузил приложение «Увеличительное стекло»; конечно, оно не такое хорошее, как лупа, но решил, что его хватит.
Помнится, Майкл долго возился с этой карточкой, прежде чем сделал надпись. Или он потратил эти несколько мгновений (а рядом лежал футляр от контактных линз, которые он не носил!) на что-то другое. Маленькое, для чего моему отцу приходилось пользоваться иглой… но, может, кончик ручки тоже сгодится. «Не потеряй, – сказал Майкл и, прижимая к картонке большой палец, передал ее мне, будто промокал чернила. – Я тебе доверяю». Он написал несколько слов, но еще добавил точку. Я же говорил вам: в детективе подсказки заключены в каждом слове – черт! – да в каждом знаке препинания…
Сердце стучало в горле от ощущения, что я сделал открытие. Включив камеру на телефоне (батарея: 2 %), я навел ее на поставленную Майклом точку и запустил «Увеличительное стекло». Фотографии. Шестнадцать штук. Решеткой 4 ґ 4.
Фотограф стоял у края протянувшейся вперед подъездной дорожки и смотрел на роскошный особняк. Вид перекрывали грубые линии ограды. У дома, рядом со входом, обрамленным колоннами, стоял седан с открытым багажником. Все снимки были сделаны в одном месте, с одной и той же точки, но на каждом кадре – двое людей, лица которых скрыты. На пятом людей нет, но входная дверь – черная дыра – открыта. Фигуры появляются вновь на восьмом снимке, они что-то несут, похожее на спальный мешок, и держат его с двух сторон. На девятом кадре они на полпути к машине, и я вижу что-то вроде длинных локонов волос, болтающихся с одного края мешка. На десятом спальника уже нет, и багажник машины закрыт. На шестнадцатой фотографии положение машины изменилось. Одна из фигур сидит на крыльце и наблюдает за отъездом. Наконец лицо.
Наверное, это разочарование, что я не могу подвести вас к типичному катарсису, когда плохие парни получают по заслугам, но редактор говорит, нам пора сдавать книгу в печать, а дело еще в суде, так что у меня нет окончательных подробностей. Вам достаточно будет узнать, что я увеличил изображение как можно сильнее и увидел лицо Эдгара Маколи, сидевшего под фонарем на крыльце своего дома, и что, если его имя здесь не изменено, вы можете быть уверены: он отправился в тюрьму на очень долгий срок.
Майкл показал вам фотографии?
Эдгар Маколи задал мне этот вопрос дважды. Во второй – очень настойчиво, вспомнил я. Тогда я подумал, что он раздражен, но теперь понимаю: это было не нетерпение, а отчаяние. Он хотел знать, видел ли я снимки и его самого на них. Я вспомнил смятение на лице Шивон и его спокойную фразу: «Мы наймем водолазов».
Маколи не хотели заплатить за возвращение дочери половину того, что готовы были выложить за ее тело и фотографии убийцы. Алан продавал им не улики против преступника. Это был старый добрый шантаж. Сперва он пришел к Джереми в надежде, что тот сумеет выжать деньги из Уильямсов, и тогда ему не придется подвергать себя гораздо большему риску и предлагать снимки супругам Маколи. Когда с этой затеей ничего не вышло, он был вынужден вступить на более опасный путь. Стал искать кого-то в качестве щита, который прикроет его от Эдгара. Человек из семьи Каннингем придавал обоснованность его угрозам, почему он и обратился к Майклу. А потом Майкл, выйдя из тюрьмы и увидев, кто на фотографиях, решил, что Маколи в долгу и перед ним тоже. Как он сказал мне в сушильне? Они должны заплатить, и это справедливо. Они.
Ложное похищение для сокрытия убийства. Умно придумано. Нанять известных бандитов, чтобы подставить их, создать мотив в виде придуманного выкупа и выйти в другую дверь жертвами, а не подозреваемыми. Как говорил мне Марсело, это старая история, которую я разберу, как по нотам, которые легко понять и еще легче принять. Как приняли все в то время. Ребекка уже была мертва, когда поступило первое требование выкупа.
Я позвонил в полицию. Детектив обещал заехать днем и забрать улики, а потом батарейка у моего телефона разрядилась окончательно.
– Эй, Эрн! – Лицо Джульетты снова возникло в люке. Она протягивала мне пыльную бутылку вина. – Оно либо выдержанное, либо ужасное. Хочешь подняться?
Вам я обещал, что некоторые вещи не произойдут в этой книге, так что лучше закончу на этом, чтобы не превращаться в лжеца.
Я полез к ней наверх по лесенке.
Книги Эрнеста Каннингема «10 легких шагов к написанию детектива в стиле 1930-х» и «Золотой век вашей золотой страницы: как написать детектив» доступны на Amazon за $ 1,99.
Благодарности
Тон каждого хорошего раздела «Благодарности» должен быть такой: спасибо, что терпели меня. Многие люди вели себя именно так в процессе написания этой книги, и я благодарен им за их одержимость, терпение и помощь на каждом этапе.
Беверли Казинс, мой издатель. Спасибо тебе за то, что одновременно позволяла мне разойтись на полную и терпеливо возвращала к реальности, чтобы мои амбиции не перевешивали чувство меры. Спасибо, что тебя не пугала ни одна идея, что ты читала бесконечные наброски, даже не стоившие того, и верила в мою способность найти свой голос в истории, которую я хотел рассказать. Я испытываю гордость и чувство, что мне повезло стать одним из твоих авторов. Спасибо тебе!
Аманда Мартин, мой редактор. Благодарю тебя за твой острый редакторский глаз, сочувственные правки и хитроумие в разрешении сложных проблем. Редактирование детектива сродни строительству карточного домика: одна карта падает, и рушится все. Редакторы – это раствор, скрепляющий камни башни. Прошу прощения за шутку про редакторов в двадцать седьмой главе. Я указал здесь номер главы, а не страницу на случай, если у вас посттравматическое стрессовое расстройство от номеров страниц. Пока мы не уклонились от темы, простите меня и за номера страниц.
Неррили Уэйр и Элис Ричардсон проделали невероятную работу, отыскивая возможности, чтобы эта книга нашла своих читателей по всему миру. Я испытываю благоговейный ужас при мысли, что могу поведать свою историю такому огромному количеству людей, и я благодарен Неррили и Элис за весь их тяжкий труд допоздна вечером и с раннего утра, а также за встречи онлайн. Келли Дженкинс и Ханна Ладбрук из отделов маркетинга и рекламы соответственно, спасибо вам за то, что вы так громко и с энтузиазмом подавали голоса за эту книгу – любой писатель был бы счастлив иметь таких защитниц своего труда в разных областях.
Я одержим дизайном обложки, созданной Джеймсом Рендаллом. (Показываю ее приятелям на вечеринках, как люди показывают фотографии своих собак, отчего меня, так же как их, часто избегают.) Спасибо за такую замечательную изобретательность. Благодарю Соню Хейн за внимательность и Мидленд Тайпсеттерс за блестящий набор текста и верстку – еще раз простите за номера страниц.
Пиппа Мэссон, мой агент, которой много помогала Кейтлан Купер-Трент, – спасибо вам обеим за поддержку и руководство, за веру в то, что я смогу довести эту книгу до каждой новой стадии на каждом этапе работы. Я не смог бы ничего этого сделать, если бы вы не были в моем углу. Слова «Вы изменили мою жизнь» мало что говорят о вашей помощи в выстраивании моей карьеры. Джерри Каладжан, благодарю тебя за энергичную защиту прав на экранизацию этой книги. Должен заметить, что агентам, которые одновременно являются адвокатами и психотерапевтами, полагается скидка на медицинские услуги.
Ребекка Маколи сделала щедрое пожертвование службе защиты от лесных пожаров на восстановление буша в обмен на имя персонажа – спасибо вам.
Благодарю своих родителей Питера и Джуди, брата Джеймса и сестру Эмили, семью Паз, Габриэля, Элизабет и Адриана за поддержку моих творческих усилий. Джеймс, прости, я продолжаю расправляться со своими братьями. Клянусь, я ничего не имел в виду. И еще, в нашей семье никто никого не убивал. Насколько мне известно, по крайней мере.
Алиша Паз. Я давным-давно обещал, что моя третья книга будет посвящена тебе. Забавно, но думаю, что без тебя я никогда бы ее не закончил. Так что эта – твоя. Кого я разыгрываю – они все твои.