Ступеньки лестницы вновь заскрипели под его ногами, он забрал сверток у входа, вышел и двинулся по улице в обратном направлении. За его спиной на окнах Антуана опустились шторы. Вернувшись на Бьют-стрит, Матиас приоткрыл дверь в книжный магазин; внутри еще чувствовался запах краски. Он принялся снимать один за другим чехлы, которыми были закрыты стеллажи. Конечно, помещение было небольшим, зато полки занимали все пространство до высоких потолков. Матиас заметил старинную стремянку, которая перемещалась по медным рельсам. Страдая с детства неизлечимыми сильными головокружениями, Матиас принял решение, что все книги, до которых нельзя дотянуться рукой, то есть те, что стоят выше третьей перекладины, будут предназначены не для продажи, а для украшения интерьера. Он вышел наружу и опустился на тротуаре на колени, чтобы распаковать свой сверток. Посмотрел на эмалевую табличку, появившуюся из-под бумаги, и потрогал пальцем надпись «Французские книги». Размер таблички идеально подходил к входной двери. Он вытащил из кармана четыре длинных шурупа, таких же старых, как и сама табличка, и раскрыл швейцарский складной нож. На его плечо легла рука. – Погоди, – сказал Антуан, протягивая ему отвертку. – Эта побольше. И пока Антуан держал табличку, Матиас изо всех сил налегал на рукоятку отвертки, заставляя шурупы вгрызаться в дерево. – У моего деда была книжная лавка в Смирне. В тот день, когда город сгорел, он смог унести с собой только эту табличку. Когда я был маленьким, он иногда доставал ее из ящика буфета, клал на обеденный стол и рассказывал мне, как встретил бабушку, как влюбился в нее и как, несмотря на войну, никогда не переставал любить ее. Я так и не увидел бабушку, она не вернулась из лагерей. Когда табличка заняла свое место, два друга присели на пороге магазина. Под бледными лучами фонаря с Бьют-стрит каждый слушал молчание другого. 3 Солнце заливало весь нижний этаж дома. Антуан достал из холодильника молоко, налил в тарелку с мюсли и поставил перед Луи. – Не наливай слишком много, пап, а то они совсем размокнут, – заныл Луи, отодвигая отцовскую руку. – Это еще не причина, чтобы проливать молоко на стол! – возразил Антуан, хватаясь за губку, лежащую на бортике раковины. В дверь забарабанили, Антуан прошел через гостиную. Едва дверь приотворилась, решительным шагом вошел Матиас в пижаме. – У тебя кофе есть? – Доброе утро! – Доброе утро, – ответил Матиас, усаживаясь рядом с Луи. Мальчик утонул носом в своей тарелке. – Хорошо спал? – поинтересовался Антуан. – Мой левый бок отлично выспался, а правому не хватило места. Матиас взял хлеб из корзиночки и щедро намазал его маслом и джемом. – Что привело тебя сюда в столь ранний час? – осведомился Антуан, ставя перед другом чашку с кофе. – Ты заставил меня иммигрировать в Соединенное Королевство или в королевство Гулливера? – Что случилось? – Случилось, что в кухню проник луч солнца и вдвоем нам стало тесно, поэтому я пришел завтракать к тебе! Мед есть? – У тебя перед носом! – На самом деле, мне кажется, я понял, – продолжил Матиас, вгрызаясь в бутерброд. – Здесь километры превращаются в мили, Цельсий в Фаренгейта, а «маленькое» оборачивается «крошечным». – Я два-три раза заходил на чай к соседу, и квартира показалась мне уютной! – Никакая она не уютная, а крошечная! Луи вылез из-за стола и отправился в свою комнату за ранцем. Через минуту он спустился обратно. – Я отвезу сына в школу, если ты не возражаешь. Ты не идешь в магазин? – Я жду грузовик с вещами. – Тебе помочь? – Да нет, это займет пару секунд: всего-то выгрузить два стула и пуфик, и моя хибарка будет забита под завязку! – Как хочешь! – сухо отозвался Антуан. – Захлопни дверь, когда будешь уходить. Матиас догнал его, когда он уже вышел на крыльцо к Луи. – У тебя есть где-нибудь чистые полотенца? Я приму душ здесь, в моем можно стоять только на одной ноге. – Ты меня достал! – огрызнулся Антуан, выходя из дома. Луи забрался в «остин» на пассажирское место и сам пристегнул ремень безопасности. – Он действительно достал меня, – проворчал Антуан, выезжая на улицу задним ходом. Грузовик с надписью «Перевозки Делахью» разворачивался, пытаясь припарковаться рядом с его домом. *** Десять минут спустя Матиас позвонил Антуану, призывая его на помощь. Он хорошенько захлопнул дверь, как тот его и просил, но его собственные ключи остались лежать на обеденном столе. Ребята из службы перевозки ждали перед домом, а он стоял в пижаме посреди улицы. Антуан высадил Луи у школы и тут же повернул обратно. Представителю компании «Перевозки Делахью» удалось убедить Матиаса дать его бригаде спокойно работать; размахивая руками и суетясь между грузчиками, он только их задерживал. Представитель пообещал, что, когда Матиас вечером вернется домой, все будет стоять на местах. Антуан подождал, пока Матиас примет душ; когда он наконец был готов, они отбыли вместе в старом кабриолете. – Я подвезу тебя и сразу уеду; я и так уже здорово опоздал, – предупредил Антуан, сворачивая с Клервил-гроув. – Ты едешь к себе в бюро? – спросил Матиас. – Нет, мне нужно заехать на стройку. – Тогда нет смысла сворачивать к магазину, все равно там слишком воняет краской. Я поеду с тобой. – Ладно, возьму тебя с собой, только веди себя прилично. – Зачем ты это говоришь? «Остин» устремился по Олд-Бромптон. – Тише ты! – заорал Матиас. Антуан сердито покосился на него. – Не так быстро! – продолжал настаивать Матиас. Антуан воспользовался остановкой на красный свет и наклонился, чтобы взять портфель, лежащий в ногах у Матиаса. – Может, хватит за меня тормозить? – осведомился он, выпрямляясь. – Зачем ты положил это мне на колени? – спросил Матиас. – Открой и посмотри, что там лежит. Матиас с недоуменным видом вытащил какой-то документ. – Разверни его! Едва машина тронулась, архитектурный чертеж облепил лицо Матиаса, который тщетно пытался содрать его с себя на протяжении всего оставшегося пути. Наконец Антуан припарковался у края тротуара перед портиком из тесаного камня. Кованая чугунная решетка отгораживала тупик. Он забрал свой чертеж и вылез из «остина». По обе стороны извилистой дорожки бывшие конюшни были переоборудованы в маленькие коттеджи. Раскрашенные фасады сплошь заросли вьющимися розами. Волнистые крыши были выложены деревянной черепицей или шифером. В глубине переулка одно здание возвышалось над остальными. Несколько ступенек вели к массивной дубовой двери. Антуан поднялся к входу и поторопил друга, который тащился сзади. – Надеюсь, крыс там нет? – подходя, спросил Матиас. – Заходи!