Сырцов вышел из заповедника и по деревянному мосту двинулся к прибрежному торговому центру Углича. В маленьких частных магазинчиках приобрел поочередно шикарную и вместительную адидасовскую сумку (наверняка подделка), джинсы, джинсовую рубаху, исподнее, пару легкомысленно разрисованных футболок, мыло, зубную пасту, зубную щетку, бритву «Жиллет-сенсор» и, разменяв пару стодолларовых бумажек, хорошие кроссовки и носки. Покупки легли в сумку, и она стала выглядеть так, будто Сырцов полгода не снимал ее с плеча. Поискав недолго, нашел едальню, которую содержали азербайджанцы. Нечистая, надо сказать, публика отоваривалась у стойки. Стоять Сырцову не было охоты, и он, усевшись за шаткий столик, отрешенно-приказным взглядом посмотрел на усатого и упитанного азербайджанца, контролировавшего работу двух русских буфетчиц. Сырцов умел смотреть: азербайджанец под его удавьим взглядом послушно пошел к нему. — Что хочешь, дорогой? — ласково спросил он. — Есть, — честно признался Сырцов. — Посиди со мной, Рашид. — Откуда знаешь, как меня зовут? — А наколка. Рашид зачем-то спрятал руку с наколкой за спину. — Какой глазастый! — Ну! Присядь! Присядь! — продолжал гипнотизировать его Сырцов. Рашид вздохнул, уселся в пластмассовое креслице, положил руки на стол и безнадежно догадался: — Мент? — Бывший. Так что не суетись, расслабься. — Что кушать будешь? — Что подашь. — Шашлык сегодня неважный, а люля-кебаб — хороший. — Две порции люля, зелени какой-нибудь, огурчики там, помидорчики, водички чтобы с газом покрепче и те де, и те пе. — И те де, и те пе — это покрепче чего-нибудь? — опять догадался Рашид. — Так точно, сообразительный кавказец. И не самопальной мочи, а настоящей фирмы без баловства. Найдешь? — Имеется. Что будешь, коньяк, джин, виски? — Джин какой? — «Гордон». — Тогда джину. А тоник найдется? — Обижаешь, начальник, — не сдержался, зацепил Рашид и поднялся. — Ты куда это? — Распоряжусь. — Отсюда распорядишься. Поговорить надо. — Это тебе надо. А мне надо? — Надо. Понравишься мне, так и навар будет. — Алла! — крикнул Рашид, и Алла была тут как тут. Крепкая такая бабочка, явно в родстве с бесом. — Алла, другу моему устрой все как для родственника, по-домашнему. И джина моего принеси. Все поняла? — Не поняла только, как друга вашего зовут. — Георгием меня зовут, Аллуся, — признался Сырцов. — И действуй, действуй. Мне, как чукче, кушать очень хочется. Одарив мужчин (обоих, не выбирая) многообещающей улыбкой, Алла скрылась за кулисами. — Говори, Георгий, — предложил Рашид. — Как у тебя со здоровьем? — заботливо поинтересовался Сырцов. — Вах! Сглазишь! — испугался Рашид. И добавил: — Хорошее у меня здоровье. — Ну, а на всякий случай доктор у тебя имеется? Я так полагаю, что здесь тобой все схвачено? — Какой нужен? Венеролог, зубной? — Лучше хирург. — Хирурга нет. Терапевт, который все умеет, есть. — Адресок и рекомендации, Рашид. Не бесплатно. Рашид, не отвечая, весело заглянул Сырцову в глаза. Сырцов достал из заднего кармана пачку стодолларовых, отстегнул одну бумажку и положил на стол. Рашид взял бумажку и небрежно спрятал в нагрудный карман рубахи. — Когда нужен доктор? — Мы с тобой поедим, поговорим как следует, тогда и пойду. — Позвоню, — пообещал Рашид. — Еще что? Понимал, сообразительный черт, что не последняя для него была бумажка. И точно: Сырцов веером разложил на столе еще пять. — Концы на пристани имеются? Мне билет на теплоход нужен. — Вверх, вниз? — Ты что, только в одну сторону можешь билет сделать? — Интересуюсь просто, дорогой! — Вниз. До Саратова, — определил свой маршрут Сырцов. Рашид посмотрел на долларовые лепестки и сказал осторожно: — Здесь много. — Все твое. Только билет мой. — Хоп! — согласно воскликнул Рашид, и они хлопнулись ладонями. Появилась Аллуся и загрузила стол. — Выпьешь со мной, Рашид? — Обмою, — уточнил хитрый азербайджанец. Дорвался до настоящей еды Сырцов. Поспешно выпив, вмиг смел и сыр, и зелень, и рыбу, и кебабы изголодавшийся сыщик. Рашид прихлебывал круто разбавленный тоником джин из длинного стакана и с состраданием наблюдал за этим процессом. Сырцов, почувствовав наконец неудобную тяжесть в желудке, успокоился слегка, выпил еще. Выпил и решил: — Я у тебя в подсобке побреюсь и переоденусь, а ты доктору позвони. — Я — твой знакомый сыскарь из МУРа, выполняющий особое задание. — Зацепили тебя? — опять догадался Рашид. — Нож, пуля? — Об этом доктор узнает. — А потом уже я, — понял Рашид. — Но учти, Жора, если мокруха, все отменяется. Пятерик за укрывательство мотать не хочу. — Что же мне тебе сказать, Рашид? — в издевательском размышлении задал глубокомысленный вопрос Сырцов. — Ты страстно желаешь, чтобы я сказал, что мокрухи не было. Я и говорю: не было мокрухи. — Правду сказать можешь? — потребовал Рашид. Сырцов налил себе еще, выпил, отставил стакан и спел довольно музыкально из репертуара рок-группы «Наутилус Помпилиус»: Правда всегда одна! Это сказал фараон. Он был очень умен, И за это его называли Тутанхамон.