Душевный крик сменялся мольбой. Ведь меня ищут, меня должны искать. Придите скорее, здесь так страшно! Спасите меня, я обещаю никогда не садиться в машину к чужим. А если вы не успеете, и он снова придет, что мне делать? Помогите! Глава 15 2 июня. 20:40. 2 дня 12 часов 50 минут до казни У дежурного офицера управления полиции Петелина взяла листовку с фотографией и приметами пропавшей девочки. Наспех отпечатанный черно-белый бланк внушал тревогу. Если на цветной фотографии Софья Дорохова выглядела радостной, светлой, а главное живой, то на листовке нечеткий образ вместе с описанием возраста, роста, цвета волос и одежды низводил ее до страницы хроники — мол, была когда-то такая девочка. Сухие строки только усиливали впечатление: была одета… при себе имела рюкзак — всё в прошедшем времени, словно из протокола осмотра места преступления. — Как идет розыск? Что удалось узнать? — поинтересовалась Петелина. Дежурный офицер в форме капитана полиции бросил кислый взгляд на надоедливую дамочку в ярком платье. — Вы, вроде как, следователь. Должны знать, что у нас происходит. «Вроде как» — самое точное определение ее нынешнего положения, мысленно согласилась Елена. И тут же себе ответила — ну и что! Даже если она сейчас только мама, тем более должна беспокоиться о судьбе пропавшего ребенка. — Я хочу знать… — А я должен работать. Дежурный схватился за телефонную трубку и уставился в компьютер, чтобы сразу определить откуда идет звонок. Но все-таки успел сказать: — Спросите во дворе старшего сержанта Брянцева. Его экипаж первым с мамочкой общался. Пока Елена выходила из здания невольно корила себя: куда она лезет, зачем? Присоединившись утром к расследованию дела Панина, она отметила главный плюс своего нынешнего положения — прекрасно, когда ведешь только одно дело. Но не прошло и дня — вот и второе. А если задержаться на службе на неделю, то окунешься в обычную следовательскую рутину. Старший сержант Брянцев с напарником сержантом Самохиным развернули фольгу с домашними бутербродами на капоте служебного «форда» и пили кофе из термоса. У обоих был замотанный вид, унылые взгляды, а из-под расстегнутых воротников форменных курточек виднелись несвежие футболки. — Мы установили, что Софья Дорохова находилась в музыкальной школе до пятнадцати часов, — рассказал Брянцев, когда выслушал вопрос Петелиной. — После занятий девочка должна была ждать маму в сквере около школы, но решила заглянуть в пекарню «7 пирогов». Пекарня расположена напротив школы. — «7 пирогов», — припомнила Елена. — Там работает Борис Панин. Тот самый, из-за которого сегодня… Она сделала широкий жест рукой, обрисовывая огромный ком свалившихся проблем. — Да, бывший педофил, будь он неладен, — подтвердил Брянцев, дожевывая бутерброд. — Мы с ним вчера разговаривали. — Когда? О чем? — заинтересовалась следователь. Брянцев глотнул кофе, вытер ладонью губы, оценил недоеденные припасы, которые активно уплетал его напарник, и с сожалением отвернулся. — Я начну сначала, — промолвил он, отойдя на несколько шагов, и стал вспоминать. — Мама пропавшей девочки пришла в полицию часов в шесть вечера. Мы посадили ее в машину и объехали места, где могла быть девочка. Начали с пекарни, там ее видели в последний раз. Продавщица Алина припомнила девочку. С ее слов, та повертелась в кафе и вышла. Это было приблизительно в полчетвертого. — Панин там был? — Когда мы приехали после шести, его не было. Панин работает до шестнадцати. — Значит, Панин видел девочку в кафе и мог ее увести, — предположила следователь. — Видеть мог, — согласился Брянцев, — в служебное помещение ведет дверь со стеклом. Но увести — нет. — Откуда такая уверенность? — По времени не сходится, — пояснил старший сержант: — Около шестнадцати Дарья Дорохова, мама Софьи, заглянула в кафе, девочки там не было. Софья ушла незадолго до этого, и мама решила подождать, вдруг дочь вернется. А Панин в шестнадцать пятнадцать сдал продавщице Алине последнюю партию выпечки и уехал домой. Дорохова его видела. Он работал в подвале у печки, когда девочка исчезла. — Это все, что вы установили? — Обижаете. Мы допоздна сверхурочно мотались с Дороховой, искали ее дочь. Опросили директора музыкальной школы Глинскую. Она заверила, что девочка после трех ушла из школы. Потом соседей опрашивали, знакомых. Мы даже в Митино к Панину на квартиру заехали, отец Дороховой настоял. — И как Панин вас встретил? — спросила Петелина. — Борис Панин находился дома с матерью, права не качал, позволил осмотреть квартиру. В общем отнесся с пониманием, прекрасно знает по какой статье срок мотал. Его мать, конечно, поворчала, но подтвердила, что сын вернулся с работы после шести, принес продукты. — Мать педофила еще тот свидетель, — усомнилась следователь. Старший сержант пожал плечами: — Мне Панин показался тихим, уравновешенным. Двенадцать лет — не шутки, вряд ли сразу за старое возьмется. Да и в пекарне у него чистота, видно, что дорожит работой. На дверце холодильника фото цветочков прилеплено. Многолетний опыт следователя подсказывал Петелиной обратное. Она усомнилась: — Хотелось бы верить в чудо перевоспитания, но единственное чему учатся педофилы в колонии, так это осторожности, чтобы больше туда не попадать. После работы Панин сразу поехал домой? — Говорит, что заглянул в продуктовый и где-то в пол седьмого уже был дома. По времени как раз получается — дорога от пекарни до дома на автомобиле и полчаса на магазин. — Опять с его слов. — Если подозреваете, проверьте по геолокации его мобильника, — посоветовал Брянцев. — Не получится. Панин забыл телефон на работе. — Можно посмотреть видеозапись, — вспомнил Брянцев. — На углу его дома есть пункт выдачи интернет-заказов, над входом камера видеонаблюдения, в которую должна попадать парковка, где Панин оставил свою «шкоду». — Хорошая мысль, — согласилась следователь. — Отправлю туда своих. — Не нужно, — успокоил старший сержант. — Сегодня к матери Панина заезжали оперативники по новому делу. Я им рассказывал про камеру наблюдения, они наверняка изъяли запись. — Тогда найду. — Думаю, Панин не при делах, ведь раньше он никогда не похищал девочек. — Наверняка в городе есть и другие типы с подобными наклонностями, — предположила Петелина. — Где их нет, — буркнул Брянцев, возвращаясь к автомобилю. Самохин, убиравший остатки трапезы, слышал конец разговора и сообщил: — Сегодня наши троих осужденных ранее насильников и извращенцев проверили на алиби. — Результат? — спросила следователь. — Отрицательный. — Был еще один подозрительный тип без криминального прошлого, — напомнил Брянцев. — Он поцапался с Паниным из-за этой девочки недели две назад. Нам Дорохова рассказала. — Что значит поцапался? — удивилась Петелина. — Типа бочку катил, что Панин к девочке пристает, а он ее защищает. А по словам Дороховой все наоборот было. — Кто он? — Мы установили личность — инженер по кондиционерам Константин Антонов. Чинил технику в музшколе. Он первым шум поднял, что Панин на девочек не так смотрит, хотя Панин в школу не заходил, а инженер там несколько дней болтался. «Константин Антонов. Его дочь серьезно пострадала от Панина, — вспомнила Петелина материалы старого уголовного дела. — Что за чертовщина!» Вслух она спросила: — Антонов имеет какое-либо отношение к исчезновению Софьи Дороховой? — Никакого, — заверил Самохин. — Вчера Антонов работал далеко. Его начальство подтвердило. Мастера присылают видеоотчеты о проделанной работе, там время, место. Антонов с двух до пяти часов работал в коттеджном поселке в пятидесяти километрах от музыкальной школы. Как раз в это время и исчезла девочка. — Какие-нибудь еще версии у вас были? — Есть подозрение, что Софья села в машину к знакомому парню. Соседи говорят, что какой-то студент раньше подвозил ее. — Как зовут студента? Где он? — мгновенно спросила Петелина. Брянцев встряхнул термос, убедился, что кофе закончился, и с тоской посмотрел на следователя: — Слушайте, мы вчера после дежурства до полуночи с Дороховой мотались. Думали сегодня отоспимся — и на тебе! Из-за чертова Суда Народа в законный выходной нас выдернули на службу. — Как и всех, — заметила Петелина, понимая, что слишком многого требует от рядовых полицейских.