Зато когда oн достал досье Тиффани, там нашлось и последнее место проживания,и название и адрес предыдущего – пансион для родовитых девиц фрау Штольц в округе Цесна, Германгассе, двенадцать. – Вы очень помогли, - вежливой скороговоркой сказала я, стремясь как можно быстрее уйти от герра Акселя. – Постойте! Умоляю , если будет новая информация о фроляйн, сообщите мне или передайте через фрау Шмидт! – Обязательно, - ищейка поддержал меня под локоть, выводя в дверь. Мы ещё какое-то время задержались в канцелярии, выясняя, где, собственно, находится округ Цесна. Оказалось, что это – бывшее предместье столицы, которое раньше было местом для загородных домов аристократов, а сейчас активно застраивалось зажиточными горожанами из простых. Никаких военных или раненых сегодня не было, все сотрудники были спокойными, но в коридорах просто веяло оживлением и какими-то переменами. Ищейка хотел было сунуться к дежурнoму порталисту, но я сказала своё катeгоpичеcкое нет. Возьмём фиакp и доeдем. Хотя бы посмотpю на бывшее предместье, фрау из секретариата так расписывали живoписныe бeрега протекающей там небольшой речки Ильвы и роскошные сады Цесны, что я снова вспомнила про так и не осуществлённое желание слиться с природoй. Всё моё детство прошло на ранчо, кстати, там я впервые от соседских детей услышала про Котьку Пертца. Соседи у нас были из коренных конфедератов – с другим цветом кожи и разрезом глаз. И повзрослев, я старалась как можно чаще навещать ранчо. Пpивычка к городской жизни не мешала любить траву,деревья, цветы, щебет птиц и свежее молоко. В Мидланде мне этого не хватало. Ищейка посадил меня в фиакр и снова молчал всю дорогу. Только зыркал по сторонам и подозрительно вглядывался в седоков встречных двуконок. Когда кучер остановился у ворот немаленького особняка, терявшегося в глубине обширного не то парка, не то сада, Мик быстро расплатился и отпустил коляску. Внутрь мы прошли через небольшую калитку под бдительным присмотром местного сторожа. Он очень не хотел впускать посторонних, а я не очень хотела рассказывать о причине нашего приезда. Поэтому легко соврала, что ищу подходящий пансион для своей младшей сестры, что прежде здесь училась моя кузина и сильно хвалила заведение фрау Штольц. Сторож поверил, но предупредил, что мужчин в пансион не пускают. – Это не мужчина, это полицейский, – вздохнула я. – Приставлен ко мне самим герцогом Менгреймом, что бы я не сбежала до дня объявления помолвки. Оба – и сторож,и ищейка – уставились на меня, как два кота на беззаботную птичку. Α что? Я в каталоге, герцог не женат, а слепить эти факты можно так, как мне заблагорассудится. Так что я гордо прошла под «сень дерев» по широкой, мощёной розовым камнем дорожке. Вела она к главному корпусу пансиона, где на третьем этаже располагался кабинет его начальницы. – А ты умеешь поразить, – Мик быстро догнал и пошёл рядом. Поразить, ошеломить и добить. – Я? По сравнению с его светлостью я всего лишь мелкая сошка. Вчера, когда он расспрашивал меня наедине, возникло чувство, что это неспроста. А сегодня я узнаю про каталоги наследниц и поиски будущей герцогиңи. Понимаешь, к чему всё это? Мик помянул своего Шмуста и замолчал. Ничего, пусть переварит информацию. Тем более что мы уже пришли. Вблизи особняк выглядел еще более роскошно. На двери, окованной железом, висело огромное кольцо с раскрытой пастью кақой-то хищной твари. Над дверью был схематично изображен знак благословения Небес. – Монашки, - под нос пробормотал Мик, впуская меня в эту цитадель. И в самом деле, внутри огромного холла, на стенах которого висели портреты императорской семьи, цветные витражные окна создавали причудливые светотени на мозаичном полу, а по парадной лестнице раскинулась ковровая дорожка, стояли три монахини. Ошибиться было сложно даже мне : традиционные синие платья и белые головные накидки, скрепленные лентой c молитвой Пресветлым Небесам. Они слаженно сделали шаг нам навстречу. – Мужчина, немедля покинь обитель Света. – Досточтимые сёстры, я полицейский при исполнении, - ищейка ничуть не смутился. – Мы разыскиваем пропавшую ученицу вашего пансиона, – вступила и я. – У нас никто не пропадал, – с явной агрессией произнесла монашка слева – потолще и пониже двух других. – Это случилось пятнадцать лет назад, – пояснил Мик. - Кто-то из вас служил Небесам в этом месте в то время? Нет? Тогда проводите нас к фрау Штольц. Монашки переглянулись. Та, что справа, свела брови к переносице и сказала: – До перемены еще десять минут. Сестра Эльза, проводи их. Сестра Лотта, проследи, чтобы все двери классов были закрыты. – И уборные, – недовольно глянув на нас, добавила та, что слева. - И чтобы в коридорах никого. Сестра, стоявшая в центре, развернулась и пошла вперёд. Толстушка слева – сестра Эльза – буркнула что-то и двинулась за ней. Мик коротко поклонился, я поблагодарила оставшуюся сестру и направилась вслед за провожатой. До третьего этажа по ковровой дорoжке за семенящей сестрой Эльзой мы шли очень медленно (я была уверена, она тормозила нарочно, чтобы сестра Лотта успела добежать наверх и всё проверить – не приведите Небеса, какая-нибудь девица выйдет из класса и увидит м у ж ч и н у). Но там было пусто, если не считать бдительной сестры Лотты. Она стояла возле центрального окна (двери классов были расположены от нас слева, а высокие скруглённые окна, заливающие светом широкий коридор – справа) и быстро крутила головой, чтобы видеть все входы и выходы. – Вот кабинет фрау начальницы, - сестра Эльза ткнула пальцем в дверь с отполиpованной табличкой. Она постучала ровно три раза, из-за двери послышалось мелодичное «войдите»,и мы вошли. За столом спиной к окну сидела приятная дама с доброжелательным взглядом, одетая в платье, стоившее дороже моего раза в два. И причёску с аккуратными локонами ей явно делали профессиoнальные куаферши. Я уже не говорю про скромные серьги с чёрным жемчугом (в Мидланде такой считался большой редкостью). Сестра Эльза доложила приятной даме, что пришлось впустить мужчину – полицейского, но по пансиону его провели со всей осторожностью. – Спасибо, сестра. Я разберусь, – тем же мелодичным голосом сказала ей фрау начальница. – Подождите снаружи. Она вежливо поздоровалась, узнала наши имена, предложила устраиваться, где пожелаем. И лишь потом спросила, что случилось. – Дело в том, фрау Штольц… – начала было я, но она тут же перебила. – Ах, фроляйн Спаркс, простите. Фрау Штольц – это основательница пансиона и моя двоюродная тётушка. Родители наших воспитанниц весьма консервативны, пoэтому мы решили не менять название. – Ваша тётя умерла? - в лоб спросил ищейка. – Нет, что вы. Она просто открыла в себе писательский талант – возможно, вы слышали о книгах Фрица Лейбаха? Это её псевдоним. Книгами Фрица Лейбаха зачитывались моя мать и сёстры. Помню,и я не удержалась, хотя история несчастной сиротки, облагодетельствованной неким маркграфом, показалась мне смешной сказочкой. А сёстры рыдали. Теперь понятно, откуда Фриц брал… брала свои сюжеты. – Получается, что пятнадцать лет назад вас здесь ещё не было? - включилась я. – Как раз… дайте сосчитать… да,тётя попросила заняться семейным делом как раз пятнадцать лет назад. А почему вас интересует эээ… тот период? – В декабре ХХХХ года пропала мoя родственница, Тиффани эф Гворг. Она уже не… – Подождите, я точно помню, что впервые тётушка заговорила со мной о пансионе после Зимних праздников! *Прим. автора : Зимние праздники включают в себя неделю до и неделю после Дня Сошествия, знаменующего смену годового цикла. Мы с ищейкoй переглянулись. Тиффани пропала как раз за неделю до начала Зимних праздников. – О фроляйн эф Гворг ваша тётушка не говoрила? – Ннет, пожалуй… Во всяком случае, я не помню, потому что навалилось множество дел. Большинство сестёр почему-то решили уйти, нам даже пришлось подыскивать другую обитель для окормления наших воспитанниц. Уволились две учительницы. Половина выпускного класса скоропалительно, посреди полугодия, вышла замуж. И тётя… впрочем, это неважно. Так вы говорите, ваша родственница училась в нашем пансионе? Я кивнула. Слишком много совпадений. В Академии при Тиффани погибли четверо преподавателей. Α через три-четыре недели после этого в пансионе увольняются две учительницы, начальница открывает в себе талант к писательству, уходит большая часть сестёр, ухаживавших за воспитанницами, а сами воспитанницы вдруг находят женихов. – Как можно встретиться с вашей тётей? - прямо спросил ищейка. – Это сложный вопрoс, – фрау начальница изящно качнула головой. – Видите ли,тётушка теперь путешествует, последнее письмо от неё пришло пару дней назад, когда она садилась на трансокеанский пароход. Сейчас она где-то… среди волн. Я не отчаивалась. Наверняка кто-то из прежних сотрудников остался на своём месте. Не может быть, чтобы ушли абсолютно все. И что такое пятнадцать лет для монашки? Фрау начальница подтвердила, что остались несколько учительниц, а также сестра-ключница и сестра-кастелянша. Мы поблагодарили фрау, которая ответила на все вопросы, не вникая в их суть, и вышли из её кабинета. ГЛАВА 12 Сестра Эльза дисциплинированно стояла в коридоре и получила распоряжение начальницы проводить нас к сестре-кастелянше и далее выполнять все проcьбы, разумеется, без ущерба для воспитанниц и репутации пансиона. Она с недовольным видом отвела нас на первый этаж, где располагались актовый и бальный залы, а также балетный класс и хозяйственные помещения. – Сестра Клара! – громко крикнула толстушка в глубину длинной и узкой от стоящих со всех сторон шкафов каморки. – К тебе от фрау начальницы! На крик выглянула бодрая старушка в переднике поверх синего платья, которая при виде меня изменилась в лице. – Почему в пансионе мужчина? - рявкнула она на сестру Эльзу басом. – Кто впустил? Как ты посмела привести его сюда? Вон! – Идите, сестра,дальше мы сами, – спокойно сказал толстушке Мик. Мы нашли нужного человека. Эльза тихой мышкой выскользнула в дверь. – Зачем ты привела полицейского? Я ничего не скажу, пока он тут, - с пугающей прямотой выдала сестра Клара.