— Перестань давить на него. Бранна посмотрела прямо на Райдера и прорычала: — Кто-то должен это сделать. Иначе он снова заболеет. Ты этого хочешь? Райдер покачал головой и отвел взгляд от пылающего взгляда Бранны. Дерьмо. Что это было? Они смотрели друг на друга так, словно ненавидели друг друга. Я встряхнула головой и сосредоточилась на том, что говорили все остальные. — Она права, Райдер, — произнесла Брона. — Он должен их делать. Ты не можешь с ним нянчиться. Тут вмешался Алек. — Мы не нянчимся с ним, Брона! Мы проявляем заботу. Он не любит иголки. Конец гребаной истории. — Эй! — рявкнула Аланна на Алека. — Не смей так с ней разговаривать! — Не кричи на него, Лана, — вздохнула Кила. Аланна посмотрела на Килу. — Тогда скажи ему, чтобы он отвалил от Броны. Что, черт возьми, происходит? Все набросились друг на друга. — Было бы лучше, если бы вы все перестали говорить обо мне, как о гребаном инвалиде. Я слышу, что вы говорите, и могу принимать свои собственные чертовы решения, когда дело касается моего тела. Бранна подошла к противоположной стороне кровати и посмотрела на Кейна. — Ты хочешь умереть? — прямо спросила она. — Потому что именно это произойдет, если ты не будешь принимать инсулин ежедневно. — Бранна, прекрати, мать твою! — крикнул Райдер. Я испугалась, услышав, как Райдер повысил на нее голос. — Нет! — проревела Бранна в ответ. — Я люблю его, черт возьми! И не хочу, чтобы он снова заболел! Я провела рукой по лицу. Это плохо. Я взглянула на Кейна, пока все спорили между собой. — Кейн? — пробормотала я. Он посмотрел на меня с безразличным выражением лица. — Знаю, что ты собираешься сказать. — Что? — спросила я. — Кейн, тебе нужно принять инсулин. Ты заболеешь, если этого не сделаешь, — сказал он, идеально подражая моему голосу. Я фыркнула. — Да, так и есть. Кейн нахмурился. — Я не делаю уколы, Эйдин. Просто нет. Почему? Мне так сильно хотелось спросить почему. Это казалось гораздо большим, чем простая фобия игл, но я не стала давить на него. Райдер прошел мимо Бранны и наклонился к Кейну. — Что мы можем сделать, чтобы заставить тебя делать уколы инсулина? — Я... не... делаю... уколы, — повторил Кейн сквозь стиснутые зубы. О, забудь об этом. — Ты не делаешь, — произнесла я, — а я — да. В комнате воцарилась тишина. — Ч-что? — заикаясь, спросил Кейн, оглядываясь на меня. Я выдохнула. — Я буду делать тебе уколы каждый день. Ты позволил мне сделать это один раз; позволишь ли ты мне сделать это в другой? Кейн уставился на меня немигающим взглядом. Я почувствовала, что все остальные тоже уставились на меня. — Почему ты хочешь мне помочь? — спросил он, и его лицо вытянулось. Хороший вопрос. Я пожала плечами. — Мне нравится спорить с тобой, и для этого мне нужно, чтобы ты был рядом, так что, думаю, я делаю это для своих собственных эгоистичных потребностей. Подай на меня в суд. Кейн ухмыльнулся, в то время как его братья засмеялись, и напряжение в комнате ослабло. — Эйдин, спасибо, но я не… — Эй, — перебила я его и улыбнулась, когда он посмотрел на меня. — Я и ты? Кейн облизнул губы и прошептал: — Я и ты. О Боже. Я и ты. Теперь это заставило подскочить мой пульс. Я игриво подмигнула. — Мы сделаем это. Кейн долго и пристально смотрел на меня, и я увидела, как он сломался и сдался, прежде чем сам это понял. — Что скажешь? — настаивала я. Кейн оглядел комнату, потом повернулся ко мне и сказал: — Я скажу хорошо, Куколка. Глава 5 Прошло восемь дней с тех пор, как Кейн покинул больницу, но всего девять с тех пор, как он потерял сознание, так что это означало, что все по-прежнему старались сделать его жизнь легче. Даже я. Я ограничила наши споры до одного раза в день, просто чтобы он не утомлялся. Он совсем не был слабым с тех пор, как вернулся домой, но он легко уставал, даже после инъекций инсулина. Несмотря на его усталость, мы все могли видеть изменения в нем благодаря лекарству. Оно медленно возвращало его в прежнее состояние.