Его здоровье улучшалось с каждым днем, но его отношение? М-да, оно ухудшалось с каждой минутой. В тот день, когда он очнулся в больнице, он согласился позволить мне делать ему инъекции каждый день дома, но это было легче сказать, чем сделать. Ему необходимо было две инъекции инсулина в день, что, по словам доктора, его минимум. Кейн потреблял много калорий и был активен, даже когда плохо себя чувствовал, поэтому ему требовалось две инъекции. Возможно, даже три, когда он, в конце концов, достаточно поправится, чтобы снова тренироваться, но сейчас достаточно двух раз в день. Введение инсулина в него — ад. Абсолютный ад. Я преподаю в местной начальной школе полный рабочий день. Работаю с учениками второго класса с восьми тридцати утра до трех часов дня, за исключением пятниц, когда я заканчиваю в час дня. Я делаю уколы Кейну по расписанию — один укол утром и один днем, после еды. Мне пришлось подстроиться под свой рабочий график, поэтому на прошлой неделе я приезжала в дом Кейна в восемь утра, чтобы вколоть ему первую инъекцию, а затем приходила в обеденный перерыв, чтобы сделать вторую. Это было трудно, и я прибегала к нелепым вещам, чтобы отвлечь его от предстоящих инъекций. Самый низкий уровень, до которого я опустилась — это показать ему свои сиськи, просто чтобы отвлечь его от панической атаки, которая, как я была уверена, у него случится. Он напрягался из-за уколов и пару раз повторял, чтобы я не «поранила его», и я понятия не имела почему. Мне было чрезвычайно любопытно, почему он повторял мне те же самые слова, но когда я спросила об этом его братьев, они ответили «забей», что я и сделала. Во всяком случае, пока. Был полдень пятницы, и я только что приехала в дом Слэйтеров сразу после работы. Кила впустила меня. Она приходила проверить самочувствие Кейна, но он заперся в своей комнате, так что она собиралась уходить. И задержалась, чтобы поговорить со мной, так как я была там, а я использовала это время, чтобы высказать ей, что накипело. — Я приехала сюда сегодня утром по дороге на работу, и знаешь, что он сделал? — спросила я Килу. Она покачала головой. — Он не пустил меня в свою комнату, чтобы я не сделала ему укол. Понятия не имею, что у него творится в голове, но ему нужно избавиться от этого, чтобы я могла вколоть ему чертов инсулин, — заявила я и убрала с лица выбившиеся пряди волос. — Я начинаю седеть, переживая из-за него и беспокоясь о его инъекциях. Даже не смешно, как по-детски он себя ведет. Кила покачала головой, но ничего не ответила. — Я думала, раз уж он согласился позволить мне делать ему уколы, то будет благоразумен, но это не так. С ним нет ничего, кроме трудностей, — пожаловалась я Киле. — Он груб, подл и полный придурок по отношению ко мне. Я настолько близка, — я показала указательный и большой пальцы на волосок друг от друга, — чтобы воткнуть инсулиновую ручку ему в гребаный глаз. Губы Килы дернулись. — Если кто и может заставить его принять лекарство, так это ты, Адо. Я простонала. — Не знаю, почему мы только и делаем, что спорим. Буквально. Это все, что мы делаем. Это все, что мы когда-либо делали. Кила хихикнула: — Может быть, ему нравятся перепалки с тобой. Ты когда-нибудь думала об этом? Нет, потому что это глупая идея. — Перестань, он не выносит меня так же, как я не выношу его. Мы счастливы в ненависти, Кила. Она рассмеялась и покачала головой. — Вы оба сумасшедшие. — Я знаю, что сошла с ума, — заявила я. — Только сумасшедшая женщина будет мириться с его гормональной задницей. Говорю тебе, женщина, которая, в конце концов, будет с ним, должна будет иметь ангельское терпение. — Я тебя, бл*дь, слышу, болтушка! — проревел Кейн, спускаясь по лестнице. Я зарычала и тихим голосом сказала Киле: — Я убью его раньше, чем это сделает диабет. Она тихо рассмеялась и посмотрела на Кейна, когда он сошел с последней ступеньки лестницы. — Что тут смешного? — спросил ее Кейн. — Ничего, — ответила она и вытерла слезы с глаз. Я прищурилась, глядя на Кейна. — Как это называется? Он взглянул на часы на стене позади меня и ответил: — Два тридцать пополудни. — Я называю это «час ленивого ублюдка», — прошипела я. Кила протянула руку и обняла меня, когда ее тихий смех перешел в слышимое хрипение. — Прости, мам. Я должен был встать до полудня? — спросил Кейн, усмехаясь. Я сверкнула взглядом. — Ты прекрасно знаешь, что я должна была сделать тебе укол в восемь утра. Я заехала по дороге на работу, а ты не открыл дверь. Не корми меня ерундой о том, что ты меня не слышал. Я слышала, как ты смеялся, когда угрожала тебе. Он ухмыльнулся, но не стал отрицать обвинения. — Ты невероятен, — прорычала я. — Ты хочешь заболеть? Потому что, если ты не будешь принимать инсулин, тебе станет плохо — никому другому — только тебе. Кейн продолжил ухмыляться. — Может быть, мне нравится причинять себе боль. — Продолжай болтать, — предупредила я его, — и я причиню тебе все виды чертовой боли. — Это обещание, Куколка? — спросил он и издал звуки поцелуя. Я взвизгнула и хлопнула Килу по плечу. — Ты видишь? Понимаешь, с чем мне приходится мириться? Гребаный мужчина-ребенок! — Я настоящий мужчина, детка. Ты достаточно видишь мой член, чтобы знать это, — снова усмехнулся Кейн. Кила остановилась посреди своего приступа смеха и уставилась на меня с широко раскрытыми глазами. Я прорычала: — Под этим он имеет в виду, что в основном он без белья, когда мне приходится делать ему инъекцию в бедро и заставляет меня смотреть на его пенис. Кила подошла к Кейну и дала ему пять. — Это блестяще. Блестяще? — На чьей ты, черт возьми, стороне? — спросила я у Килы. — На стороне любви. Любви? — Что? — рявкнула я. Она все еще смеялась, когда повернулась и направилась к двери в холл, не ответив мне и даже не попрощавшись. Я повернулась и уставилась ей в спину. — Куда, черт возьми, ты собралась? — сердито спросила я. Кила подняла руку и помахала, не оборачиваясь. — На первый прием к психотерапевту через полчаса. Мне нужно уйти отсюда, иначе я упаду в обморок от смеха. Увидимся. Я фыркнула: — Верно. Удачи, у тебя все получится. — Поддерживаю, — произнес Кейн позади меня. — Увидимся позже, дорогая. — Ведите себя хорошо. Вы оба, — крикнула Кила, а затем рассмеялась, закрывая за собой входную дверь. — Ничего не обещаю, — ответил Кейн. Я повернулась к нему и так свирепо посмотрела на него, что мне стало больно. — На кухню. Сейчас же, — прорычала я и проскользнула мимо его большого тела, проходя по коридору в пустую кухню. Оглядев комнату, я нахмурилась. Я знала, что Бранна на работе, потому что в этом месяце у нее были ужасно длинные смены с понедельника по пятницу, но я понятия не имела, где Райдер. — Где Райдер? — спросила я. Кейн пожал плечами. — Я только что спустился вниз, откуда мне знать, где он? Вот это отношение!