Снова детская сказка всплыла в памяти… Оказывается, родители читали ей сказки. И если сосредоточиться, отрешиться от шума настоящего, то кажется, что и голос тот из прошлого вспомнит. Женский, певучий, который устает читать, смеется, и его сменяет мужской. А Кери требует: «Дальше, еще, еще!» На перилах у крыльца выстроились в ряд пять бабочек. Не шевельнулись при приближении людей, даже на включенный свет из прихожей не среагировали. Тоже утомились, наверное. — Устала я… Пошли спать. Мэт понял правильно, к тому же Кери так и не отпустила его ладонь. Для надежности. Прошла в бунгало, заперла дверь. — Устраивайся, я первая мыться. — Закрылась в ванной. * * * Наспех сполоснулась прохладной водой. Посмотрела в отражение в зеркале — взъерошенные волосы, губы искусаны, взгляд и сонный, и возбужденный одновременно. Вышла в полотенце. И скинула то, скомкав, встретив темный взгляд абсолютно голого Мэта. Он закрыл за собой входную дверь. Волосы мокрые, как и весь он. Вода стекает каплями по обнаженному телу, капает на паркет. — Окунулся? — бросила в него своим полотенцем. — Вместо душа, — поймал. Кери прыснула и с разгона в три шага прыгнула на кровать. Мэт догнал, повалил, прижал… оба замерли от ощущения полного соприкосновения обнаженных тел. — В постель мокрым нельзя… — сквозь смех и возбуждение прозвучало невнятно. Дальше стало не до разговоров. Мэт впился в ее губы, целуя сразу глубоко, лаская языком и прикусывая зубами, заявляя права. У Кери имелся опыт секса. Но именно, что секса. То, чем они занимались с Мэтво, на секс не походило совсем. Не те ее, жалкие в ретроспективе, попытки. Страсть, похоть… У Кери не имелось слов для описания. Его тяжелое дыханиие и горячие руки, что ощущаются везде, будто расплавляя. Делая ее сверхчувствительной. Сильные пальцы вжимаются в ее кожу, спускаются на бедра, притягивая еще ближе. Соединяя там, где потребность накатывает сладкой волной. Выдохнула с протяжным стоном, ощутив, как он входит в нее и спускается губами по ее шее на грудь. Стук сердца и дыхание смешались — не разобрать, где чье. Как хорошо, что они уже раздеты. Кери не выдержала бы ткани между ними. Его сильное крупное тело придавливало к постели, и эта тяжесть волшебная, от нее хотелось взлететь. Не только Мэт имеет вторую ипостась, Кери в постели с ним приобретает качества дикой кошки. Царапины и синяки тоже обнаружатся на следующий день. Ей все равно, что будет после. Наплевать. После не существует, есть только сейчас. И этот мужчина с ней. На ней. В ней. По окну застучал ливень. Первый этой осенью — и продолжал поливать землю всю ночь. … — Хочу признаний, — неразборчивый шепот в ухо. Почти засыпает, счастливая в коконе его рук. Но жаль тратить время на сон. Пока держится. — Ты назвал меня сегодня своей парой. — Да. — Ты тоже мой. Мэт хмыкнул ей в макушку. Кери хочется слушать его тихий голос. — Я часто представлял тебя голой, — Мэт шептал слова ей в кожу, лаская обнаженные плечи губами. Кери вспыхнула. По спине от его слов прошла новая сладкая волна. Честность она в людях ценила. — Не спал, а шел бегать. И каждый раз высматривал тебя. Мэту, казалось, признания давались легко. — Следил? — Присматривал. — Подглядывал. — Наблюдал. Издали, заметь. Он провел ладонью по шее под волосами, обхватил затылок, приближая ее лицо к своему. — Как ты плавала — видел. Часто. Кери не выдержала, поцеловала первой, коснулась губами медленно, тягуче. Он вкусный, ее оборотень. — Ты знаешь, что у вахили это надолго. — Насколько долго? — если уж сам заговорил об этом, то Кери не прочь конкретики. — Навсегда. — Не пугает? — сарказм в голосе можно было ложкой черпать. — Поздно бояться, — ответил той же фразой, что Кери во время их совместного купания. Бояться и вправду поздно. — Давай спать. Слышишь, дождь поет колыбельную? И ветер подпевает… 7 Если уж тратить годы, так хотя бы интересно и полноценно, имея какую-то цель, а не блуждая в тумане. Х. Мураками * * * Дни шли суматошные. Несмотря на календарную осень, все еще царило мягкое тепло. Солнце припекало, и дожди случались большей частью по ночам. Кери привыкала к новой себе, к дУхам, которые теперь робко ей показывались. Умершие люди и звери. Она видела их остатки на земле, умела услышать, понять, и помочь убраться на ту сторону. Они не докучали, и время теперь текло словно медленнее. Даже если вокруг хаос — Кери в нем созерцатель. Мертвая сила — она на самом деле очень спокойная, мирная… в основном. Любит тишину. Бабочки больше не досаждали. Летали где-нибудь в поле видимости, но не лезли.