— Ну что, пора идти? — неуверенно спросил Виталик и шмыгнул носом. Неудержимое соплетечение напало на них обоих, как только отогрелись носы. — Пора, — рассеянно ответил Мирон. Лицо уже начало пощипывать от жара, и он сделал шаг назад. — Батареи придётся бросить, — вздохнул Виталик. — Реакция, к сожалению, необратимая, так что… — Закидаем песком, — предложил Мирон. — Через полчаса здесь будет лужа из стекла. — Ну и хрен с ним. Главное, чтобы их не нашли. Слишком быстро. Оставив уютное и тёплое гнёздышко в камнях, он вылез наружу. Пахнуло холодным, напоенным запахом горькой полыни, ветром. В лицо уставился зрачок ствола. — Зря я сделал тебе подарок, — сказал Мирон. Подняв руки, выбрался из-за камней и встал лицом к Торгутай-Кирилтуху. — Я знал, что ты слишком умный, чтобы бежать в степь, — кочевник ощерился. А потом легонько так, будто шутя, съездил Мирону дулом винтовки по зубам. — Ёбаный насос, — Мирон сплюнул кровь в песок. — Ничего личного, — беззлобно пояснил кочевник. — Просто чтобы расставить приоритеты: вы — мои пленники. Попробуете свои фокусы — уебу на хер. В этот момент над их головами промчалась довольно крупная тень. Дрон, — сообразил Мирон. — Почему Торгутай-Кирилтух не выстрелил? Не успел? Кочевник бросил в небо равнодушный взгляд и кивнул двум парням, стоящим за спиной. — Свяжите его, — приказал он. Приспешники бросились выполнять. Когда руки заломили Виталику, тот сквозь зубы зашипел. — Полегче, — попросил Мирон. — У парнишки ребро сломано. — Пошёл, — Мирона толкнули в спину, и он, чтобы не упасть, сделал шаг. Нога почти не болела — только в пятку отдавало так, будто вместо кости под кожей была острая спица. Торгутай-Кирилтух вразвалочку шел рядом. На лице — спокойное удовлетворение от хорошо проделанной работы. — Что с нами будет? — спросил Мирон. Со связанными руками идти было неудобно. — Продадите на органы? — Продадим — однозначно, — спокойно ответил кочевник. — А что там с тобой сделают — не моя забота. — Зря я тебе винтовку подарил, — повторил Мирон. — Это еще как сказать, — пожал плечами Торгутай-Кирилтух. За спиной шепотом ругался Виталик. А может, не ругался. Может, добавлял комменты к очередной серии фильма… Мирон сильно удивился, когда их провели мимо электробайков. Он-то думал, их сейчас свяжут, как баранов, погрузят на багажники и повезут обратно, к Кагану — в стойбище… Но ничего такого не произошло. Торгутай-Кирилтух неспешно вёл их по просыпающейся степи. Он негромко насвистывал сквозь зубы, винтовка беспечно покачивалась на груди. Полчаса они шагали, не перемолвившись ни одним словом. Мирон то и дело бросал взгляды на Виталика — тот старался идти медленнее, сокращая шаги своих длинных, как ходули, ног. Меня бережет, — подумал Мирон. — Помнит о больной ноге… Наконец они выбрались на пригорок. Пока поднимались, Мирон весь вспотел — солнце висело уже довольно высоко, и даже успело напечь макушку. Кочевник дал знак остановится. Мирон, ничего не понимая, оглядел окрестности. Холм был невысоким, но всё же давал охват: степь простирается во все стороны, до самого горизонта. Пустая и безмолвная. И вдруг воздух перед его лицом задрожал, поплыл, будто от нестерпимого жара, а затем прямо перед глазами проявился силуэт. Конвертоплан, — удивился Мирон. — Мать его за ногу. В кабине открылась дверь, пахнуло нагретым пластиком и еще какими-то полимерами. Показалось бородатое лицо. Кожа щек — неестественно белая, на носу — круглые очки без оправы. Только стёкла, ни дужек, ничего. Мирон поймал себя на мысли, что пытается разгадать, как они держатся. — Здравствуйте, господин Орловский, — сказало лицо. В темноте кабины больше ничего видно не было. — Наконец-то мы с вами встретились. Торгутай-Кирилтух подошел сзади и полоснул ножом по рукам. Верёвки соскочили. — Всё-таки не зря ты мне ружьё подарил, — сказал он. Дружески толкнул Мирона в плечо, развернулся и вразвалочку зашагал вниз с холма. Глава 4 3.4 — Кофе? — спросил рыжебородый. Кроме него в кабине конвертоплана сидели еще двое. Сама кабина была похожа на салон дорогого лимузина — сплошь мягкие подушки, обтянутые искусственной замшей и скрытые источники света. Кресла располагались вокруг одноногого столика, вырастающего прямо из коврового покрытия на полу. Пилота видно не было — кабину отгораживала непроницаемая стена. Как только они с Виталиком уселись, конвертоплан резко пошел вверх. Ощущение было как в скоростном лифте. — Кто вы такие? — спросил Мирон, растирая запястья — извечный жест любого, с кого только что сняли наручники. — И зачем я вам нужен? В первую очередь на ум приходило вознаграждение, по словам Виталика обещанное за его поимку в Плюсе. С другой стороны, людей, в собственности которых находится конвертоплан, вряд ли заинтересует такое предложение… — Это мои работодатели, — ответил Виталик. Мирон посмотрел на него с удивлением. — Ты обещал, что меня никто не узнает. — Обстоятельства изменились, — ответил не рыжий, а другой, с короткой стрижкой. Мы включили трансляцию, как только наша собственность оказалась под угрозой. — Трансляцию? — переспросил Виталик. — Устройство передавало нам всё, что происходило с вами в реальном времени. Мы не могли рисковать экспериментальным образцом, — подал голос третий, с едва пробившимися усиками. Да им всем не старше двадцати — двадцати пяти, — прикинул Мирон. — Стартаперы. Молодая поросль айтишников. — То есть, если бы меня продали на органы, вы бы вмешались? — спросил Виталик. — Образец не должен попасть на чёрный рынок, — вновь ответил тот, с усиками. — К тому же, твой контракт по отношению к нам можно считать закрытым. И мы посчитали нелишним сообщить приятные новости лично. — О чём вы говорите? — голос парнишки вновь дал петуха. Гликогеновое голодание, — подумал Мирон. — Если мы не пожрём в ближайшие полчаса — оба свалимся в обморок. — А знаете, — сказал он вслух. — Давайте свой кофе. Парнишке — с молоком и сахаром, мне — по-ирландски. Тот, что с усиками, нажал кнопку на подлокотнике своего кресла, в столе открылся лючок, из которого выползла и зажужжала миниатюрная кофе-машина. — Наш контракт подразумевал сто миллионов подписчиков, — сказал рыжий, передавая Мирону чашку на блюдце. От чёрной поверхности напитка шел ароматный пар. — У меня только сорок пять, — угрюмо напомнил Виталик. Дрожащими руками он обхватил свою чашку и осушил её в два глотка. — Последние сутки дали прирост в двести пятьдесят миллионов, — сообщил усатый. — Так что в данный момент твоя аудитория составляет триста миллионов. Виталик дернулся, чашка съехала с блюдца и глухо стукнулась о ворсистый ковёр под ногами. — Извините, — буркнул мальчишка и потянулся вниз. Ему даже не пришлось наклоняться — просто протянуть руку. — Твой гонорар возрос соответственно, — добавил тот, что пока говорил меньше всего. — Виталий Озеров — теперь звезда мирового масштаба. — Очень выгодный для вложения денег брэнд, — добавил рыжий. — И всё это — благодаря вашему вмешательству, господин Орловский. — Так что, мы не могли допустить, чтобы с вами случилось что-нибудь нехорошее. — Мы могли утонуть в реке, — буркнул Мирон. — Погибнуть от переохлаждения. — Не беспокойтесь, — успокоил рыжий. — Мы мониторили вашу биометрию. — А ночь в степи дала лишних сто миллионов подписчиков, верно? Они нас спасли, — пытался убедить себя Мирон. — Они — хорошие.