Мы не можем похвастаться мудростью глаз И умелыми жестами рук, Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять. Сигареты в руках, чай на столе, Так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять. * * * На следующий день я еле проснулся. Голова раскалывалась — тело начало ломить, а потом и температура поднялась, так что пришлось отложить поездку за сертификатом о прохождении курсов геймдизайна и попытки выбить остаток зарплаты у прошлого работодателя. Остался дома, пообещав жене, что буду много спать и пить горячее, причем обязательно с калиной. К обеду, устав смотреть сериалы, позвонил сестре обсудить симптомы и методы лечения, а в итоге забился с племянником поиграть во взводе. Вызвонили сидевшего с дочерью в честь выходного Захара и втроем ринулись в бой. Общаться в игровом чате одноклассник не любил, постоянно забывая зажимать кнопку для активации рации, и вдвоем мы обычно созванивались по «Ватсапу», но для подключения к чату третьего параллельно с игрой устроили скайп-конференцию. Получилось терпимо, но к звуку боя примешивалось все, что происходило в квартирах. У племянника по телевизору шла очередная часть «Трансформеров», которую смотрел младший брат, у Захара пискляво орало что-то типа «Маши и медведей» вперемешку с «Лунтиками». И примерно каждые десять минут либо его дочка передавала привет дяде Сереже с вопросами, кто где играет, либо младший племянник, слыша «Лунтиков», просил включить ему то же самое. Захар терпеливо комментировал, что-то показывая на экране, и, не особо стараясь играть, быстро уходил в ангар, чтобы отвлечься на дочку. При этом выдавая в нашу скайп-конференцию свою любимую фразу: «Если слив невозможно остановить, то его необходимо возглавить». И это получалось у него намного лучше, чем тащить у меня с племянником. К моменту, когда с работы пришла жена Захара и связь с его стороны оборвалась, я успел взять пару простых медалек типа «Воина» и «Поддержки», но упустил очередного «Колобанова» — практически единственную недостающую для коллекции награду за победу против пяти соперников, будучи последним выжившим в своей команде. Причем шанс был вполне реальный, но я занервничал от общего внимания и надежды, которая разгорелась даже в дочке Захара. Совзводные, дети, другие игроки в чате — все очень ждали моей победы, хотя лучше бы не ждали — тогда появился бы шанс не умереть так глупо. Племянника забрали делать уроки, а я, сочтя температуру на градуснике вполне сносной, до самого прихода жены проиграл в Hearthstone, надеясь дойти в этом месяце до ранга «Легенда». Но чуда и тут не произошло: сначала завяз на третьем уровне, а в итоге опустился на седьмой, упав на два уровня ниже, чем был до начала игры. Не спасала ни смена колод, ни эксперименты с новыми картами. * * * Температура спала на третий день, и с тех пор жена начала косым взглядом намекать на отправку резюме. Взгляд, конечно, был пока не осколочно-фугасный, но близок к бронебойному, и вечером она все-таки пошла в атаку. Заняла тактическую позицию напротив ноутбука и, вытягивая шею, будто заглядывая в экран, каждую пару минут вежливо интересовалась: «Ну, как там дела? Пробил?» Долго я не выдержал: выключил игру и полез обновлять резюме, параллельно собирая наиболее удачные тексты с примерами уровня моего мастерства. Искать работу в прессе не хотелось: журналист как специалист становился все менее востребованным. Издательские дома сокращали штаты, задерживали зарплаты, а те, кому не повезло быть выкупленными крупными медиахолдингами, и вовсе закрывались. Журналист как класс становился пережитком прошлого вместе с печатными газетами. Тиражи падали чуть ли не быстрее, чем уровень мастерства. Но, несмотря на все это, на качественном тексте по-прежнему можно было зарабатывать — пресс-релизы, продающие тексты, тезисы политических и рекламных листовок, инструкции и прочие шаблонные творения. Еще были направления, которые я проискал всю следующую половину ночи — сценарии для компьютерных игр (интересные мне после прохождения курсов). К сожалению, геймдизайнеры и писатели для игр без опыта работы не требовались, и пришлось изменить область поиска под мои навыки и возможности на что-то попроще, но хотя бы в околоигровой области. Сделал себе новое, сильно приукрашенное резюме с модным заголовком «Креативный копирайтер» и разослал по нескольким игровым адресатам. Практически сразу — видимо, автоответчик — пришло одно вежливое, но бездушное уведомление, что резюме получено и будет рассмотрено в ближайшее время. А днем меня разбудил звонок от еще одного потенциального работодателя — очень крупного где-то далеко в Азии, но пока неизвестного здесь производителя мобильных и браузерных игр. Компания планировала скорейший выход на рынок и активно набирала штат, в том числе и копирайтеров для, как они выразились, локализации «локализованных» текстов в понятный и увлекательный вид для сурового российского геймера. Фирма расположилась на территории современного бизнес-центра, построенного на базе старых, полуразвалившихся мануфактур. Часть корпусов отремонтировали, а часть налепили новых — рядом с развалинами, на снос которых, скорее всего, не смогли получить разрешение от города, видевшего в них некое подобие культурного наследия. Контраст настоящего старого и нового, сделанного под старину, едва ощущался; кирпич, стекло и дерево вместе с еще прохладным весенним солнцем создавали романтическое ощущение жажды действия и витавших в воздухе креативных идей. Нужный офис нашелся в самом дальнем, уже современном пятиэтажном корпусе. Встречавший на первом этаже менеджер по персоналу, молодой человек в розовой футболке, с небольшим пивным животом, в момент знакомства показался вполне приятным в общении, но практически сразу замолчал и просто указывал дорогу. Поднявшись на лифте на пятый этаж и покружив по коридорам, мы оказались перед массивной дверью без таблички. — Проходите. Нужно немножко подождать директора по маркетингу, — сказал менеджер, открывая дверь магнитным ключом. Помещение, в которое мы вошли, впечатляло примерно тремястами квадратными метрами недостроенного пустыря. Вдоль одной стены стояли два новых и совершенно пустых стола с тремя стульями. В дальнем углу — метровый фикус, за ним на бетонном полу телевизор с игровой приставкой и два пуфика, в которых сейчас кто-то елозил. Все это пространство условно разделяло несколько бетонных неокрашенных столбов. На полу хрустел строительный мусор, электричества не было, а свет в помещение попадал через большие пыльные окна. На саспенс-декорации не дотягивало, но за мини-карту для контры или страйкбола могло и сойти. В момент, когда я вошел, разговоры в углу прекратились, а над пуфиком метнулась лохматая голова. Оценив нас, голова отвернулась, и негромкий разговор продолжился. — Не пугайтесь — едва переехали, еще осваиваемся. Так что у нас тут и переговорная, и комната отдыха, — объяснил менеджер и удалился за руководством. Оставшись один, я осмотрелся, посидел на пластиковом стуле, прошелся к окну, невольно вслушиваясь в то, что бубнили на пуфиках. Всего разобрать не получилось, но отчетливо расслышал недовольство переработками, работой в выходные и отсутствием бонусов за все эти безобразия. Стало интересно, но тут вернулся менеджер и жестом пригласил выбрать себе стул. — Ребята сейчас подойдут, а пока могу в общем и целом рассказать о компании. Минут десять совершенно без запинок он хвалил работодателя заученным текстом. Какие они молодцы, с чего начинали, какой великий у них лидер, в миру известный под прозвищем «азиатский Джобс». Рассказал про капитализацию, планы IPO, рынки и немного прошелся по стилю жизни и управления бизнеса. К моменту рассказа о высокогорном чае, одном из продуктов компании помимо игр, дверь распахнулась и вошли два русских парня. Первый — худой, лет тридцати, одетый в кожаную куртку — резко, с причмокиванием, гонял во рту жевательную резинку и поигрывал в руке брелком с ключами. Сразу вспомнился фильм «Бумер»: парень сильно походил на мелкого по прозвищу «Ошпаренный». Второй же, наоборот, был скорее близнецом менеджера по персоналу: пухленький хипстер в очках и цветастой футболке. Ошпаренный оказался директором по маркетингу, а хипстер — арт-директором. Познакомились, по кругу прошлись по крутости местного Джобса и потенциальному рынку. Рассказали про игры компании, которые скоро станут доступны на бета-тест у нас и в Польше — странах наибольшего количества пользователей, играющих во всё подряд. — Сергей, как вы вообще относитесь к играм? — спросил Ошпаренный. — К играм… хорошо, — я задумался, как именно я отношусь к играм и что лучше об этом рассказать. Я всегда любил компьютерные игры, хоть и не считал себя настоящим задротом, или хардкорным геймером, как стало модно говорить. У отца на работе совсем в пушистом возрасте играл в «Каратеку». Потом у Захара появилась «Дельта» с джойстиком и играми на аудиокассетах, а чуть позже и я стал обладателем ZX Spectrum, возможно, настоящего. В то время я до дыр зачитывал комиксовые приключения профессора Фортрана и строил грандиозные планы по изучению программирования. Но мой собственный толстый брусок клавиатуры я так ни разу и не включил. Не помню уже повод покупки, но это был великий день. Вроде девяностый или девяносто первый год, через полгода перевалю за первый десяток, а отец взял меня с собой в чудо-магазин, где под стеклянной витриной лежали компьютеры. Наверное, я очень его просил тогда, завидуя Захару, а может, просто у отца появилась возможность порадовать сына. Мы вместе купили это чудо электронно-вычислительной техники, радостные приехали домой — и не смогли подключить его к телевизору. Не нашлось кабеля с нужным разъемом. Нужный кабель так никогда и не появился. Может, виной тому переезд в другую квартиру, что было важнее в тот момент, а может, просто в мою жизнь танцующей походкой вошла «Денди», привезенная соседями из заграницы. И понеслось. По нарастающей игровые сюжеты вплелись в мое будущее и настоящее. Брак сестры совпал с первой нечипованной PlayStation, которую отдал ее муж. Взросление стандартно для мальчишек восьмидесятых пришлось на Doom и Duke Nuken. Неизгладимое впечатление производил Delta Force. Как сейчас помню — даже не человечков, а всего лишь несколько пикселей в снайперском прицеле, заставлявших шарахаться от любой тени в реальной жизни. Fallout — в первую очередь не попытка спасти человечество от ядерной катастрофы, а чуть ли не единственный откровенный разговор с отцом, когда он, пьяный, застал меня под утро за поисками водного чипа. Да что уж там, мой первый секс случился благодаря ламповой на сегодняшний день рпг-шке Nox, от зависания в которой меня оторвала моя первая любовь, показав голую грудь. А «Готика» эту же первую любовь подтолкнула в объятия другого парня, в какой-то момент на несколько дней превратив меня в пещерного человека. Я не только воевал с троллями и гоблинами несколько дней подряд, но и выглядел соответствующе, пять дней новогодних каникул не вылезая из-за компьютера. Черт, как давно это было. И с женой единственный конфликт за недолгий брак случился, когда меня в девять утра застали за игрой в четвертого «Ассасина». Черный флаг, Карибы… ну не смог я остановиться в нужный момент, а шуму было, будто меня в бане с проститутками застали. Все это пронеслось в голове со скоростью полицейской погони из Need for Speed. Блин, я в Sims наиграл тонну часов, вырезая гномиков на продажу, не желая работать и социализироваться. Но азиатам я просто перечислил игры, в которые играл, отмечая ключевые моменты, через раз улавливая одобрительное узнавание на лице Ошпаренного. Мы поспорили, какой из фаллаутов лучше и чем же все-таки был Nox — клоном Diablo или его убийцей. В момент наивысшей точки спора с пуфиков поднялись ребята, и, проходя мимо нас, тот, что постарше, не удержался: «Правильный Diablo — это Nox, тут есть сюжет. Правильные „Аллоды“ — это Nox, это настоящий мир ролевой игры. Даже правильная Ultima IX — это Nox. Одно лишь плохо: Nox — это неправильный Nox». Мы с Ошпаренным рассмеялись. А потом меня завалили вопросами, что же за игра должна быть правильным Nox сейчас и сегодня. Ответа у меня не нашлось. То есть я прекрасно понимал, во что сейчас играют миллионы и что приносит миллионы их создателям, сам недавно потратил кучу денег на тупейшую мобильную игру, но назвать это шедевром язык не повернулся. Одно дело — захватить воображение десятилетнего мальчика или спровоцировать задонатить взрослого торопыгу, но совсем другое дело — с головой погрузить в фэнтезийный мир увлеченного человека. Видимо, на этом я и прогорел. Для них игра на миллион — это «Майнкрафт» и игры из мира Plarium, где игрок и битвой-то не управляет. Для меня же — сетевая рпгшка по сталкеру или ходячим мертвецам. В общем, распрощались почти приятелями. Но, как мне кажется, без мнения, что я идеальный кандидат на должность. Команда Крутой ногибатор: Я вообще никогда не слышу «не пробил»! ААА: Звук включи! ВВВ: Проблема со слухом. К доктору! ССС: Купи слуховой аппарат на распродаже! ДДД: Поменяй звуковую карту! …. …. ZZZ: Не слушай их! Они злые! Давай для начала попробуем научиться попадать… WarGag Снаружи бар напоминал гигантский спичечный коробок. Строители явно наспех впихнули его между высокой будкой без окон и старым административным, а сейчас, вероятно, офисным зданием (но такое определение сильно бы польстило пятнадцатиэтажной грязно-серой башне, густо обсыпанной прыщами кондиционеров). По центру коробки двухстворчатая металлическая дверь с навесом, над которым светились буквы: крупно — «Виктори Арена» и помельче — с равными промежутками мигали зеленым: «Спортбар», «Караоке», «Ресторан». Матчи Лиги чемпионов с шумным столпотворением фанатов прошли в будни, так что сейчас всех гостей едва бы набралось на полноценную футбольную команду. Зал размером с поле для мини-футбола тускло освещался прожекторами под восьмиметровым потолком. Работал в лучшем случае каждый пятый, дабы не пересвечивать главную достопримечательность бара — огромный экран размером в два троллейбуса, поставленных друг на друга. Три колонны делили зал на условные зоны: партер с деревянными стульями, амфитеатр с кожаными диванами, сбоку от входа — длинная барная стойка и ряд ВИП-лож с другой стороны. На втором этаже в балконных нишах — еще два помещения под караоке и несколько приватных кабинетов. Всё с претензией на брутальность: декоративный кирпич, дерево и кожа. Внизу праздновали пятницу знакомые офисные трудяги, уже без галстуков, но еще трезвые, а ближе к барной стойке парочка сурового вида мужиков в кожаных куртках вежливо, но настойчиво заигрывала с довольной официанткой. Да, пустоватенько, не то что во время игры сборной, но мне так больше нравилось. Наверх вели две металлические лестницы, по которым сейчас метались строители. А с балкона, где мы частенько уже совсем пьяные горланили любимые песни, вместо привычной «рюмки водки на столе» слышался стук молотков и жужжание дрели. Из-за строительной пленки разглядеть ничего не получалось, периодически высовывались суетливые нерусские ребята в пыльной форме и оранжевых касках. На экране — если верить владельцу бара, самом большом в Европе — шла трансляция первого дня танкового Гранд Финала. За барной стойкой в дорогой, но пыльной одежде и каске уже белого цвета стоял владелец. Несмотря на белые разводы на плечах, он не походил на работягу; ну, может быть, прораб, недавно вернувшийся со встречи с заказчиком или из банка. Забавно было бы посмотреть на того героя, кто попробовал бы шикнуть на него панибратски с требованием налить пивка. Крепкий, с аккуратно вписанным в широкие плечи пивным животом, Виктор походил на бывшего военного или спортсмена, который отошел от дел, но держит себя в форме. При этом не быковатый качок, а, наоборот, почти интеллигентного вида улыбчивый мужчина за сорок, с проседью в коротких волосах. Хоть он и стоял за баром, протирая стаканы, но даже тем, кто не знал его, сразу становилось понятно, кто тут главный. Не подрабатывает на старости лет, а просто развлекается. По другую сторону узкой баррикады трезвости, как я и рассчитывал, уже сидели Захар и Дима и вполоборота слушали болтовню комментаторов, потягивая пивко. — Всем привет! И почему я не сомневался, что вы тут? Сильно я опоздал? — Только пришли, — ответил Захар. Пожимая руки, мы обнялись, а перегнувшись через барную стойку поздороваться с барменом, я чуть не опрокинул Димину кружку. — Полегче, торопыга! Давай вкратце, как на собеседование сходил, пока рубилово не началось, — махнул рукой на экран Дима. — Да никак, мутные какие-то ребята, и говорить не хочется, — я жестом показал Виктору, придвинувшемуся к нам, что буду заказывать. — Вы со своими помирились? — Я и не ссорился, — улыбнулся Захар, — пошумела просто, потом успокоилась. — Я тоже говорить не хочу, — отмахнулся Дима. — Проехали. Кто играет? Бар потихоньку заполнялся, в основном шли студенты из соседнего вуза — молодые фанаты киберспорта и редкие завсегдатаи, но эти скорее по привычке. Были бы студенты народом с деньгами, то расположение бара можно было бы назвать выгодным, а так, конечно, дыра дырой, где-то на границе третьего кольца и промзоны.