— Представь. Простая схема. Жмёшь на кнопку, и светодиод загорается. Жмёшь ещё раз и светодиод выключается. Но вот при нажатии кнопки лампочка начинает произвольно загораться и выключаться несколько раз. Что ты будешь делать? — Для того, что бы сгладить дребезг контактов в кнопке можно использовать сглаживающий фильтр. Нужен резистор перед кнопкой и конденсатор параллельно кнопке. — А если нужен квадратный сигнал? — Нужно реализовывать триггер Сидирурги. [1] — Угу, — кивнула Канифоль и снова уткнулась в грядки. Ещё через час она заговорила опять: — Что это такое? Зелёный, жёлтый, красный и фиолетовый. — Точно не помню. Надо смотреть в таблицу. Могу ответить, что такое коричневый, черный, оранжевый и золотой. — И что же это такое? — Резистор на десять χίλιοιΩ [2] с точностью пять процентов. — Угу, — сказала сеньора и вновь принялась за арбузы. Наконец, ещё через некоторое время - Айхо начинал уже задумываться, сколько ему всё это терпеть и будут ли они, наконец, заниматься техникой - Канифоль встала и сказала: — Ну, хватит на сегодня. Айхо выпрямился, отряхнулся и, набравшись смелости, спросил: — Сеньора Канифоль, скажите, а это задание с арбузами - в нём же был какой-то глубинный смысл? Вы хотели показать, что, как арбузу нужно обрезать лишние побеги, чтобы лучше росли плоды, так и ученик должен отказаться от всего лишнего в своей жизни? — Хм, — сеньора почесала голову, — пожалуй, глубинный смысл тут в том, что все в монастыре очень любят сладкие арбузы, поэтому кто-то должен за ними ухаживать. Думаю что так. А теперь пойдём в мастерскую - хочу посмотреть, как ты умеешь паять. Евстигней осторожно приоткрыл дверь кабинета великодушного диктатора. Новый протез руки с непривычки казался тяжёлым и неудобным; а ведь теперь был ещё и протез ноги. Таки ампутировали. Что ж… одноногий пират - это классика. — Заходите, заходите, - позвал капитана Планида, - что на пороге стоите? Пират вошёл в комнату. Диктатор сидел за рабочим столом и что-то сосредоточенно читал с экрана. — Я, собственно… - замялся Евстигней, - вы сказали тогда, что нам нужно поговорить, да с этим лечением всё не было времени. Вот я и решил сам к вам зайти. — Правильно сделали. Присаживайтесь... вот можете кофе налить. Тимей снял со стула стоявший там монитор и кивком пригласил Евстигнея. Кофе в кофейнике не было. Вообще, капитан заметил, что в кабинете царил тот ещё беспорядок; видимо, вечно занятый диктатор не утруждал себя уборкой. — Что ж, - Планида, закончив какую-то операцию, наконец оторвался от компьютера и повернулся к капитану, - думаю, вы ждёте совета - что делать дальше. Скажу сразу - вы хороший человек, и я рад был бы видеть такого среди монахов... — Монашеская жизнь не для меня, - вздохнул Евстигней, - я всю жизнь только воевал. Я ничего не умею, кроме того чтоб воевать или охранять, и не разбираюсь ни в чём, кроме войны. Точнее, не так. Оказывается, я и в войне не разбираюсь. — Ну, не преувеличивайте. Насколько я понимаю, у вас огромный опыт во всём, что относится к цифровой безопасности. Вы могли бы быть нам полезны. А если и нет - выучились бы! Учиться ни в какие лета не поздно. — Понимаете, сеньор Тимей… Я всё равно тут не останусь, как ни просите. Нравится мне у вас - но всё не то. Моим домом была Пиратская Бухта. Знаете, всю молодость я провёл наёмником у корпораций. Сражался в Огненном Заливе, в Сизых горах и много где ещё - и, как любой наёмник, думал лишь о двух вещах: как бы выжить и побольше заработать. И только когда я надел серую шляпу, в моей жизни появилось что-то новое. Верные друзья, дух братства и борьба за справедливость… а теперь всё это рухнуло, и по моей вине. — Стоит ли так винить себя? Рано или поздно это всё равно бы случилось, и не ты ему причина. Вы знаете наш взгляд на Серую Шляпу… такой исход закономерен. — Легко вам говорить, - усмехнулся Евстигней, - не вы потеряли свой дом и лучшего друга. — Да, - диктатор нахмурился, - но неужели ты думаешь, что мне не приходилось терять близких, терпеть лишения, бороться с врагами - и проигрывать? Я ведь не всегда жил на этом острове. Ты был ещё ребёнком, когда я лишился всего и должен был тайно, с горсткой соратников, бежать из родного дома, спасаясь от гонений корпоратов. Евстигней потупил взгляд. Непривычным и тяжёлым был для него, старого вояки, этот разговор. — Как вспомню Сида... - проговорил он, - ведь ради нас он погиб. Какой хороший был капитан! Самый храбрый из нас, самый справедливый. И Нику как воспитал!.. Я, признаться, думал, что и она станет капитаном. Похоже, теперь уж не судьба. — Ты ведь знаешь, кто она? - спросил Тимей. — Знаю, - кивнул пират, - от Сида. Он даже ей самой не говорил. А мне - сказал. Капитан замолчал и хотел было встать - похоже, говорить было не о чем; но диктатор остановил его. — Послушай, - мягко сказал он, - мы, монахи, не одной только техникой занимаемся. Мы занимаемся и душой человеческой, хотя мало кто об этом знает. И помочь можем не только твоим ребятам с их проблемами - но и тебе с твоей. Сейчас я скажу тебе две вещи - а ты выслушай внимательно и поверь мне, если можешь и хочешь. Первое - печаль твою о погибшем друге я хорошо понимаю; но не стоит убиваться. Есть над нами тот, кто всё управить и для кого и погибший жив - ты знаешь, о ком я говорю; и ни он, ни Сид, поверь, не рады будут, если ты впадёшь в отчаяние. Второе - тот, о ком я сказал, так устроил наш мир, что добро и польза могут быть достигнуты разными путями. Мы можем спорить, какой из них лучше, но ты волен сам выбирать один из них. И то, что я защищаю свой вариант - не обязательно значит, что твой плох. Понимаешь? — Я уже давно не понимаю, что я понимаю, а чего нет. Их прервал звон колокола. — Мы обязательно вернёмся к этому разговору, - сказал Планида, - а сейчас нам пора в трапезную. Одним из немногих правил монастыря было по вечерам всем, как бы кто ни был занят, собираться на общую трапезу. Перед тем, как приниматься за еду, диктатор, по обычаю, произносил небольшую речь о событиях прошедшего дня или других вещах, казавшихся ему важными. Монахи называли эти речи "душеполезными подкастами" и всегда слушали со вниманием, даже если были голодны. Сегодня Планида, конечно, посвятил речь прибывшим гостям. — Все уже знают о том, что случилось в Пиратской Бухте, - сказал он, - наши братья из Серой Шляпы выбрали опасный и во многом сомнительный способ борьбы с несправедливостями этого мира. Теперь им в очередной раз придётся начинать всё заново. Раздавая данные под авторским правом, они подвергли свою жизнь опасности. Но больше того, они подвергают такой же опасности тех, кому они помогают. Я говорю не только о тех детях, которые прибыли к нам, но и о тех, кто скачивает и распространяет добытые ими данные. Не говоря уже о том, что нельзя сделать людей свободными, раздавая им ворованные кандалы. Увы! В том трагическом событии погиб капитан Сид. Этот достойный человек погиб, защищая близких. Я имел честь называть его своим другом. Почтим сегодня его память. Монахи встали. Планида сложил руки на груди, словно перед поклоном. — О Император, Великий Инженер, спроектировавший всё! Сохрани данные Молдвина Гваллтера, которого знали под именем Сида, для переноса в релизную версию мира. Да будет так, — произнёс Планида, — а теперь, братья и сёстры, можете приступать к трапезе. Ника слегка опоздала и зашла в трапезную, когда Планида начал свою речь. Теперь все приступили к еде, и она подсела к своим друзьям. — Привет. Мы тут обсуждаем свои обязанности, - подозвала её Эрдэнэ, - мой сеньор выдал стопку книг и список заданий. Но я не могу понять ни того, ни другого. А Айхо… — Сеньор Канифоль дал мне моток проволоки. Я паяю из неё сетку и отдаю ему. А он её и так и сяк мнёт. И ни одно соединение не должно отвалится. Пока у меня не очень получается, но стало уже лучше. А у тебя как? — Весело, - ответила Ника, - хожу повсюду. То там работаю, то там. Недавно помогала искать конец провода и нашла на нём вон что. Ника достала пластиковую коробочку с отверстием для кабеля и маленькими зазубренными лезвиями внутри. — О, это же "Вампир", - оживился один из джунов, - лезвия разрезают изоляцию и контачются с кабелем. Если его правильно установить, то можно перехватывать трафик. — Может, стоит сказать о нём диктатору? — Да не парься. Наверное, кто-то из джунов развлекается. Я тоже такие делал. Толку от них всё равно никакого - трафик-то весь шифрованный. Скоро вечерняя трапеза закончилась, и Евстигней подозвал к себе Нику, Айхо и Эрдэнэ. Они зашли в беседку на краю монастыря, у арбузной бахчи; солнце садилось, начинало тянуть приятной прохладой; монахи заканчивали работу, расходились по кельям. Наступали спокойные, благостные часы, когда каждый мог заниматься своими делами или отдыхать. — Вам уже лучше? - спросила Евстигнея Эрдэнэ. — Да, я совсем поправился. Это вам спасибо - не перевяжи вы меня тогда как следует на подлодке, не дожил бы я до лечения у монахов. И теперь, когда я здоров - я должен вас покинуть. — Но почему? - удивилась Ника, - здесь так хорошо, да и безопасно. Монахи будут рады, если вы останетесь, и мы тоже. — Нет. И не уговаривайте меня. Я люблю вас и мне тяжело расставаться - но моё место не здесь. Я собираюсь покинуть Арбузные острова и отправиться на поиски разбежавшихся пиратов Серой Шляпы, чтобы собрать их и возродить Пиратскую Бухту. — Как ты собираешься это сделать? Да и пойдут ли пираты за тобой?! Они же бросили нас тогда. — А вот я их не брошу. Серая Шляпа нужна этому миру, и я сделаю всё, чтобы она вернулась. Но ещё я сделаю кое-что и для вас, - Евстигней глубоко вздохнул, - рано или поздно вам тоже придётся покинуть остров и тогда вы будете в большой опасности. В первом же порту у вас спросят документы - и что тогда? Эрдэнэ разыскивают. Ника не гражданка Империи. Значит, вам нужны документы на чужое имя. Поддельные. Конечно, корпоратские системы так просто не обманешь - но есть один способ вообще не иметь с ними дела. Айхо должен знать, какой. — Бумажные документы? — Ага. У вас, кочевников, они ещё в ходу. Их куда проще подделать. У меня есть пара старых знакомых, у кого есть нужное оборудование. Скоро я с ними свяжусь и выясню, промышляют ли они ещё изготовлением документов. Если всё получится, вы сможете путешествовать по Империи. А сейчас - пора отправляться спать. [1] Если бы Айхо жил в нашем мире, он сказал бы: «Триггер Шмитта» [2] [Хилии-Омега] (греч.). Мы бы сказали: «Килоом»