– Может, вам лучше… ну… познакомиться ближе с кем-то из мужчин? – Зачем? – склоняю голову набок, и от моего внимательного взгляда она начинает ерзать еще сильнее. – Ну, мужчине с мужчиной легче найти общий язык. – Думаю, с тобой у нас все пойдет очень легко. – Сэр, – после короткого стука в дверь в проеме появляется Уилл. – Прошу прощения, что прерываю. Ужин готов. Кивнув, поднимаюсь со своего места, и маленький Кролик тоже вскакивает со своего. – Что ж, я поеду, – суетится она. – Ты поужинаешь со мной, – понижаю голос и внимательно смотрю в глаза Дейзи. Она слегка сжимается и неуверенно кивает. Ах, какая чудесная саба получилась бы из нее. С толикой непокорности, которая только добавила бы перца к ее смиренности. Я даже облизываю губы, настолько вкусной мне кажется эта мысль. Развернув гостью, кладу руку на ее поясницу, намереваясь проводить в столовую, а Дейзи вздрагивает. Слегка вжимаю руку, чтобы даже через свой крайне целомудренный свитер она почувствовала жар моей кожи. – Не хочешь снять свитер? – спрашиваю я. – В доме тепло. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. – Зачем вы мне такое предлагаете? – ее голос дребезжит, срываясь на легкие истерические нотки. Какая уязвимая. И вся наружу. В этих бездонных глазах я могу прочитать все ее эмоции. Страх и интерес. Возбуждение и удивление. Каждую. Чертову. Эмоцию. – Затем, что здесь тепло, – небрежно пожимаю плечами, как будто не придаю значения своим словам. – Я не буду при вас раздеваться, – она воинственно задирает подбородок, который, как и щеки, идет красными пятнами. Будешь, только ты об этом еще не знаешь. В столовой слуги помогают Дейзи занять место справа от меня, я же сажусь, как обычно, во главе стола. Едва мы раскладываем на коленях салфетки, официанты начинают суетиться, внося горячие блюда и по очереди предлагая их нам. Я специально приказал приготовить множество блюд, чтобы проверить Дейзи на смирение. И теперь наблюдаю за тем, как она не может сделать выбор, мечась глазами между несколькими деликатесами. – Позволишь помочь? – спрашиваю, клянусь, в последний раз! Позже она сама будет просить меня об этом. – Да, пожалуйста, – отвечает неуверенным голосом. – Возьми стейк, запеченные на гриле овощи и салат. Легкая, но довольно питательная пища для ужина. Белок и клетчатка. Дейзи кивает, и тут же накладывает на свою тарелку именно то, что я посоветовал. Умница. Пока берет салат, обильно сглатывает, и я мысленно усмехаюсь на ее заверение, что не голодна. Маленькая врушка. Ладно, для начала я могу простить ей эту ложь. А дальше, когда она попадет в мою полную власть, я буду наказывать ее за такое. К ужину мы приступаем в полной тишине. Дейзи то и дело бросает взгляды на стоящую у стены прислугу. Я специально пригласил их на сегодняшний вечер. Хочу видеть ее смущение. Мне нравится наблюдать за тем, как краснеет ее лицо, как она неловко ерзает на месте. – Чем ты занимаешься, Дейзи? – спрашиваю ее, и она на пару секунд зависает, глядя на мои губы. – В каком смысле? – наконец переводит взгляд на мои глаза. – Кем ты работаешь? – А я разве не сказала раньше? – спрашивает она и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Я работаю учителем музыки в начальной школе. – На каком инструменте играешь? – Фортепиано, – немного смущаясь, отвечает она. – Фортепиано, – тяну задумчиво, воображая, как она будет голая играть для меня. В моем доме в Лос-Анджелесе есть фортепиано. Именно там я и представляю Дейзи. – А вы? – Что, прости? – вопросительно приподнимаю бровь. – Вы играете на каком-то инструменте? – слегка запинаясь, спрашивает она и качает головой, когда официант подносит бутылку с вином к ее бокалу. – Я не пью, спасибо. – Совсем? – удивляюсь я. – Совсем, – отвечает твердо. – Так на каком инструменте вы играете? – Ни на каком, – вру я. – Жаль. Если бы играли на фортепиано, мы могли бы сыграть в четыре руки. Под моим взглядом ее голос стихает, и на последних словах она уже практически шепчет. В четыре руки? Ухмыляюсь. Я бы сыграл на ней в четыре руки и два ствола. Хотя, наверное, нет. Ее я бы не стал делить ни с кем. Может, потом как-нибудь, но точно не в начале. Мне хочется самому вкусить этот сладкий плод. – У тебя есть отец, – констатирую, припоминая, что она раньше рассказывала о себе. – Вы живете вдвоем? Я задаю эти вопросы, чтобы немного расслабить Дейзи. Терренс собрал на нее и ее семью такое досье, что, уверен, она не знает и половины того, что теперь известно мне. – Нет, – качает головой, сделав глоток воды. – У меня свой дом. Папа живет с мамой, а моя сестра переехала в Лос-Анджелес. – Она тоже учитель? – Нет, она… – Дейзи слегка краснеет и опускает взгляд в тарелку. Интересно… – Уехала, чтобы стать актрисой. – Ты как будто стесняешься этого факта. – Нет, Фиона талантливая, и я верю, что у нее все получится. – Но ты не считаешь актерскую профессию достойной, – констатирую я. – Угадал? – Нет, все не так. Просто мне жалко ее. Она вынуждена работать в кафе. Это очень достойная работа! – восклицает она, чтобы, видимо, не показаться ханжой в моих глазах. Маленькая глупышка. Мне насрать на ее убеждения. Меня интересует только то, что у нее под одеждой. – Просто не хочется, чтобы она разочаровалась в своем выборе. Ну да. Скептик во мне кривит губы. Это сколько же дерьма вложил в нее папаша-святоша? Наверняка считает свою вторую дочь чуть ли не шлюхой. Я уверен в этом на сто процентов, потому что знаю таких ублюдков. Женщинам в собственной семье не позволяют иметь светские профессии, а сами при малейшей возможности дерут шлюх извращенными способами. – Что насчет парня? – Какого парня? – глаза Дейзи снова расширяются. – Твоего. – У меня нет парня. То есть, он есть, но он не жених, – несет она какую-то чушь, тем самым подтверждая мою догадку, что боится меня и поэтому придумывает несуществующего парня, пытаясь выставить границу. – А где же он? Почему отпускает тебя поздно вечером одну к незнакомцам? – Он… он доверяет мне. – Он и должен тебе доверять. Но меня-то он не знает. Тогда почему так беспечно отпускает такую красавицу в гости к мужчине? Она бросает взгляд на висящие на стене часы и вскакивает, оставив мой вопрос без ответа. – Вы правы. Он, наверное, уже волнуется. И даже, скорее всего, звонил, а после уроков я забыла включить звук на телефоне, – нервно усмехается она, аккуратно складывая салфетку и пристраивая ее слева от тарелки. Та падает на стул. Дейзи снова поднимает, складывает и двигает ее дальше по столу, чтобы тряпица наверняка осталась лежать возле тарелки. Я тоже встаю. – Уже уезжаешь? – спрашиваю, делая шаг к Дейзи, а она порывается отступить, но ей мешает спинка стула, поэтому малышка замирает, глядя на меня, как кролик на удава. – Да. Пора, – выдыхает она так сексуально, что в паху сводит от возбуждения. Нависаю над ней, нагло вторгаясь в ее интимную зону. – Останься на ночь, – произношу то, что не собирался, но не стану отрицать, что не имел такого желания. – Зачем? – спрашивает шепотом. Я слегка наклоняюсь вперед, и уголки моих губ дергаются. – Научишь меня молиться. Вы же делаете это, встав на колени? Она не может не заметить мой грязный намек, и от того, как Дейзи снова покрывается румянцем, член дергается в штанах, долбясь в ширинку. Опусти она сейчас взгляд, яснее ясного увидела бы свидетельство моего желания. – В другой раз, – выдавливает из себя сипло. – Доброй ночи, мистер Кинг. – Доброй, пушистый кролик, – отвечаю хрипло, и Дейзи, сорвавшись с места, несется на выход. Спрятав руки в карманах, подхожу к окну, чтобы проследить за тем, как малышка сбегает по ступенькам, по дороге натягивая свое недо-пальто, прыгает в машину и уезжает прочь с моей территории. Совсем скоро она вернется. И быстрее, чем думает, окажется на коленях, чтобы молиться и поклоняться моему члену. – Доброй ночи, – произношу тихо, глядя на скрывающиеся в темноте красные габариты. – Пушистый, пугливый кролик.