– Сегодня много туристов, особенно из Америки. Местные – все в костюмах, – пояснил Раф, довольный, что она не уходит. Кинжал нервно переступал ногами, Раф похлопал его, успокаивая. «Бедный Рафаэль! Он же еле сидит на лошади». Женин соображала, не может ли она чем помочь. – Если ты в замок Медичесов, то нам по дороге! Можно, я поведу твоего коня? – Да, – с облегчением согласился Раф, отдал ей поводья и злополучную маску, расслабил ноги и взялся за седло двумя руками. – Пойдем шагом. Поболтаем. – Мне показалось, тебя назвали «Бартоломью», – начала выяснять Женин то, что интересовало ее больше всего на свете. – Это мой брат. Мы похожи, – отрывисто говорил Рафаэль. – Он не смог участвовать. Потом будет жалеть. Я выдаю себя за него. Разумеется, это секрет, Джейн. – ОК, – кивнула Женин. – А почему он не смог поехать сам? – Это личное. Не могу рассказать. Он очень расстроен. «О, Барт…» – забилось у Женин сердце. Рафаэль решился: – Можно тебя пригласить? В Верхнем городе есть кафе, с его террасы видна вся старая часть города. Обещаю забавную историю о любом здании, на какое покажешь. Женин горько вздохнула. – Какая жалость. Я уезжаю. Завтра. Домой. – Жалко, – огорчился Рафаэль. – Ворота замка! – воскликнула Женин. – Спасибо за компанию! Рафаэль не успел опомниться, как его спутница отдала ему поводья, маску и исчезла. – Ты не видел Рафаэля? – к Барту вошла озабоченная мама. – Я ему не нянька, – не повернул головы Бартоломью. – Что с тобой? Тебе плохо? – присела к нему мама и погладила по плечу. Барт чуть не заплакал. – Грубишь сегодня целый день, – продолжила мама совсем не так, как он ожидал. – Неужели ты пьян? Он грубо сбросил ее руку с плеча и ответил зло: – Нет, я не пьян. Оставьте все меня в покое. – Что это? – подняла мама деревянную фигурку с пола. – Барт! Зачем ты это привез? Нам еще языческого идола в доме не хватало! Барт выдернул деревяшку из ее рук, швырнул в сторону камина их с Женни «семейное счастье». А почему же Бартоломью не на карнавале? Она же слышала цокот копыт Кинжала. Господи, Рафаэль? Мама схватилась за сердце и побежала в конюшню. – Бартоломью! – вернулась она с криком, – Бартоломью! Рафаэль уехал на Кинжале! Вставай! Сделай что-нибудь! Разыщи его! Он упадет и разобьется. – Может, если Раф считает, что удержится в седле, значит, удержится? Может, если человеку почти двадцать лет и он захотел поехать на карнавал, это его право? Мама, пора понять, что мы выросли! – Ты сегодня сошел с ума. Рафаэль – на лошади и без присмотра? Как ты мог ему позволить? – Она заплакала. – Что будет со всеми нами, если с Рафаэлем что-то случится?.. Барт наконец почувствовал угрызения совести. – Позвоним в полицию? – спросила мама неуверенно. – Ох, и отца еще нет дома. – Раф найдется. Не переживай. Я пойду искать. – Барт ринулся к выходу, остановился, посмотрел на телефон. Нет, бесполезно, все на карнавале. Он выскочил на улицу вовремя. В воротах показался Кинжал. Рафаэль еле держался на нем. Барт поднял руки и помог Рафаэлю сползти с коня и попасть в дом. Раф был бледным и странно неподвижным. – Горячая ванна? Массаж? Позвонить доктору? – суетилась мама, пока Барт раздевал брата. Рафаэль нежился в теплой воде. С наслаждением прислушивался, как кровь начинает пульсировать в онемевших местах. Больно и приятно. Мама внесла полотенца и присела рядом. – Вот уж от кого не ожидала необдуманных поступков, так это от тебя, Рафаэль! Отец только что вернулся, он с тобой поговорит. Раф посмотрел на нее своими лучистыми глазами, и у мамы все перевернулось внутри. Ее младший сын. Ее добрый, ласковый мальчик. Самый умный и самый красивый. Душа их семьи. За что он так наказан? Почему именно он страдает? Бедный ребенок. Он хочет быть как все. Как же можно его ругать за это. – Мама, ты плачешь? – обеспокоенно спросил Рафаэль. – Нет, – смахнула она слезинку украдкой. – Рафаэль, как ты думаешь, зачем люди живут? – Как это зачем? – удивился он. – Для радости. Мама отдала полотенца вошедшему встревоженному отцу и вышла. В коридоре она заплакала. – Мама, – неловко обнял ее Барт. – Все хорошо. Рафаэлю сейчас станет лучше, вот увидишь. – Ну ты даешь! – Барт выкатил из-под кровати Рафаэля матрас для себя. – Тебе хоть понравилось на карнавале? – Шумно, но здорово, – признал Рафаэль. – Меня никто не узнал. Все были уверены, что это не я, а ты! Зря ты сам не поехал. – Знаешь, этот карнавал – твой. Ты его готовил в этом году, – усмехнулся Барт. – Расскажи, что там было интересного. – Барт, – Рафаэль замялся. – Я встретил девушку. – Я думаю, что не одну! – рассмеялся Барт. – Не одну, – согласился Раф. – Только эта – особенная! С ней так легко разговаривать. – Времени даром не терял! – восхитился Барт. – Она уезжает завтра. Домой. В Америку, – очень грустно сказал Рафаэль. – И ты туда же. Влюбился, – вздохнул Барт. Рафаэль тоже вздохнул. – Ты адрес догадался взять? – поинтересовался Барт. Раф расстроенно покачал головой. – Не вешай нос. Твоему горю легко помочь. Завтра понедельник, в расписании один-единственный поезд! – Подойдешь к ней сам? – оживился Раф. – Не бойся, – успокоил его Барт. – Какой есть, такой ты и есть. Или ты ей понравился, или нет. Все остальное – пустяки. – Кажется, понравился… – Рафаэль вспомнил, как смотрела на него Джейн. Озадаченные братья покинули вокзал. Никакой Джейн не было и в помине. Барт нашел такси, посадил Рафаэля в машину, запихнул его складную коляску в багажник. «Надо же, – усмехнулся, – просто рок братьев Медичесов». – Куда? – спросил шофер у Рафаэля. – Замковый тупик. – А тебе куда? – спросил он у подсевшего к ним Бартоломью. – Ах, ну конечно, туда же… – Барт! – перебил его Рафаэль. – Водитель повез вас с Женевьевой к замку. Она села первой и наверняка сказала свой адрес, а потом сел ты и сказал свой, значит… – Значит, и она ехала куда-то в район замка. А потом передумала и изменила адрес! Ты – гений! – Барт выскочил из машины и наклонился к окну: – Поговорю еще раз с тем таксистом. А ты не переживай. Наверное, поезд твоей Джейн завтра.